направил ручку управленья на себя... в сыром подвале еретик ждал казни,стараясь отодвинуться от стен подальше ледяных, и страх, и гордость в душеборолись... Дама белокурая чуть подняла вуаль и тут же отвернулась, понимая,что знак ее воспринят, и избранник будет у порога этой ночью. Слепой сидел урынка, не видя света, прислушиваясь к перебранке, людским шагам, и гомону, ишуму, и звонкая монетка упала рядом, слепой ладонью зашарил по камням, неупустить подачку... Гэйн, выйдя в Медиану, увидел впереди отряд и встал, слегкарасставив ноги, готовясь к контратаке, понимая, что пропустить врагов нельзя, ичто рассчитывать на помощь не придется, а значит, надо продержаться, сколькосможешь... Ремесленник любовно провел рукой по боку готового изделия - онтолько что сработал отличное седло для доброго коня. Ученый, размышляя, увиделлучик света, что скользил, на грани зеркала раскидываясь в спектр, и вдругдогадка о природе фотона острой молнией кольнула... Женщина-хирург потребоваласкальпель, сделала разрез, тампоном стерла кровь. Монах запел вечерню, глядя,как солнце остывает в витражах. И роженица закричала в последний раз, последнейстрашной болью давясь, и облегчение настало, и ей сказали "этомальчик". Конструктор бросил взгляд на чертежи и вдруг задумался, не стоитли убрать ненужные узлы, которые лишь отягчают схему...
Ивик была одновременно во всех, со всеми рядом, и не только созданьячеловеческой фантазии, но каждое движенье, чувство, мысль - все было ейдоступно на мгновенье. Мгновение одно и то же, растянувшееся в вечность... Ивикпонимала - и от такого понимания горела ее душа, текли беззвучно слезы, и вкаждом человеке была она, и каждый был в ее душе, и целостность всего живого,человечества, родство было так ясно в этот миг. И крест Распятья стоял, какбудто голограмма, отражаясь бесконечно во всем живом, во всем разумном и вовсем, где есть душа, и на кресте от боли изнемогал ее любимый брат...
Ивремени покровы сгустились, темнота настала, и пропало виденье вечности, и ужасподступил, небытие невидимой рукой коснулось горла. Но бороться сострахом,болью, ужасом и смертью она привыкла с детства, любая гэйна прошла быэтот путь... наверное, любая. Она не знала. И не так уж важно - тут главное несдаться и терпеть, бороться до конца, и смерть нас не возьмет.
Она прошла над самой алой бездной. Над золотым огнем и жадной пастью, надчерной пропастью. И в следующий миг - опять же, растянувшийся на вечность - онапрошла сквозь ад...
Иснова пониманье как молния пронзило. Снизошло. Не только бывшее существовало вМедиане. Не только созданное разумом и волей, рукой ремесленника и душой поэта.Не только те миры, что жили, и любили и страдали, реальные и плотные - но все,что были кем-то созданы. Одно лишь неясно было: создавали творцы свои миры,давая плотность, реальность, их строя как фантомы - или же наоборот, миры легкои властно завладевали творцами, заставляя их рассказывать кому-то о себе...
Все, что фантазия когда-либо творила - существовало где-то во Вселенной. Иничего нельзя придумать. Самые безумные миры роились, подобно мыльным пузырям,и гэйна их ощущала так же, как ощущала человечество вокруг.
Но это неподвластно описаньям.
Идальше, дальше - слишком непонятно. Дальше, сквозь ткань живую времени, сквозьтреск разорванной завесы, через вечность. Пересекая поле вечности босымилегкими ногами, она шла, меняясь каждую секунду, непрестанно, но все жесохраняя суть...
Ибудто завеса - как ощущенье бреда, и как бы нереальность всего, что видела онаи ощутила. Хотя реальным было впечатленье, живее сна в десятки, сотни раз. Номозг себя полубезумьем защитил. Мышление и логика казались невозможными вбезумной карусели...
Но кончился туннель. И вечность, в которой пребывала гэйна, стала временем.
Игэйна поняла, что выжила, достигнув цели.
Ивик потрясла головой, приходя в себя.
Это - Медиана? Под руками стелился зеленый мягчайший ковер травы. Ивик провелапо траве ладонью. Подняла голову.
Увидела небо.
Небо здесь было ярко-синим. Густым, как в знойный полдень. И почти в зенитесияло солнце - странное солнце, похожее на крест или на систему координат.Ослепительно-яркое, смотреть на него - почти невозможно. Ивик села.
Все было очень странно. Она вдруг вспомнила, как недавно осознала с тоской -придется отказаться от дальних странствий, от безбрежного мира, от вечного,бесконечно увлекательного путешествия, потому что она не в состоянии, просто неможет жить без детей... без людей. С ними, может, скучно, они не радуют - ножить без них нельзя. Вернуться в привычную серость, в монотонные будни, вскуку...
Но вот он, безбрежный мир - плещется внутри. Мир остался там. Ивик знала - онаникогда уже не будет прежней. Сколько продлился ее полет? Мгновения? Ейказалось - десятилетия. Слишком много спрессованного опыта. Она знала теперьслишком много, больше любого живущего, больше их всех, вместе взятых - знала неумозрительно, а пальцами, мозгом, телом. Наверное, это отличалось от реальногоопыта, но трудно сказать - насколько.
Десятки сюжетов роились внутри, готовые взорваться, вырваться - достаточно лишьположить руки на клавиатуру. Ивик мечтательно улыбалась...
Часы остановились. И келлог вышел из строя.
Ивик поднялась на ноги. Изумрудно-зеленая долина убегала вдаль, до самогогоризонта. Редкие коренастые деревья поднимались там и сям над травой,раскидывая густые кроны, как зонтики. В траве пестрели цветочные пятна - отнежно-розового до фиолетового. Синие ручьи и озерца отражали небо. Здесь былоудивительно хорошо, и только странное четырехконечное солнце, и неземная тишинаговорили о том, что все же здесь не Твердь. Ни цикад, ни птичьего гомона. Нивспорхнувшего мотылька над травой, ни кротовьих кучек. Медиана. Ивик протянулавперед ладонь. Из ладони возникла маленькая радуга, стала расти, расширяться, ивот уже на полнеба встала огромная, переливающаяся дуга.
Да, Медиана.
Творить здесь легко. Более того, c удивлением поняла Ивик - кажется, вообще нетничего проще, чем творить.
Она знала состояния, когда огонь был, и когда его не было. Последнее -мучительно, надо просто пережить, перемочься как-то, и потом огонь сновапоявится. Но сейчас... такого она еще не переживала, может быть, только враннем детстве? Состояние Абсолютного Огня.
Оказывается, на этой шкале есть и другой полюс...
Когда можно совсем не опасаться того, что вот оно, пройдет, и уже не сможешь...уже не потянет. Уже не получится оружия, и не сможешь себя защитить... и ненапишешь ни строчки. Когда не надо даже думать об этом - это постоянно в душе.Душа постоянно готова, легка, постоянно в полете. В высоком полете, непобедима,неуязвима, звенит!
Такого пика она достигала несколько раз в жизни. Однажды в бою. Когда играли вМедиане с Кельмом. Несколько раз - за литературной работой. Но это был пик, закоторым неминуемо следовал спад.
Атеперь - душа ее была так наполнена, что спада можно и не опасаться. Так будетвсегда!
Абсолютный Огонь...
Может быть, это только так кажется, что навсегда...
Ивик зажмурилась и мгновенно очутилась у синего ледяного озерца, жемчужинойзастывшего меж сероватых скал, поросших мхом.
Она выкупалась в озерце. Простирнула рубашку и штаны. Тут же высушила ихпотоком горячего ветра. Создав себе достойное кресло, похожее на трон, вскрылапоследнюю банку тушенки. Мелькнула мысль поэкономить - но Ивик решила, что этотеперь неважно. Да, может, здесь она не сможет выйти на Твердь. Бог весть, кудаее занесло. Но ни к чему растягивать агонию. Суждено умереть от голода -значит, она умрет. Хотя вопрос, что со здешней растительностью и водой -насыщают ли они? Вероятно, они настоящие... возможно ли такое в Медиане? До сихпор Ивик об этом не слышала.
Оназадремала, положив голову на мягкую спинку, расслабившись...
Когда проснулась, солнце стояло все так же - почти в зените. Ивик ощущала, чтопроспала довольно долго. Очевидно, здесь нельзя будет определить время. Все жеМедиана...
Гэйна встала. Потихоньку двинулась вперед.
Вот что такое, оказывается, Абсолютный Огонь - совсем нет страха. Совершенно.
Аведь Огонь вообще противоположен страху, размышляла Ивик. В бою в Медианестраха нет - только на Тверди, где грохот, земля встает дыбом от взрывов, тамне то, что страх, там животный, непереносимый ужас, там оторваться от земли истрелять - уже подвиг. А в Медиане боишься только одного - вдруг ослабнетОгонь. Если есть Огонь, то становится весело и легко. В любой обстановке. Тынепобедим, тебя невозможно остановить... да, гэйны гибнут и в Медиане, потомучто при слишком большом превосходстве противника ты устаешь, Огонь тает, иприходит страх...
Когда есть Огонь - ничего не боишься. Ни смерти, ни боли, ни поражения. Нитого, что окажешься хуже других. Ни того, что оклевещут и заберут в Верс. Нидаже смерти близких. Не боишься ничего, совсем...
Неужели я больше никогда, ничего не буду бояться?
Ивик улыбалась.
Иеще вот что такое Абсолютный Огонь - это не значит, что ты беспрерывно заняттворением. Достаточно знать, что ты это можешь. И ты знаешь и уверен - да,можешь в любой момент... В любой момент сорваться - и лететь сверкающейогненной птицей.
Но не обязательно лихорадочно кидаться творить, пока Огонь силен - ты ещеуспеешь. Ты теперь все успеешь... Оказывается, можно каждую секунду проживатьтак наполненно, так сильно, и еще оказывается, реализовать Огонь можно нетолько в строчках, не только в виртуальных образах Медианы...
Можно реализовать его просто внутри.
Можно просто быть счастливым.
Да ведь так было и раньше. Только раньше она знала, что счастье это -эгоистично, потому что Огня мало, и надо быстро, быстро потратить его на что-товажное, полезное, не оставляя себе...
Атеперь и на себя хватает. На эту полноту, счастье, бесстрашие... и он непрогорит, и тебе не придется потом жить с мучительной пустотой внутри. Боятьсянечего, Огонь будет всегда...