какой-никакой ремонт, отдраена старенькая мебель. Илья делал дизайн сайта длякакой-то фирмы - и заказчика ему нашла тоже Лада. По стенам висели старые егокосмические картины, а у двери - новый карандашный набросок, маленькая изящнаяинопланетянка с круглым лицом, очень напоминающая подругу Ильи. Ивик улыбнулась.Этим двоим хорошо вместе. С родителями Илья страшно поссорился, но в концеконцов, все это пойдет ему на пользу. Главное - он рисовал, и рисовал много.
Жаров. Наблюдение за ним все еще не было снято. И сейчас Ивик смотрела наЖарова с надеждой. Да, он забросил "Корпорацию тени". Но сейчас, всвоем новеньком дубовом кабинете, за роскошным гигантским монитором, плоским,как бумажный лист, он сидел и тихо, медленно надиктовывал странный бред,пришедший ему недавно в голову.
Это была космическая опера. Про мальчишку, который сбежал из дома, в поискахромантики, и как водится, нашел совсем не то, чего ожидал. Там были совершенноголоволомные инопланетные существа. Там была дружба и, кажется, любовь. Можетбыть, это была и не очень дейтрийская книга, но - живая. Правда, Жаров писал еередко. Время от времени. Он не знал, будет ли вообще печатать ее, показыватькому-то. Ради денег он продолжал работу над сценарием, окончательнопревращенным в плоский развлекательный боевик. Но иногда в нем просыпалосьчто-то... Огонь. Ивик улыбнулась. Великий, модный, богатый писатель, ставящийсебя на ступенечку-другую выше остальных, менее удачливых и талантливых - новедь и у него, как и у этих неудачников, ничего нет, кроме Огня. Если бы толькоон это понял...
Да, и в Медиане гэйны отличаются по силе и таланту, по мощи - только вотсравнивать это не принято. Звания и награды дают не за это. За мужество, захорошую работу... Но не за то, на что ты способен в Медиане. Потому что это -как бы и не твое. Это Огонь. Общий, один на всех. Только черпай из этогоисточника и - твори.
Ине думай, что ты чем-то лучше других...
Авпрочем, и думай. Думай, если тебе так легче, если так из души рвется огонь.
Вчетвертом окне Ивик наблюдала Женькину маму. Поводок пришлось навесить на нее.В любую секунду Ивик готова была сорваться с места. Убийство предотвратить неудастся, конечно, но ее ведь и не станут убивать. Могут похитить, чтобышантажировать Женю - и вот этому Ивик вполне может противостоять. Женькина мамабродила по магазину, выбирая себе брюки. От лица Женьки, которая якобы уехалапо какой-то стипендии учиться в Германию, маме присылали немного денег. Женькасама, скрипя зубами и ворча, писала маме регулярно письма, которые Ивик потомотсылала по интернету. Звонить из Германии - якобы дорого.
Ксчастью, у Жени немного родственников. Близких, кроме мамы, совсем никого.
Впятом окне был Штопор. Они с ребятами как раз настраивались, готовясь к записи.В новенькой студии одного из друзей Штопора... Ивик с тревогой вглядывалась влицо парня. Он ходил опасно. Дорши знали о нем, знали о том, что он -транслятор дейтрийских идей, что за ним наблюдает куратор. Но они не станутпросто так убирать Штопора, в конце концов, что значит один-единственныйтранслятор... Смерть его может стать опасной. Это делают иногда, маскируя подавтокатастрофы, например. Но малоизвестного певца - а Штопор пока не так ужизвестен в стране - вряд ли тронут. К триманцам все же приходится относитьсябережно - возможно нарушение конспирации, возможны ответные шаги со стороныДейтроса... Ивик надеялась, что парня не тронут. На всякий случай, наверное,придется сорвать ему выход нового альбома. Альбом может широко разойтись, онмногообещающий, Штопор прославится, нервы у наблюдателей не выдержат... Нет, сраскруткой Штопора лучше подождать год-другой.
Медно прокатился по студии гул. Ивик усилила звук. Увеличила окно Штопора наполовину экрана.
Лицо парня было спокойным. Он стоял как гэйн в Медиане перед атакой. Пальцынервно опустились на струны. Задрожали ударные. Поплыли низкие, тяжелые звуки."Ядерная весна" играла вступление. Ивик замерла от предчувствия. Этобыла музыка - как для ее последнего романа. Это о Рейте и Кларене, как онивыходили в последний патруль... и вот так же было тревожно и неясно, и они ужечувствовали, что сейчас произойдет страшное, потому что в Медианечувствительность обостряется. Эта музыка не требовала слов. Она и так говорилавсе, что нужно - о мужестве, о решимости, о последнем отчаянии и надежде.
Но Штопор низким, неожиданно красивым тенором запел. Ивик еще ни разу неслышала этой песни.
Над россыпью окон*
Ощерилась луна.
Беснуется неон,
Веселья жизнь полна.
Но слаб уют квартир,
В прицеле каждый дом...
Нагими в мир пришли -
Нагими и уйдем.
Ивик сцепила пальцы. Молящими глазами смотрела в монитор - ей уже почтихотелось выключить это. Слишком било по нервам. Слишком. Это тем, кому нехватает войны - а ей-то и так чересчур... слишком больно. Слишком знакомо.
Горящая струя
И пламени стена -
Пришла пора твоя
За все платить сполна.
Спасет ли твой кумир?
Его посулы - ложь.
Нагим пришел ты в мир -
Нагим ты и уйдешь.
Он не исправился. Он стал еще более дейтрийским, чем раньше. Он стоял со своейгитарой как гэйн... да он и был гэйном. Какая разница, вспомнила Ивик своислова, выходим мы в Медиану или нет. И все-таки, подумала она, хорошо, еслибудет открыто средство расшатать облачное тело землян. Медиана - это свобода.Надо подарить им свободу. Штопору бы понравилось. И он бы стал хорошим гэйном.
Застыл в испуге взгляд,
Красна прицела нить.
Быть может, ты богат,
Но смерть не подкупить.
А дух твой слаб и сир,
А ужас - будто нож...
Крича, пришел ты в мир,
Крича ты и уйдешь.
Он пел, улавливая облачным телом дейтрийские образы, он видел Медиану, сам тогоне зная, он чувствовал чей-то накал - и пел, как поют последний раз в жизни. Онпел, меняя свой собственный мир.
Собьется ли рука,
На нарах ли сгнию,
Убьют исподтишка,
В открытом ли бою,
Поймав свинца пунктир,
С улыбкой упаду...
Нагим пришел я в мир -
Нагим я и уйду.
*Ян Мавлевич.
Глаза слезились. Кельм смотрел в монитор уже двенадцатый час подряд.
Иногда ему приходилось ждать очередных донесений, и тогда он открывал файл срассказом о призраке белой лошади, живущем в Медиане, и осторожно, пробуя,подбирал и ставил в строчку слова. Но писать удавалось не часто. Слишком многоработы. Дорши опять накопили боевую технику в Саратовской области. Что онисобираются делать? Кельм послал туда человека, но подозревал, что завтра,наверное, придется наведаться самому. Восемь кураторов были под угрозой. ВокругГорода - старого-престарого, но все еще действующего фантома Кейты иль Дор -сегодня опять зашевелились дорши, было две небольших схватки. Такое ощущение,что они прощупывают обстановку вокруг Города, больше незачем, подумал Кельм.Разведка боем. И надо выяснить все по группе, работающей в Москве. Теперь ужеясно, что это дорши, но с какой целью они здесь, что делают, чего от них ждатьи как действовать? Неплохо, что удалось вскрыть группу, Кельм гордился собой.Но теперь надо осторожно - наверное, придется тоже самому заняться, чтобы никтоне напортачил и не взял их раньше времени.
Кельм не выдержал и начал с яростным наслаждением тереть глаза.
Платок... где-то здесь лежал платок. Он промокнул слезы. Шендак, как устаютвсе-таки глаза от этого якобы эргономичного, якобы совсем не вредного монитора.На экране вспыхнуло окошко сообщения.
Три строки пароля. И потом - "встреча состоится послезавтра, 18 марта, в19 часов. Кейн".
Кельм удовлетворенно кивнул и произнес, нажав кнопку динамика.
--Сообщение для Кейна... пароль... - он назвал ряд цифр, - благодарю, продолжайтенаблюдение, Зареченский.
Он сладко потянулся. На сегодня хватит. Он ждал этого сообщения, но теперь ужеможно и ложиться. Но Кельм не сразу встал из-за монитора. Он протянул руку. Наэкране появилась фотография.
Кельм увеличил снимок. Глаза у Ивик были грустные. Ласковые.
--Ты же наверное дописала свой роман, - сказал он, - ты быстро пишешь.
Ивик ничего не ответила.
--И когда я теперь почитаю? Наверное, когда издадут.
Наверное, безмолвно сказала Ивик с монитора.
--Устал я, - пожаловался Кельм.
Бедный мой. Хороший, ответила Ивик. Кельм еще раз всмотрелся в родное лицо.Ямочки. Складки. Глаза. Ресницы. Убрал фотографию. Вызвал на монитор базуданных своих агентов, выбрал одного, по кличке "Струна", работавшегов Питере.
Набрал пароль, послал Струне короткое сообщение. Ответ пришел через двадцатьсекунд.
"Все в порядке. Посторонних не было. Наблюдение велось весь день".
Кельм поблагодарил агента. Струна был молоденький парень, только что из школы,но перспективный и цепкий. Выполнял он обычную черновую работу контрразведчика -начинающегоконтрразведчика - сбор информации при помощи специальных технических средств,наружное наблюдение, практическое освоение методов личного сыска. Кельм самотобрал парня среди десятков таких же молодых и перспективных. У Струныпоявилось еще и постоянное поручение. Он незаметно наблюдал за безопасностьюодного из кураторов.
Акто может проверить и сказать наверняка, что этому куратору опасность неугрожает?
Икому придет в голову проверять целесообразность действий начальника всегоцентрально-русского второго отдела?
Кельм справедливо считал, что имеет право на такое, совсем маленькоеиспользование служебного положения в личных целях.
Ивик ничего не угрожает. Она в безопасности даже здесь, на Триме.
Кельм выключил монитор. Насвистывая, отправился в ванную. Тщательно почистивзубы, протер тряпкой край раковины. Посмотрел в зеркало - глаза обведеныкругами, сосудики белков полопались. Нехорошо. Ладно, теперь спать.
Он аккуратно, по швам, сложил брюки и повесил на стул. Сверху рубашку. Нырнул в