Говорят, лечился где-то год...
Значит, досталось, подумала Ивик мрачно. Значит, просто он такой невозможносильный человек, что сумел как-то пережить... преодолеть... впрочем, кто знает,на что человек способен в принципе. И прошло уже двенадцать лет. Она еще развзглянула на иль Таэра, чувствуя не то восхищение, не то жалость, не то тайнуюострую зависть к таким людям и тем, кто может запросто болтать с ними,общаться, как ни в чем не бывало. Между тем комната уже наполнилась народом.Вошел командир русского сектора Стратегии Лен иль Машар, с ним - мать Ашен,Кейта иль Дор, все встали.
--Здравствуйте, гэйны! Вольно. Садитесь...
Иль Машар вообще не напоминал внешностью дейтрина. Он был невысок - ростом чутьвыше Ивик, круглолиц, волосы соломенного оттенка и ранняя лысина, которой удейтринов почти никогда не бывает. Иль Машар, как и мать Ашен, и немалое числодругих триманских агентов, был полукровкой. Мать-дейтра родила его от земного мужчины,от русского, в детстве он много бывал в Советском Союзе, и после его распада -в России.
Иль Машар стоял у стены, куда проецировались изображения с эйтрона - впрочем,сейчас экран был пуст.
-... поговорим об основных фантомных объектах. К некоторым из них у меня естьсерьезные замечания, но эти вопросы мы решим в рабочем порядке. Также обсудимобщие вопросы безопасности, контрразведки...
Ивик поймала себя на том, что почти не слушает шемана. Да в общем, это и не длянее говорилось. Она тут и ни при чем, она случайно попала сюда. Хотя этооткрытое заседание, никакой тайной информации. Она разглядывала Кейту. МатьАшен всегда ей нравилась. Кейта тоже будто не слушала, а чиркала себе что-токарандашом в блокнотике. Как школьница. Хотя она одна из ведущих операторов...Она создала четыре действующих фантома, но лучший из них, уже много лет -Город. Ивик перевела взгляд на остальных, наблюдая за ними. Внимательнопосмотрела еще раз на этого самого контрразведчика, как его... Кельмин ильТаэр. Очень красивое имя, она даже сразу запомнила. Кельмин. Кельм, наверное.
...- в частности, мы рассмотрим сегодня предложенный проект нового фантома дляРоссии...
Ивик вздрогнула. Ей стало совсем уже неловко. Зачем, ну зачем она согласилась?Вроде бы это обычная практика. На таких заседаниях часто рассматривают новыепроекты, на предмет передачи в комиссию, так говорила Ашен. Но... сегодня будутрассматривать только ее фантом. Ужас какой! Ивик с обидой посмотрела в сторонуАшен. Вот всегда так! Сначала Ашен вытащила ее работать на Триму. Если бы неона, Ивик сейчас спокойно работала бы в своей части, жила бы с семьей. Теперьвот пытается затащить в свою группу, в Стратегию... Ашен убеждена, что Ивиксоздала гениальный фантом. Она даже в это искренне верит. Вообще она верит вИвик. Но это же необъективно. Объективно Ивик - девчонка, еще ничего неумеющая, рядовой агент, более чем рядовой писатель... со свиным рылом вкалашный ряд. По блату пролезла со своим идиотским банальным фантомом назаседание... Ивик услышала свое имя и почувствовала, что встает, что ноги несутее к экрану.
-Мой проект называется условно "Восхождение". Егомодель...
Модель возникла на экране, и это странным образом успокоило Ивик. Фантом былкрасив, несомненно. Она строила его в Медиане, и сейчас, при взгляде навидеоролик, ей казалось - он ничем не хуже признанных, знаменитых фантомов.
--Теоретические предпосылки. Я исхожу из теории иль Кана, которая гласит, чтосамая серьезная проблема Тримы - это разъединение христианства исоциалистического движения. Строительство общества, гуманистическиориентированного, так же естественно для христианина, как и общая гуманизацияжизни - просто из соображений любви к людям. Мы знаем, что дарайская стратегияуже давно направлена именно на разъединение этих двух вещей, земного инебесного, в сознании большинства землян имеется ложная дихотомия... Общимрешением Хессета Дейтрос поддерживал, как известно, образную идеологическуюоснову Советского Союза, поскольку выбора у нас нет, несмотря на то, чтоСоветский Союз являлся атеистическим государством...
Ивик выучила текст наизусть и теперь шпарила, совершенно не вдумываясь в смыслслов. Она подчеркнула, что идея общинности, взаимопомощи, взаимосвязи всехлюдей, вселенского братства - это дейтрийская идея, и в последние десятилетияона почти разрушена в России, но безусловно, продолжает жить в чаяниях инадеждах людей. Что исключительно в совместном труде и взаимопомощи возможновыживание и восхождение общества вперед, к знанию, гуманизму, миру. Так, какэто и происходит в Дейтросе... Тут еще был кусок о том, что Дейтрос, ксожалению, в наибольшей степени занят отражением дарайской агрессии, но егоИвик выпустила за банальностью. Дальше было что-то еще, но от волнения онаначисто это забыла. Все молча уставились на фантом.
На экране застыла безмолвная картина. Цепочка людей медленно поднималась вверх,по очень крутому склону горы, с усилием подтягиваясь, держась друг за друга ипомогая друг другу лезть наверх. Каждый держался за идущего впереди. Цепочкабыла непрерывной. В одном месте двое мужчин передавали из рук в руки ребенка, иеще несколько маленьких детей топтались рядом в ожидании очереди. Кто-то нес наплечах очень старенькую бабушку. Вершина горы скрывалась в сиянии неистового света.Некоторые из людей несли в руках знамена - алые, но не дейтрийские с крестом, апросто ярко-алые, цвета артериальной крови. Были среди них и монахи, причем вразных одеяниях, Ивик изобразила монахиню в православном триманском облачении,францисканца в коричневом хабите и монаха-хойта, дейтрина. Священнослужителинесли кресты, распятия и хоругви. Где-то там, на верху цепочки, рука об рукушли двое - дейтрин-хойта в монашеском облачении с крестом, и красиваясветловолосая девушка с алым, развевающимся по ветру знаменем. Они как бывенчали колонну. Идея, в общем, была простая, банально-дейтрийская. Весьинтерес, по задумке Ивик, должен был заключаться в исполнении - в лицах людей,обращенных друг к другу, полных любви и заботы, в стиснутых крепко руках, в победномсверкании знамен. Ивик вдруг поняла, что у нее ничего не получилось. Она сужасом посмотрела на комиссию.
--Достаточно. Ну - высказывайте мнения, - предложил шеман. Ивик замерла. Еесердце упало, когда первой поднялась белокурая завитая дама.
--Я не очень понимаю, - она говорила высоким, почти визгливым тоном, с напором,который Ивик всегда ненавидела, - почему мы должны рассматривать какие-тонеумелые полудетские образы, для фильтрации таких претендентов существуетКомиссия, и я не знаю, зачем было отнимать у нас время. Фантом абсолютнонезрелый, идея нелепая - как можно соединять в одном образе столь далекие другот друга учения, как триманский коммунизм и триманское же христианство? Поповоду техники исполнения я могу сказать лишь одно - авторесса отнеслась кзрителям с неуважением! Такое нельзя себе позволять! Это слабое, вялое,эклектичное, совершенно нелепое произведение, которое мог бы создать курсантмладшего года в квенсене, но не взрослая, уважающая себя и командование гэйна.Кстати, мне интересно, почему автор не представился как положено, не назвалсвой отдел и должность...
Ивик глотнула воздуха. В комнате стояла полная тишина. И все смотрели на нее.Наверное, надо ответить.
--Это открытое заседание, и из соображений безопасности называть свою должностьздесь не положено, - сказала она. Кажется, сказала вполне достойно, спокойнотак, хотя и слабым голосом. И добавила, - мое звание - ксата.
Тоже, скажем так, похвастаться нечем. Некоторые получают это звание еще вквенсене.
--В любом случае, - продолжала дама с тем же напором, - на месте командования,осведомленного о месте службы автора этого фантома, я бы приняла определенныемеры. В рабочем порядке.
УИвик шумело в ушах. Она точно знала, что еще лет шесть назад сразу разрыдаласьбы в такой ситуации. Но каким бредом было бы разрыдаться сейчас! Как это былобы ужасно... ведь она не девочка, она гэйна, взрослая, мать троих детей,военный человек в конце концов и мало того - разведчик. Никого не интересует,что на самом деле внутри она все равно - девочка, и ей все равно хочетсяразреветься и выбежать из комнаты. Самое трудное - это сдержать физиологическуюреакцию. Слезы подступают, но надо каким-то образом их сдержать. Для этогополезно дышать довольно быстро и глубоко. Ивик почти не слышала, что говорилиль Машар, слух включился снова, когда встала Кейта иль Дор.
--Я считаю, что такая жесткая критика неправомерна, и не понимаю, о каких мерах врабочем порядке говорит стаффа иль Пен. Гэйна предложила на рассмотрениефантом. Возможно, неудачный. Хотя на мой взгляд, это произведение вполнедостойного уровня, и высказанную идею я, наполовину русская по национальности,не нахожу нелепой. Мы можем принять фантом или отвергнуть. Каким-то личностнымхарактеристикам автора здесь не место. А хлесткие эпитеты уместны влитературной статье, но не в обсуждении стратегического объекта.
Кейта села. Иль Пен громко сказала с места.
--Кстати, иль Дор, как я понимаю, автор фантома - это сестра по сену вашейдочери?
Кейта покраснела и открыла рот, собираясь что-то возразить, но иль Машаростановил ее взмахом руки.
--Стаффа иль Пен, базар устраивать не надо, вы можете взять слово в установленномпорядке. Родственные связи кого бы то ни было не имеют здесь никакого значения.
Спокойно, повторяла себе Ивик. Только спокойно. И удивительно, но ей удавалосьвладеть собой. Потом будет плохо, знала она. Очень плохо. Но сейчас, подперекрестьями устремленных на нее взглядов, по большей части - чужих,враждебных, ехидных, она чувствовала себя уверенно. Как в Медиане. Как в бою.
Гэйны высказывались один за другим. Никому не нравился фантом Ивик, и ейказалось, что каждое слово - пусть мало кто говорил в стиле иль Пен - вбивает вее сердце новый раскаленный гвоздь и медленно его там поворачивает. Но нельзядумать о боли. Нельзя концентрироваться на ней. Надо держаться. Держать удар.Одни говорили о нелепости и утопичности основной идеи. Другие - о том, что