Но у тебя, Доротея, алиби довольно шаткое. Ты сказала, что видела Бренду, возвращавшуюся в дом после твоего ухода. Ты сказала, что у нее было орудие убийства. Бренда поддерживает тебя. Но у нас есть только ваши, твои и ее, слова. Никто не видел, кто из вас двоих покинул дом последним. Бренда собирается выйти замуж за твоего племянника, и вполне вероятно, что она лгала, чтобы выгородить тебя.
— Я не лгала! — сказала Бренда. — Я выбежала с ножом в руке, а потом побежала обратно и...
— И что? Вы не можете вспомнить, куда положили нож. Может, это потому, что у вас не было никакого ножа? И вы никуда его не клали, потому что вы не возвращались?
Бренда с его округлившимися голубыми глазами и вздернутым носом являла образец невинности и как только попыталась заикнуться в ответ, мисс Фараон пришла ей на помощь.
— Ради бога, Дерек, прекрати издеваться над бедной девушкой. Если у тебя есть что сказать, говори прямо.
— Раз уж ты заставляешь меня об этом говорить, — сказал он. — Я нахожу необычным, что ты так и осталась старой девой. Знаешь, в старые времена все мы были немного влюблены в тебя. Помню, даже старый сэр Тони в своей неуклюжей и довольно куртуазной манере пытался проводить с тобой время. Но еще я знаю, что Фрэнк Дэнби запал на тебя.
— Ты шутишь.
— Нет. Я не могу не задаться вопросом, не пытался ли он воздать тебе должное по высшему разряду — по-простецки, как привык, разумеется.
Мисс Фараон покраснела.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Да все просто. Я утверждаю, что Дэнби в определенный момент пытался взять тебя силой, и этот опыт довольно прилично оттолкнул тебя от мужчин на всю жизнь. Я вижу, ты качаешь головой. Ну, что бы ты ни говорила, я представляю любую встречу между тобой и Дэнби как непреодолимую силу, несущуюся навстречу непоколебимому препятствию. Нет?
Но все равно давайте продолжим эту линию рассуждений и посмотрим, куда она нас приведет. Ты придумываешь, как его убить, и устраиваешь встречу по случаю воссоединения. Стоукс выясняет твой мотив и предъявляет его тебе по телефону, после чего погибает. Затем ты подкидываешь несколько ложных следов и отвлекающих маневров всех цветов радуги, но реальным будет только путешествие в Суссекс, которое ты спланировала, чтобы добраться до Дэнби. Ты организовала поездку, и ты же организовала свое алиби с Брендой. Это все удалось сделать, с чем я тебя и поздравляю.
Мисс Фараон открыла рот, закрыла его и наконец изрекла:
— Дерек, ты, должно быть, держишь меня за круглую идиотку. Ты полагаешь, что — на минутку — я организовала убийство, чтобы обвинить двух невинных людей? Стала бы я делать Бренду своей сообщницей и бросать худшие подозрения на бедную Шейлу? Безусловно, не стала бы. Надеюсь, для такого я еще не выжила из ума.
Я также надеюсь, что слишком умна, чтобы бросать дикие обвинения. Поэтому я не скажу вам, кто убил майора Стоукса и Фрэнка Дэнби. Зато скажу, кто этого не делал:
Во-первых, я думаю, что оба убийства совершил один человек. Это исключает Леонарда и Веру Латимеров, которые находились за пределами страны, когда Стоукс умер. Это исключает Шейлу и меня, потому что мы были вместе, когда он умер. Это исключает мистера Фина и Дерека Портмана, а также Мартина, из которых никто не мог убить Фрэнка.
— Подожди минутку, — сказал Хайд. — Получается, остаюсь только я!
— Или посторонний, Джервейс. Или же мое предположение оказалось неверным, и убийства, возможно, были совершены группой лиц. Короче говоря, заговор.
Мартин хихикнул.
— И ты еще говорила, что майор сошел с ума!
— О, я имею в виду не Красный заговор, а обычное убийство по сговору. Я ничего не говорю о мотивах или алиби и всего лишь придерживаюсь стандартных схем. Первое, убийства совершил Джервейс. Второе, это сделал посторонний. Третье, сговор. Однако я считаю, что должна быть возможность выяснить, что является истиной.
Латимер вытер рукой лоб.
— Я не думаю, что нам следует навязывать фактам готовые схемы, но пусть они говорят сами за себя. Хайд, ты ненавидел и Стоукса, и Дэнби, так что у тебя есть «мотив» — и даже если ты этого не делал, ты уже достаточно спился и достаточно не в своем уме, чтобы попробовать выкинуть что-нибудь этакое. Что касается алиби, то у тебя его нет. И все же я не стал бы тебя обвинять, потому что... потому что считаю, виновата, должно быть, Шейла Тавернер, и точка.
Посмотрите, как все оборачивается против нее: ее видели, как она обходила дом сзади; на задней двери нашли ее отпечатки пальцев; к тому же, как я понимаю, она солгала об этом. И мы знаем, что в ней сидела давняя обида на охранное агентство Тринкхэма, когда Дэнби поймал ее на краже.
Кроме того, все говорят про импульс, что это действия безумца, неподготовленный и безрассудный поступок. Это тоже соответствует картине преступления. Шейла увидела фото Дэнби в униформе, что всколыхнуло в ней прежнюю ненависть, и она взбесилась.
Портман что-то промямлил.
— Что ты сказал?
— Ничего, продолжай.
— Это моя точка зрения, и вы должны признать, что она довольно сильная.
— Она вряд ли может быть слабее, — сказала мисс Фараон. — Шейлу арестовали за мелкое воровство, кражу в магазине несколько лет назад. Она не сумасшедшая, поэтому я не понимаю, почему она должна убить совершенно незнакомого человека из-за такой ерунды, спустя много лет. Тем более сейчас. Она заплатила за свой проступок, у нее есть приличная работа и дом, и она занята воспитанием дочери. Нет, есть там отпечатки пальцев или нет, она просто не могла этого сделать.
— Это говорят эмоции, — возразил Латимер, — а не логика.
— О, и логика тоже. Надо полагать, у Шейлы хватило бы ума надеть резиновые перчатки, чтобы открыть кухонный люк и орудовать ножом. Как же она могла так неосторожно оставить отпечаток на задней двери? Нонсенс.
— Я не думаю, что оставила нож на кухне, — высказалась Бренда. — Я уверена, что оставила его в гостиной. Разве это не снимает обвинения с Шейлы?
Портман улыбнулся.
— Если бы я был вашим адвокатом, юная леди, я бы не советовал вам менять свою историю сейчас, если вы не абсолютно уверены. Это может выглядеть... Понимаете, что я имею ввиду?
Мартин вздохнул.
— Все произошло так быстро, и я подозреваю, мы здорово влипли. Когда я обнаружил тело...
— Вы обнаружили его первым? — осведомился Фин. — Раньше мистера Латимера?
— Нет, — сказал Латимер. — Мы обнаружили его вместе. Я, по крайней мере, уверен в этом.
— Вы не выглядели уверенным в чем-либо, когда я увидел вас. — Фин повернулся снова к Мартину: — Что вы можете вспомнить?
— Я почти уверен, что вошел первым. Я просто... я просто был парализован, когда увидел его. Просто остолбенел. Затем мистер Латимер сказал: «Сделайте что-нибудь!», поэтому я подошел к нему и попытался вытащить эту штуковину... она, казалось, застряла!
— Вы, наверное, просто ослабели от шока, — сказал Фин. — Боюсь, вы уничтожили отпечатки на рукоятке.
— Я знаю, что сглупил, но... Я думал, что его можно было спасти, хоть как, лишь бы побыстрее вытащить из него этот проклятый нож.
— Тогда мы приходим к тому, — заключил Портман, — что практически любой из нас мог это сделать. Мне кажется, вечернее обсуждение прошло впустую. Я... Господи\
Как два безмолвных призрака, — призрак мадонны с младенцем-призраком, — Шейла и Миа Тавернер вплыли в комнату.
Шейла стояла в нерешительности, разглядывая шок на их лицах.
— Они нас отпустили, — сказала она. — Я имею в виду, они меня отпустили. Извините, я не хотела врываться. Я просто уложу Мию спать и...
— Садись сюда, — предложила Бренда. — Я сама уложу Мию. Ты, должно быть, смертельно устала, бедняжка. Выпей чего-нибудь. — Затем наступили минуты электрической активности, все пытались помочь молодой женщине, стараясь избегать вопроса, который крутился у них в голове. Наконец после того, как они усадили ее в мягкое кресло, дали мягкую подушку, сигарету и стакан бренди, мисс Фараон могла спросить:
— Что заставило их передумать, Шейла?
— О, я точно не знаю. Думаю, они проверили мое досье, выяснили, что я никак не могла знать мистера Дэнби. И они узнали, на чем меня поймали — на этой чертовой пачке сахара. О да, и я рассказала им о том, как вошла в кухню, что слышала и все такое.
Мисс Фараон опустилась на колени перед девушкой.
— Расскажи-ка нам все по порядку, Шейла. Так будет лучше.
— Ну хорошо, — шмыгнула носом Шейла. — Понимаете, мы с Мией отправились на пляж погулять. Я ненадолго прилегла, а она... Видимо, я задремала или типа того, а она убежала.
Ну, я бросилась искать ее по всему пляжу, смотрела в воду, а у самой в голове: «Господи, она утонула!» Тогда я направилась к вам, и вдруг заметила, как Миа прячется от меня между домами. Поэтому я пошла за ней. Я прошла мимо мистера Хайда, только у него за спиной, так что, думаю, он меня не видел. Я обошла дом сзади — незаметно для нее. О, она может притвориться маленькой чертовкой, когда захочет. Я увидела, что задняя дверь мистера Дэнби открыта, подумала: «Ага!» и прокралась внутрь. Никаких признаков! К тому времени я действительно сошла с ума. Я все еще оглядывалась, когда услышала что-то в гостиной.
За рассказом об игре в прятки к ней вернулось некое подобие жизнерадостности. Теперь оно исчезло; она выглядела снова измученной, когда только вошла в комнату.
— Я услышала шаги, и мистер Дэнби произнес: «Кто вы, черт возьми?» Потом он издал этот ужасный рвотный звук.
Я тут же развернулась и убежала.
Фин прочистил горло.
— Вам не было страшно, что Миа может быть в гостиной? Что она может быть в опасности?
— Я совсем не думала об этом! Я имею в виду... все говорили об убийстве... и этот звук... Я просто запаниковала. Я выбежала на дорогу и попыталась позвать Мию, но у меня перехватило дыхание, я едва могла что-то крикнуть. А потом она подкралась ко мне сзади и сказала: «Бу, мама!» В жизни своей никогда так не радовалась. И я заплакала. — Она уже была готова расплакаться снова, но размазала подступившие слезы и продолжила: