Шейла сказала:
— Думаете, я должна была быть там? Это не так. На самом деле, мисс Фараон сказала, что собирается заказать обслуживание со стороны, чтобы со всем управиться.
Хайд причесал усы и лучезарно улыбнулся Фину.
— Так-то вот. Ваша логика сама себя победила.
— Возможно. Но дайте моей побежденной логике еще одну минуту. Давайте предположим, что кто-то из вас, используя фамилию Грин, как прикрытие, по роду своей деятельности вышел на майора Стоукса...
— Стойте, — оборвала его Бренда. — Вы говорили, что этот Грин был кем-то вроде шпиона или кем-то таким? Или нацистским военным преступником?
— Нет, преступником мирного времени весьма современного британского типа. Преступление может показаться достаточно мелким, но в то время наш преступник должен был защитить свою репутацию.
— Перестаньте ходить вокруг да около, — предложил Портман, — и просто скажите нам, кто преступник?
Фин выглядел удивленным.
— Я думал, вы догадались. Кто мог убить кота старого пенсионера, разбить его посуду и предложить ему деньги, чтобы уехал из города? Кто мог предложить такого рода «домогательство», как не домовладелец?
— Меня это оскорбляет. — Портман поправил галстук и выпрямился. — У меня есть недвижимость, и не существует закона, запрещающего мне сдавать ее в аренду.
— Но некоторые домовладельцы не особенно щепетильны в отношении закона, не так ли? В юридическом смысле все эти действия называются «домогательством», но по факту могут доходить до разбитой посуды или даже сломанных рук. Встречаются арендодатели, которые даже нанимают агентов, чтобы выполняли за них грязную работу.
— Но не убийство, — сказал Портман. Казалось, он заскучал.
— Обычно нет. Но теперь давайте предположим, что вы Грин. Вы продолжаете работать, усердно выколупывая стариков из их домов, чтобы затем загнеть эти холупы по более высоким ценам, и вдруг вы обнаруживаете в одном из арендаторов своего старого товарища Стоукса. Перед вами дряхлый старик, который совсем не помнит вас. Вы, конечно, не испытываете смущения за издевательства над ним, так как всегда смертельно ненавидели его.
Затем вы узнаете о воссоединении, и шансы, что каким-то образом Стоукс раскроет ваше истинную личность, неизмеримо возрастают. Вы идете простым путем и убиваете его.
— Я, убиваю? — Портман хохотнул. — Зачем, ради всего святого?
— Вам есть, что терять. Честный респектабельный адвокат, разоблаченный как Грин. Вашей двойственности Джекилл-Хайд, — о, простите, мистер Хайд — вашему тщательно продуманному двуличию угрожает одинокий старик, которого достаточно легко убить.
— Эй, полегче! Ладно, как я решил эту проблему?
— Поскольку вы заведомо обыскали дом, вы знаете все о лекарствах майора: у него слабое сердце и слабый мочевой пузырь. По ночам примерно в одно и то же время он спускается в туалет — единственное помещение, в котором есть открытое окно.
— Вы говорили, что оно слишком маленькое, — напомнил ему Портман.
— Слишком маленькое для человека, но не для орудия убийства. Какое орудие проще всего использовать, чтобы вызвать сердечный приступ у больного старика?
— Я не знаю, удушение подушкой?
— Именно. Но подушка должна быть достаточно маленькой, чтобы пройти через небольшое окно, а по существу через вентиляционное отверстие. В то же время она должна быть достаточно большой, чтобы заполнить маленькое помещение, в котором находится человек. Орудие должно обхватить его и прижать к стене; в это время он борется, царапается, ломает ногти об него и... умирает.
— Маленькой, но большой, — насмешливо произнес Хайд. — Кажется, у нас еще один парадокс. — Затем он увидел, куда Фин настойчиво тыкал янтарным черенком своей трубки. — Воздушный шар! Будь я проклят, воздушный шар\
— Это отвечает всем критериям, — сказал Фин. — Сдуйте его, засуньте через отверстие внутрь и накачайте снова. К тому же он сделан из прочного пластика. Помните, у Стоукса были сломаны ногти, словно он что-то царапал, но под ногтями ничего не оказалось? Такого не могло случиться, царапай он кожу, ткань, дерево, краску или штукатурку, а вот с жестким материалом воздушного шара вполне.
Портман имел болезненный вид.
— Боже! Я так думаю... Думаю, мне нужно позвонить своему адвокату.
Во взгляде старшего инспектора Гейлорда сверкнула мягкая угроза.
— О, не торопитесь, сэр. Какой в этом смысл? В конце концов, у нас всего лишь дружеский междусобойчик, не так ли?
Через несколько минут Портман восстановил большую часть своей бравады.
— Фин, вы опасно балансируете на грани клеветы, вы это понимаете? Смерть Стоукса останется белым пятном — вы ничего не докажете. Вы описали это как идеальное преступление. Я скажу больше. — Он наклонился, чтобы покачать пальцем в сторону сыщика. — Это и есть идеальное преступление. Если бы я был Грином, я бы остановился на этом. Уходи, пока ты на коне.
Фин помрачнел.
— Оно идеальное, не так ли? Я могу доказать мотив достаточно легко, могу даже доказать возможность. Способ — вот чего я не могу доказать.
И когда мы подходим к убийству Фрэнка Дэнби, у меня начинаются проблемы. В его случае не наблюдается четкого мотива. Ни у одного из нас, кто был там в тот день, не было ни малейшей причины убивать Дэнби.
— Так, значит, Грин все-таки посторонний! — воскликнула Бренда.
— Так это выглядит. Давайте мысленно перенесемся в тот день. Цикл раздачи таинственных цветовых ключей-меток был почти завершен, и только Дэнби еще не получил свою «красную» метку. Мисс Фараон затащила нас туда, чтобы выяснить, почему.
Но поведение Дэнби оставалось еще большей загадкой. Он постоянно кидался на всех с оскорблениями, давая понять, чтобы мы катились к черту. Он даже не вскрыл конверт с приглашением мисс Фараон, впрочем, та же участь постигла и другую его корреспонденцию. Он держал злую собаку, словно кого-то или чего-то боялся. Соседка тоже это отметила. Она сказала, что Дэнби вел себя больше как «гангстер, скрывающийся от властей», чем как отставной офицер из службы безопасности. Почему?
Когда мы впервые увидели его, он смотрел на море в подзорную трубу, но ни одного объекта для такого наблюдения там не было. Позже, когда мы все выбежали посмотреть на красный пигмент в воде, он даже не приподнялся в кресле. И снова — почему?
— Он был уже мертв, — сказал Мартин.
— Сперва я тоже так подумал. Но это не соответствует словам тех, кто слышал, как он умирает.
Миссис Латимер напугала всех, впервые подав голос.
— Я знаю, почему он остался. Он собрался покончить с собой. Вполне логично, учитывая в каком жутком свинарнике он жил.
— Он был убит, — настаивал Фин. — Убит Грином. Рассмотрим каждый инцидент по порядку. Мы все выскочили и побежали вниз к пляжу. Последним, кто ушел, была либо мисс Фараон, либо мисс Латимер.
— Я была последней, — сказала Бренда. — Я прибежала обратно, чтобы вернуть нож. Меня все еще смущает это, но... Кажется, я положила его в корзину в центре комнаты.
— Это не имеет значения, — великодушно сказал Фин. — Дэнби был еще жив, когда вы ушли, как мы убедились. Дальше — вы, мистер Хайд, отошли ближе к дому, чтобы получше разглядеть пятно на воде. Вы пробыли там достаточно долго, могли проскользнуть внутрь и сделать свое дело.
— Но я не делал этого, мой дорогой Фин.
— Вероятно, нет. Потому что после того, как вы отправились обратно к пляжу, Шейла Тавернер вошла в дом через заднюю дверь и услышала звук убийства.
— Это она так говорит, — вмешался Портман.
— Да, она говорит, что искала свою дочь Мию. Она увидела открытую заднюю дверь, вошла внутрь и услышала звук убийства. И тут же выбежала. В то время она не знала, что Миа была там, пряталась под кухонным столом. Так что Миа тоже слышала предсмертные хрипы.
— Я могу поручиться за это, — сказал Гейлорд. — Сегодня утром Фин по моей просьбе поговорил с ребенком. Он пошевелил ушами, и она выложила ему всю историю. Пугающие подробности, должен добавить.
Фин резюмировал.
— Шейла выбежала на улицу, Миа выбежала за ней и догнала ее на дороге. И вместе они услышали, как вы, мистер Латимер, кричали, что Дэнби мертв.
Таковы факты, которые мы можем дополнить последними слова Дэнби: «Кто вы? Что вам надо?»
— Кхааааааа, —дополнила Миа, и Фин вздрогнул.
— Ух, спасибо, Миа. Слова подразумевают, что Дэнби не узнал своего убийцу. В то же время он только что познакомился со всеми нами. Итак, мы предполагаем, что Грин был, в данном случае, совершенно посторонним человеком, не из нашей группы.
Однако это создает еще одну проблему. В момент убийства за домом следили как спереди, так и сзади. Миа и Шейла находились на кухне. Латимер и Мартин, должно быть, были уже на пути к входной двери, и таким образом не могли не заметить, что кто-то выходит. Так что Грину, совершившему свой кровавый поступок, хватило время только чтобы исчезнуть из гостиной — он мог пройти в спальню и выйти через боковое окно. Но этот путь охраняла собака. Позже, когда полицейский пришел забрать ее, она сработала как очень эффективная сигнализация — отчаянно залаяла на появление незнакомца в спальне. Почему мы не слышали такого лая, когда вошел Грин?
— Старая проблема Холмса, — заметил Латимер. —Ответ: Грин и собака знали друг друга.
— Весьма маловероятно, но допустим, что это правда. Грин проходит мимо собаки и подходит к окну спальни. Но подоконник этого окна покрыт толстым слоем пыли, и осмотр полиции установил, что он остался нетронутым. Выбраться из этого окна было невозможно.
Иначе говоря, Гоин мог сбежать из этого дома, только став невидимым.
— Я не понимаю, — сказала Бренда. — Вы предполагаете?..
— Нет. Я предполагаю, что Грин как таинственный незнакомец никогда не существовал. Фрэнка Дэнби не убивал человек со стороны. Это сделал один из нас.
Это был кто-то из нашей группы, кого представили Дэнби несколькими минутами ранее. Но кого он не узнал.