Я направилась к подоконнику и стала собирать с него мелочи. О! И гребень нашёлся.
Бьёрн зачем-то притащился тоже к окну и встал рядом, опершись бедром. Меланхолично следил за тем, как я распутываю волосы и пытаюсь хоть как-то причесать их. Отыскал яблоки на подоконнике в углу, взял одно. Осмотрел скептически, вытер о рубашку и принялся увлечённо грызть.
Я кое-как сплела косу, хотя под пристальным взглядом получилось вкривь и вкось. Решила, что две, как положено замужней, не стану – очень уж мороки много, и очень уж смущает синий взгляд. А вот одну мне теперь вроде как по статусу можно. Стала сгребать с подоконника рассыпанные шпильки, крохотное латунное зеркальце, какие-то ленточки, ножницы, нитки с иглой…
Бьёрн проронил буднично:
- Забирай всё, что есть. Нам ещё долго вместе путешествовать. Ты же в курсе, что для того, чтобы ребенка сделать, одного раза может быть недостаточно?
Зеркальце из моих рук выпало и покатилось по подоконнику. Бьёрн его ловко поймал и сунул мне обратно в ладонь.
А сам вдруг развернулся, подошёл сзади и припёр меня к подоконнику, прижавшись всем телом. Ладони опустил на него по обе стороны от меня. Кажется, мышку снова поймали в мышеловку. Я вся сжалась и затаила дыхание. Сердце билось так, что по-моему, его было слышно.
Я не понимала, что он делает.
А Бьёрн уткнулся носом мне в шею, запуская волну мурашек по позвоночнику, и промурлыкал:
– Да-а-а… а потом ещё удостовериться надо будет, что получилось… так что у нас с тобой надолго…
Убрал с моей шеи выбившиеся завитки волос осторожно, почти коснулся губами…
Интересно, мышки падают в обморок перед тем, как их съедят? Во всяком случае, я была точно к этому близка.
Облизала вмиг пересохшие губы и сбивчиво спросила:
- А потом? Что… когда удостоверимся?..
Он положил мне ладонь на живот.
- Поживём-увидим. Мы с тобой вообще-то второй день только знакомы. Не забыла?
Горячая тяжёлая ладонь через платье ощущается так ярко и остро, как будто нет никакой преграды между нею и моей обнажённой кожей.
И я понимаю – что забыла.
Уже обо всём на свете забыла.
Я как будто знала его всю жизнь.
Просто потеряла.
А вот теперь нашла.
Бьёрн обжёг мне шею коротким колючим поцелуем и отстранился.
- Собирайся, - добавил невозмутимо.
Сам пошёл к выходу искать свои сапоги.
Я как стояла – так и села на крышку сундука. Голова что-то закружилась.
Легко сказать – собирайся! Нечего тогда вот так вот целовать… чтоб теперь пальцы дрожали и руки не слушались. С такими руками попробуй нормально хоть что-нибудь делать!
Глава 11
Глава 11
Я вышла на порог, стянула потуже завязки плаща. Посмотрела в небо. Как всегда, хмурое и неприветливое. Нависает низко над самой головой, роняет мелкие снежинки на моё лицо.
Вдохнула полной грудью, прикрыла на мгновение глаза…
Как же сложно решиться сделать шаг с крыльца!
Теперь, когда я знаю, что ухожу так надолго. И понимаю, что дом… он всё-таки был мне дорог. Столько воспоминаний… по нему как будто до сих пор бродит моя старенькая бабушка, ищет очки. И кажется, что слышу покашливание деда Жиона. А вдруг и правда, к моему возвращению дом совсем обветшает? Что я буду делать?
- Готова?
Меня подхватили за талию и одним движением переставили с крыльца вниз.
Вот и не пришлось делать шаг. За меня его сделали.
Бьёрн забрал из рук узелок, который получился на удивление увесистым. И в то же время… таким маленьким, что даже странно. Вся моя жизнь уместилась в куске ткани.
- Ты в этом собралась ехать? – он скептически оглядел мой плащ и заношенные ботинки, которые выглядывали из-под слишком короткого подола.
Я смутилась, переступила с ноги на ногу.
- Больше не в чем.
- Ясно. Найдём тебе что-нибудь при первой же возможности. А пока… видимо, придётся что-нибудь придумать, чтоб греть тебя по дороге, - он подмигнул, и я почувствовала, что заливаюсь краской. Возможно, у меня уже развилась ненормальная подозрительность, но такое чувство, что мой странный супруг как-то чересчур с энтузиазмом воспринял наш договор. И теперь мне в каждом его слове чудился двойной подтекст.
Бьёрн тем временем подтолкнул меня вперёд по основательно вытоптанному множеством ног двору.
А потом мне на плечи приземлилась увесистая рука. Чуть коленки не подогнулись под тяжестью этого бугая.
- И о чем ты, интересно, сейчас подумала, м-м-м? – мурлыкнули в ухо. – Я-то хотел тебе эликсир согревающий дать. Моя тётка изобрела, она у меня бывший друид. А вот ты чего зарделась, как маков цвет? Неужели я поторопился хвалиться своей целомудренной женой? И у моего цветочка в голове бродят… совсем… не целомудренные мысли?..
- Дурак… - Я отпихнула его голову и кое-как вывернулась из смущающих объятий. А то, кажется, на мою шею снова покушались. И далась она ему! Зачем вообще это надо, туда лезть? Я никак не могла привыкнуть к таким повадкам.
Потом сообразила, что путешествовать-то нам, судя по всему, верхом на Клыке.
Оно и само по себе событие из ряда вон. А если учесть, что седло на котике одно…
Я так живо себе это безобразие представила, что остановилась в ступоре посреди двора, пока Бьёрн энергично шагал вперёд. И где, кстати, котик? Надеюсь, не отправился вслед за жителями деревни, завтрак себе искать… там некоторыми если позавтракать, несварение заработать можно.
- Мр-р-р-р-р… - сзади мне в плечо ткнулась здоровенная лохматая голова, потёрлась, едва не сшибив с ног, напрашиваясь на ласку. Всё ещё робея, я осторожно погладила пушистую морду, провела по серебряному лбу, усеянному тёмными пятнами, почесала за ухом…
- Мне уже можно начинать ревновать? – улыбнулся Бьёрн, возвращаясь ко мне. – Нет, вы только поглядите на неё! Родному мужу столько ласки не досталось!
- Ты специально издеваешься? – возмутилась я.
- Ещё бы! – его улыбка стала возмутительно широкой. – Так, ладно. Клык, хватит прохлаждаться, мы уходим!
Кот посмотрел беспокойно на хозяина, потом на меня. Чёрный кончик длиннющего пушистого хвоста нервно дёрнулся.
- Да не переживай ты так, разумеется, она с нами! – снисходительно пояснил Бьёрн.
Серебристые глаза вспыхнули, и котяра кинулся облизывать мне лицо шершавым языком. Я смеялась и отпихивалась. От избытка чувств меня чуть не уронили.
- Осторожно, не помни мне жену! – засмеялся Бьёрн.
- А он что, у тебя человеческую речь понимает? – удивилась я. - Как он понял, что я еду с вами?
Бьёрн пожал плечами.
- Клык со мной с самого детства, росли вместе. Так что думаю, понимает.
Я колебалась мгновение, а потом всё-таки предложила:
- А давай… мы ему кур моих отдадим? Мне, конечно, жалко птичек, я им всем имена давала, они меня от голода спасали яйцами своими… но всё равно уходим ведь! А котику есть много надо…
- Не станет он твоих кур есть, - покачал головой Бьёрн. – Он у меня домашнюю птицу не трогает принципиально. С котёнка так приучен.
- Ну… так давай хоть одну забьём в дорогу! Жаль, много мяса не взять, испортится… но хотя бы на день же нам хватит?
- Оставь, Фиолин! Это сколько мороки сейчас – ощипать, сварить… я здесь ни минуты лишней оставаться не намерен. И вообще, яблоки твои недоспелые с подоконника прихватил, перебьёмся! Сказал же, кое-что в котомках ещё осталось, протянем первое время. Не внушают мне доверия твои любезные односельчане, извини. Смогу расслабиться только, когда Долина останется позади. Так и жду удара в спину.
Мне тоже было тревожно. И хотелось как можно скорее уйти из деревни…
Я вздрогнула, когда моя ладонь вдруг оказалась в его – широкой и горячей. Под разговор, пока я отвлеклась, он каким-то образом умудрился взять меня за руку, переплетя пальцы со своими, и теперь настойчиво тянул за собой к выходу за околицу.
Это он зря, конечно. Потому что я тут же потонула в непривычности ощущений, и уже практически не слышала, что говорит.
- Какой умный у тебя котик! – сказала я вслух невпопад. Барс мордой отворил калитку и уже ждал нас снаружи.
- Эти барсы – непростые звери. Давным-давно мой далёкий предок заключил с ними договор о дружбе. Ночные стражи были первым кланом в Таарне, который смог приручить этих непокорных созданий. Правда, я не люблю называть это «приручением». Мы с Клыком как братья. – Бьёрн пропустила меня вперёд и закрыл за нами калитку, а потом добавил: - Хотя у меня и родные тоже имеются.
- У тебя есть братья? – удивилась я.
Он страдальчески закатил глаза:
- Целых четыре штуки. И две сестры! Я же говорил, я старший.
Он отпустил мою руку и стал деловито поправлять упряжь на Клыке, подтягивать ремни. Кот терпеливо опустился на землю брюхом и пережидал, только дёргал кончиком хвоста в нетерпении.
А я ужасно удивилась и подумала – интересно, каково это, когда такая большая семья… Смутилась немного.
- Наверное, твой папа очень любит твою маму.
Бьёрн тепло улыбнулся, привязывая мой узелок в поклажу.
- Ага. Он её завоевал на поединке. Она не из Таарна, иностранка. Папа её издалека привёз. У нас, похоже, семейная традиция такая, - пробурчал себе под нос.
У меня щёки заалели.
- Что-что?
Кажется, я не совсем расслышала.
- Да так, ничего! – усмехнулся Бьёрн. - Говорю, отец мой тоже путешествовать любил! Ему всё дома не сиделось. Пока не появился я. Так, всё! Лезь давай.
Я с опаской посмотрела на мохнатую громаду передо мной.
Видимо, смотрела слишком долго, потому что за моей спиной раздался страдальческий вздох. И я чуть не взвизгнула, когда меня подхватили подмышки, и ноги оторвались от земли.
Словно куль с мукой меня запихнули наверх. Я сидела в седле боком, судорожно вцепляясь в его луку, и молилась всем богам, которых знала, чтобы только не свалиться. Ноги до стремян не доставали.
А потом вдруг я как-то падать перестала. Потому что Бьёрн одним ловким движением вскочил на спину гигантского зверя и, тесно прижавшись ко мне сзади, перехватил покрепче за талию. Меня тут же бросило в жар.