- А-а… по-моему, собираться уже пора! – выпалила я.
Вывернулась ужом из цепких лап и с бешено колотящимся сердцем принялась бегать по комнате, собирая тут и там забытые мелочи. Потому что ехать же надо! Вдруг что забудем, возвращаться нельзя, обидно будет… алея лицом и всеми частями тела сразу, в сторону мужа я боялась даже смотреть.
Он ничего не сказал.
Молча стал собираться тоже.
Один только раз я не сдержала любопытства, стрельнула искоса взглядом… споткнулась о пристальный синий, тут же поскорее отвернулась.
Шутки кончились, поняла я.
Он на меня смотрит, как дикий хищник на добычу. Наигрался, дал пару раз сбежать, но вот теперь проголодался настолько, что никакие трепыхания больше не дадут свернуть с намеченной цели.
Я вдруг поняла, что такое отношение ко мне этого большого, сильного, красивого – и несомненно избалованного женским вниманием! – мужчины рождает во мне какие-то особые чувства. Как приятно ощущать себя настолько желанной! Как приятно, что это от меня он сходит с ума и еле держит себя в руках. Его неотрывное внимание и пристальный взгляд я чувствовала всей кожей, он следил за каждым моим движением.
Но черту больше не переступал. Даже не приближался. И я постепенно снова расслабилась.
Сама не заметила, как начала напевать, завязывая вещи в узелок.
Камушек на груди проснулся, начал мерно пульсировать в такт.
Бьёрн подошёл и оперся плечом на стену рядом со мной. Я осеклась.
- Не обращай на меня внимания! Продолжай. В первый раз слышу, чтоб ты пела.
- А мне впервые за долгое время хочется. Я просто… так счастлива! Что даже страшно. Всё время кажется, что-то случится. Потому что так не бывает же… чтоб настолько.
Я смущённо потеребила край платка.
- Твоя откровенность ставит меня в тупик. Даже не знаю, что ответить.
Я потупилась и добавила тихо.
- Ничего не надо отвечать. Я же не жду от тебя ответов! И ничего вообще не жду, я же… я же всё понимаю…
Вспышка синего пламени в пристальном взгляде с высоты.
Меня хватают за плечи и вжимают в стену так, что успеваю только охнуть.
Широко распахнутыми глазами смотрю ему в лицо… ловлю своё испуганное отражение в чёрном-пречёрном зрачке.
Пока он медленно склоняется к моим губам, не отрывая гипнотизирующего взгляда.
Интересно, когда влюбляешься в парня, всегда становишься дурой? Или это мне так повезло?
Когда до соприкосновения наших губ оставались считанные дюймы, и его горячее дыхание уже коснулось моей нежной кожи… я струсила. Спрятала лицо у него на груди.
Вот только отпускать меня, судя по всему, никто не собирался. Видимо, слишком настроился.
Сильное мужское тело прижало к стене крепче, так что не двинешься. Широкая ладонь незаметно скользнула на талию… а потом куда-то по спине и ниже… погладила, снова вернулась на талию прежде, чем я нашла хоть слово и сообразила сопротивляться такому напору.
- До сих пор меня боишься, глупенькая? – тяжело дыша, проговорил Бьёрн на ухо, задевая краешек горячими губами, от чего сердце принялось выстукивать какой-то уж совсем отчаянный ритм.
Я покачала головой, зарываясь в его рубашку сильнее, стискивая её в пальцах.
- А что тогда?
- Целоваться боюсь. Ни разу не целовалась. Мне так стыдно…
Его длинный выдох. Цепляет мочку моего уха губами, отпускает… и я понимаю, что он нашёл-таки остроумный выход на свободу из нежеланного брака. Если у новоиспечённой жены сердечко-то остановится совсем, и развод не понадобится! Станет молодым вдовцом во цвете лет.
- Я тебе докажу, что это не страшно, - шепчет тихо. И у меня подкашиваются ноги от обещания, которое звучит в его голосе.
Жадные губы смещаются ниже, вжимаются в нежное местечко под ухом, сцеловывают пульс. Бешено частящий, как у пойманной добычи.
А потом неспешно движутся ниже по моей шее цепочкой коротких поцелуев, каждый из которых заставляет меня сладко вздрагивать всем телом и невольно выгибаться навстречу. Ещё. Ещё. И ещё. И ещё…
- Так ведь пока не страшно? – мурлычет вкрадчиво мне куда-то в сгиб шеи.
Ничего не могу ответить, только тяжело дышу, цепляюсь отчаянно в его рубашку и жду, что будет дальше.
- А так?
Без предупреждения впивается зубами мне в плечо, которое непонятно как и когда успел обнажить.
- Ой…
- Прости! Какая нежная…
Места укуса касается горячий язык, протяжно и влажно зализывает… а потом Бьёрн медленно движется языком обратно по шее вверх, как будто он – кот, а я сметана. Чуть не урчит от удовольствия. Я дышу так шумно, что меня слышно на всю комнату. А может, и на всю таверну.
Запускает пятерню мне в волосы на затылке, властно оттягивает назад, и следующий жаркий поцелуй ложится на моё беззащитное горло.
- М-м-м-м… - стону сдавленно.
Наверное, лучше б я сразу соглашалась на губы.
Теперь, судя по всему, распалённый муж вознамерился исцеловать все остальные места, кроме запретного, - куда дотянется. Но разве так можно? Разве так положено…
- Ты… зачем? Это же не обязательно… чтобы сделать ребёнка этого же не нужно… - мысли путаются. Я вся превратилась в ощущения.
- Зачем?.. – удивляется супруг. Вкрадчиво добавляет. – А мы вот закончим, и тогда ты мне скажешь, был ли смысл.
Опускается ниже, надёжно придерживая меня за талию, чтоб не рыпалась.
Я пытаюсь оттолкнуть за плечи, но силёнок не хватает… да и руки что-то ослабели тоже…
Многострадальную верхнюю пуговицу расстёгивает зубами.
И вот стоило трудиться застёгивать, скажите на милость…
- Ах! – не удерживаю вскрика, когда влажный язык ныряет в ложбинку на моей груди.
…И я не знаю, до чего бы мы так «недоцеловались», но в этот момент что-то тяжело и гулко прилетело в стену позади меня. Так, что я чуть не подпрыгнула от дрожания брёвен.
А потом смеющийся низкий голос выкрикивает глухо через стену:
- Эй, голубки! Совесть имейте! Не у всех же тут медовый месяц. Мне, может, завидно!
Я ужасно, непередаваемо смутилась. Судорожно бросилась подтягивать выше распущенный вырез, который почти уже ничего не скрывал. Как будто нас кто-то мог увидеть.
Бьёрн рассвирепел и послал неведомого соседа в таких выражениях, что я покраснела ещё гуще.
За стеной раздался хриплый смех.
Муж самолично помог мне опять с пуговицами, потому что пальцы мои ощутимо так дрожали. Заправил прядь волос за ухо и проговорил тихо, меча из глаз молнии:
- Давай-ка, радость моя, побыстрее спустимся позавтракать, и в путь! Что-то мне окончательно разонравился здешний постоялый двор. Слишком тонкие стены, – а потом добавил в полный голос. - И паршивый контингент!
Только теперь наконец-то разжал свои лапы и меня отпустил, принялся деловито собираться. А я медленно, не спеша побрела от спасительной стеночки к своему узелку, опасаясь, что без опоры голова закружится так, что упаду. По телу разливался странный огонь, он разгорался неспешно и неумолимо, требовал новых дров. Того, что мы подкинули только что, совершенно точно уже было недостаточно. Кровь неслась по телу, как соки в разбуженном дереве по весне.
Кажется, я начинала потихоньку понимать, о чём говорил Бьёрн.
У всего этого определённо есть и какой-то самостоятельный смысл.
Когда он отвернулся, я коснулась украдкой своих губ кончиками пальцев. Провела легонько по нижней… щекотно. Интересно, что я почувствую, если их коснётся он?
Теперь я была уверена, что очень скоро это всё-таки случится.
И когда мой муж захочет снова… я соберу всю волю в кулак, но не стану больше прятаться.
- Готова? Идём, - очень злой и раздражённый Бьёрн схватил меня за руку и потащил из комнаты завтракать. Пока я пялилась искоса на его плотно сжатые губы, стараясь всеми силами, чтоб незаметно.
***
Народу в этот солнечный дневной час в трапезном зале никого вообще не было. Так что я внутренне выдохнула, потому что входила в него не без внутреннего трепета. Видимо, вчерашние постояльцы все уже разъехались по своим делам рано утром, в таких местах вряд ли задерживаются люди надолго. Да и цены кусаются. Загадочные соседи только почему-то засели в своей комнате. Но мне категорически не хотелось раскрывать эту загадку, так что я лишь порадовалась одиночеству.
Мы снова приземлились за знакомый стол в самом углу. Но Бьёрн отчего-то в этот раз передвинул стул и сел рядом, руку властным жестом положил мне на плечо. Как будто всем своим видом говоря, чья я собственность. Я улыбнулась про себя. Почему-то это было ужасно приятно, и спихивать с себя бесцеремонную руку совершенно не хотелось.
- Всё ли вам понравилось, благородные господа?
Хозяин появился перед нами как из-под земли и застыл, склонившись в угодливой позе. Ну, или я настолько погрузилась в собственные мысли и ощущения, что даже не заметила, как он подошёл.
- Мы уезжаем после завтрака. Распорядитесь подать. Надеюсь, этого хватит за всё пребывание? – Бьёрн небрежно кинул на край стола несколько серебряных монет, и хозяин аккуратно сгрёб их в подол фартука.
- И кстати. Я забыл спросить – почему вы решили, что моя жена из Гримгоста?
Бьёрн настороженно ждал ответа, поглаживая моё плечо.
Хозяин сделал вид, что глубоко задумался.
Я сделала вид, что тоже жду ответа. Хотя все мысли были о том, как бы не замурлыкать кошечкой, настолько эти вкрадчивые поглаживания были приятны.
- Ну так… только у асов такой удивительный цвет волос, как у вашей супруги, это все знают!
И хозяин застыл, над столиком повисло выжидательное молчание.
- Асов? – прищурился Бьёрн. Его пальцы замерли на моём плече. А потом он добавил ещё пару монет, которые постигла та же участь, что и предыдущие, даже ещё быстрее.
Полный трактирщик расплылся в сладчайшей улыбке.
- Ну да! Асы – народ, населяющий Гримгост. Маги, воины, ужасно недружелюбный народ, честно сказать! Никого к себе в Запретный город не пускают, и про себя не рассказывают. Общаются только друг с дружкой, ни разу не видел, чтоб ас хоть словом перемолвился с иноземцем без необходимости. Особенно темноволосых недолюбливают, уж не знаю, почему. Редко тут бывают, но если уж забредают, то платят хорошо. Деньжата у них водятся. Уж сколько через мою таверну за столько лет народу туда-сюда шастало… я-то думал, аса с первого взгляда узнаю! Но раз ошибся, то примите мои извинения, милостивые господа!