Огромным усилием воли я заставила слёзы остаться там, где им было место. Усиленно подышала носом, и спазм прошёл.
- Прочему я? – вдруг сорвался с губ вопрос. Но раз спросив – о самом сокровенном, о чём не могла не думать, я не могла остановиться и, затаив дыхание, ждала ответа.
- Вот почему я так не люблю такие разговоры, - вздохнул муж. – Но ты же не отцепишься, пока не отвечу?
Я кивнула. Он страдальчески закатил глаза.
Но потом в синем взгляде мелькнули знакомые лукавые огни. И в ответ что-то ёкнуло внутри. Птичка снова трепыхнула крыльями… но на этот раз почему-то существенно ниже.
- А давай так. Пойдём туда, где удобнее будет разговаривать, и я тебе объясню.
Бьёрн аккуратно накрыл поднос с едой снова, и подтолкнул меня в сторону спальни.
Я решила, что умру от любопытства, если он не продолжит этот разговор, да и вообще, жёнам полагается быть послушными… так что вцепилась ему в руку и медленно покрываясь краской, пошла.
Постель в спальне была аккуратно заправлена чистым покрывалом, будто сотканным из нетронутого, только что выпавшего снега. Надо будет потом не забыть, обязательно сказать Фрейе спасибо.
Бьёрн скинул сапоги, с наслаждением и бесцеремонно зашвырнув их в дальний угол. Снял с пояса меч и бережно поставил у стены. Я как завороженная следила за этими манипуляциями. Окончательно гипнотизируя меня, длинные пальцы неспешно прошлись по застёжкам куртки. Она тоже отправилась в полёт куда-то в сторону, где у стены маячила изящная спинка прозрачно-ледяного кресла, в сиденье которого вплавлены были изнутри некогда живые цветы.
Дёрнул ворот рубашки, расстёгивая верхние пуговицы, потёр шею, с удовольствием разминая.
А потом с гибкой кошачьей грацией неспешно пошёл ко мне босиком через всю комнату. Я во все глаза следила за приближением огромного хищника, в глазах которого отчётливо читался звериный голод. Что он там говорил? Только пообкусывает? Прямо сейчас я сильно в этом сомневалось.
Всё же, следовало мне мужа сначала покормить.
Он уселся на край низкого ложа, тут же попортив труды Фрейи и смяв покрывало. Меня утащил к себе на колени и сграбастал в охапку, я не успела и пикнуть.
- Итак, на чём мы там остановились… - выдохнул мне в шею. Я несмело положила руки ему на плечи.
- Ты что-то важное хотел сказать, - тихонько напомнила я.
- Ну да, - вздохнул Бьёрн, и поймал губами краешек моего уха.
Я закусила губу и обняла его за шею покрепче.
- Так вот, как бы тебе так объяснить, чтоб ты наконец-то мне поверила и перестала сомневаться. А то, по-моему, мне до старости лет придётся тебя заверять, что это не потому, что ты надела на меня чёртов браслет. И не по договору. И не для того, чтоб породниться с асами, будь они неладны.
Я улыбнулась смущённо.
Бьёрн оторвался от моего уха. Поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза.
Синий взгляд открыто и честно ответил на мой.
- Сейчас будет не самая романтичная метафора. Но как есть. Я как будто плыл по своим делам… плыл и никого не трогал… а тут ты. И мой якорь зацепился за корягу. И больше не могу двигаться. И забыл, куда собирался.
Я фыркнула, сверкая на него снова увлажнившимися глазами.
- Да уж. Точно не самая романтичная.
Бьёрн улыбнулся той самой задорной мальчишеской улыбкой, которую я у него так обожала.
- Я предупреждал! – А потом вдруг снова посерьёзнел. – Может, тебе понравится другая.
Он помолчал, взвешивая слова.
- …Как будто недостающую часть себя нашёл. И уже не представляю, как жил раньше без неё.
Задумался снова на минуту, долго всматриваясь в моё лицо. Пока я, забыв дышать, ждала продолжения.
- Хм. Точно. Пожалуй, это подходит больше всего. Часть меня. Плачешь ты – а душа переворачивается у меня. Ударят тебя – а больно становится мне. Странно, да?
- Очень, - прошептала я. И потянулась к его губам.
Горячие мужские с готовностью встретили на полпути. Врёт он всё. Что не романтик. Я знала, что запомню каждое слово. Каждое слово сберегу в сердце и пронесу с собой всю жизнь.
Поцелуй затягивался – и затягивал меня в воронку, всё глубже, всё яростней.
Нетерпеливые пальцы сжали талию на мгновение, причинив боль, и снова отпустили – как будто Бьёрн дал эмоциям прорваться, а потом снова вспомнил, что я хрупкая и нежная, и со мной надо осторожно.
Ладони медленно двинулись выше.
Муж оторвался от моих губ ненадолго и дал перевести дух. Пока я судорожно пыталась вдохнуть хоть каплю раскалённого воздуха – и как это ещё не расплавились и не потекли стены башни Асвиндов, скажите на милость?! Я так уже, кажется… он лукаво приподнял тёмную бровь, и я снова напряглась. Рано я расслабилась! Хищник убаюкал внимание добычи и готовится к броску.
- А ещё из этого всего следует знаешь, что? – вкрадчиво проговорил муж, подтягивая к себе ближе.
Я нервно заёрзала у него на коленях.
- Что? – спросила с опаской.
- Когда хорошо моей жене, хорошо и мне, - промурлыкал хищник. И опрокинул меня на лопатки.
Я испуганно охнула. Тёмная туча, возвышающаяся надо мной, опасно и торжествующе сверкнула синей молнией.
Губы снова нетерпеливо опустились на шею. Больше не томно-неторопливыми – о нет, с этой частью мы, кажется, уже закончили! – а с кусачими, жгучими поцелуями. Которые медленно, но неотвратимо, опускались ниже.
Руки оттянули вырез моего платья ниже, добывая губам больше места. Захватчик уверенно расширял территорию. Я подставляла горло и ключицы и млела, позволяя сознанию постепенно уплывать… меня совершенно унесло, когда услышала, как мой мужчина урчит, как довольный кот.
Горячий кончик языка нырнул в ложбинку на груди…
А потом Бьёрн исчез.
Меня будто ушатом ледяной воды окатило.
Бьёрн замер надо мной, тяжело дыша. Очевидно, пытался сосредоточиться и вернуть контроль над магией.
И… не мог.
А я больше не могла это так терпеть.
Я толкнула его в грудь и заставила сесть.
Вцепилась в невидимую ладонь, отыскала на ощупь, когда испугалась, что он уйдёт. Вцепилась так, что Бьёрн не смог бы меня оторвать от себя, даже если бы попытался. И заговорила с жаром – со всем пылом нерастраченных эмоций, которые он во мне разбудил. Пусть теперь не жалуется.
- Ты сказал, что я часть тебя! Если это не пустые слова, не смей мне больше лгать. Потому что перед собой не притворяются! Что у тебя с магией?
Он молчал так долго, что я испугалась – не ответит. Но он ответил.
Моего лица коснулись кончики невидимых пальцев. С нежностью провели по щеке. Его голос был тихим и глухим.
- Теряю контроль, когда захлёстывают эмоции.
Так и думала.
- Можешь снова вернуться?
- Нет.
- Давно это началось у тебя?
Он задумался ненадолго.
- Наверное, с подросткового возраста. Думаю, да, проблемы с магией невидимости начались именно тогда. Я долго прятал от родителей, особенно от матери. Но в конце концов меня припёрли к стенке и заставили признаться. Голову ломали они, голову ломал наш друид… лекарства не нашли.
Бьёрн говорил это так спокойно, что мне вдруг стало страшно. Так же спокойно он продолжил:
- Периоды, когда я «выпадаю» из реальности, становятся всё дольше. С твоим появлением это стало совершенно невозможно сдерживать.
По моей щеке медленно потянулась вниз горячая солёная капля. Прости. Я тоже не всё могу контролировать, когда ты рядом.
- Ты поэтому не показывался мне, когда мы впервые встретились?
Невидимые пальцы заправили мне за ухо спутанный локон.
- Да. У меня дух перехватило, когда я тебя увидел. Такую красивую, такую… Примерные эмоции я уже тебе описал.
- Я помню. Коряга, - улыбнулась я дрожащими губами. Пальцы бережно провели по моим щекам, стирая соль.
- Угу. Ну, собственно, дальше можешь сама всё вспомнить и оценить под новым углом. Меня выбивало в пустоту рядом с тобой так часто, что я уже потерял счёт и смирился.
Сердце сжало от страха.
- Ты поэтому сказал, что моя… моё проклятие для тебя сейчас так невовремя?
Бьёрн не ответил.
Путаясь непослушными пальцами в одежде, я кое-как вынула из-за пазухи камень, растерянно оглянулась, и не зная, что с ним делать дальше, унесла за дверь, положив на поднос под серебряную крышку. Если бы только это хоть как-то помогало! Ледяные столбы в тронном зале «прочувствовали» на себе мой камень через всю толщу разделявшего их льда.
Внутри меня поселилась неведомо откуда взявшаяся уверенность, что действительно, нет никаких других причин, и всё дело именно в нём. Мой амулет. Неизвестно откуда взявшийся у меня и неизвестно какими силами наполненный.
Я торопливо вернулась в спальню.
Испугалась на мгновение, что Бьёрн ушёл. Медленно, как слепец, выставив вперёд ладонь с растопыренными пальцами, стала его искать. Но он терпеливо ждал меня, сидя на краю постели. Поймал мою руку, коротко поцеловал кончики пальцев, и утянул обратно к себе на колени.
Я поняла, какая была дура.
Не того надо было бояться. Совсем не того.
Ледяное дыхание коснулось сердца. Я уткнулась куда-то во впадину у него на шее лицом и тихо спросила:
- Ты поэтому отправился в путешествие? Ищешь способ исцелиться?
Бьёрн кивнул, я ощутила это макушкой, которая удобно уместилась у него под подбородком. Невидимые руки охватывали меня надёжным кольцом, прижимая к себе. Невидимая ладонь провела по моей спине, успокаивая.
- В горах к северу отсюда, так далеко, что мало кто вообще об этом месте слышал – даже на картах у асов, которыми украшены здешние стены, я не видел этой долины – есть чародей. Он отшельник. Иногда берёт учеников, но очень редко. Мой дядя учился у него оборачиваться в барса. Сказал, старик живёт на свете столько, что вряд ли кто в мире знает о магии больше него. Тем более, это место считается родиной всех барсов. А именно эти волшебные звери подарили моим предкам когда-то тайну магии невидимости. Там – исток этой магии, её изначальный родник. Если мне не поможет этот чародей, никто не поможет.