Торопливо оглядываюсь, потому что совсем забыла следить за тем, что происходит вокруг – словно время и пространство «закуклились» вокруг нас с Волком в каком-то плотном коконе. И вот теперь, когда бег времени вновь возобновился, чувствую себя ужасно уязвимой.
Да ещё и Клык куда-то пропал. Метнулся серой молнией в сумрачные тени скал, как только пропала ледяная завеса.
Мой взгляд притягивает широкая спина моего мужа. Склонившись над Фрейей, он кинжалом вспарывает на её плечах застёжки кольчуги, к которой на груди и спине нашиты крупные стальные пластины. Нижняя рубашка у неё вся пропитана кровью… закрытые глаза с тёмными тенями на иссиня-бледном лице.
А над ними – хрустальный перезвон гигантской тучи снежных пчёл.
И над моей головой тоже.
Моя бабка-королева кое-как вылезла из паланкина и с мстительным удовлетворением на лице следит за тем, как её главный придворный маг создаёт меж распростёртых ладоней гигантское ледяное копьё.
Оно вращается, будто стрелка компаса. И наконец, останавливается, повёрнутое острием в незащищённую спину моего мужа.
Холодная ярость вспыхивает в моём сердце, вскипает неудержимой волной.
Быстрее, чем успеваю понять, что я делаю, мои руки взлетают вверх. Капли крови по ветру – осыпавшимися лепестками алых роз…
Гудение пчёл останавливается, и наступает мертвенная тишина. В этой плотной, почти зримой тишине раздаётся душераздирающий женский крик – где-то далеко, где-то в скалах… кажется, у Клыка была удачная охота.
Магия асов льётся сквозь меня, откуда-то из внутреннего источника, щедрым и могучим потоком, словно сорвало плотину. На мгновение я вся отдаюсь этому пьянящему чувству полноты и силы. А потом отпускаю магию на свободу и она, благодарная, голодным зверем кидается на долгожданную добычу.
Незримая волна обрушивается на мириады ледяных убийц над нашими головами. Сметает их – и они падают вниз, беспомощными ледышками, мелким хрустальным градом, который больше не в состоянии кому-либо причинить вред.
Ледяное копьё взрывается в руках мага, и он отпрыгивает со сдавленным вскриком, едва успевает закрыть лицо от осколков.
Асуру прямо-таки перекашивает от злости. На мгновение наши взгляды пересекаются. Меня передёргивает от какого-то брезгливого омерзения в её глазах, будто она не может поверить, как могла в её семье родиться такая негодная внучка, что осмелилась пойти против собственного рода. Лишний раз убеждаюсь с горечью, что для неё не важны родственные связи, наша кровь, что я – её единственная наследница, продолжение её горячо любимого, пусть и по-своему, сына.
Для неё всегда были и будут важны лишь подчинение. Её сын когда-то пытался быть для неё хорошим, но стоило ослушаться, как она тут же от него отказалась. Вот только любовь – это когда любишь человека, а не свои ожидания от него. Дети не должны быть инструментом.
Я не хочу быть её инструментом.
И не буду.
Вздёргиваю подбородок и отвечаю взглядом на взгляд.
Она не выдерживает и отводит глаза. Торопливо отступает назад и что-то приказывает высокому офицеру, стоящему по правую руку. Солдаты первой линии по-прежнему не спешат атаковать, но он выкрикивает им отрывистые приказы. И один за другим мечи снова поднимаются в воздух. Какие-то – быстро, какие-то – нерешительно… а в тесном ущелье позади них я вижу всё новые и новые прибывающие силы. Кажется, королева сняла со стен Гримгоста всю армию асов. Воздух звенит от топота ног и лязга железа.
Мне хочется посмотреть, как там Фрейя, но я не решаюсь отвести глаз от этого внушительного и грозного зрелища. Того, как людское море затапливает чёрное ущелье, как из туманной дымки выходят ощетинившиеся копьями шеренги.
Их слишком много. Асура ждёт, чтоб собрать все силы. И тогда единым кулаком обрушить на головы безумцев, что осмелились ей сопротивляться, всю мощь Гримгоста.
Раздавить, превратить в ещё одну легенду о своём правлении. Что бывает, если ослушаться королев.
И вернуть себе власть над Источником, разумеется. Вечная жизнь и здоровье… такой приз стоит того, чтобы за него побороться. Ради этого она уже не пощадила ни солдат собственной страны, которых снова и снова швыряла на армии йотунов, ни собственного сына. И до сих пор у неё всё получалось.
Но сегодня, бабушка, тебя ждёт сюрприз.
Я больше не позволю тебе забрать у меня никого из людей, которых я люблю.
Как же больно… я очень плохо переношу боль, с самого детства. Морщусь, но сжимаю руки в кулаки. Порезанная ладонь отвечает мне таким невыносимым жжением, от которого хочется плакать. На мгновение чувствую слабость, как перед обмороком. Пугаюсь, что соскользну в небытие, не успев сделать то, что собираюсь.
Собираю всю волю, чтобы прогнать пелену перед глазами и сосредоточиться.
Глубоко вдыхаю воздух Йотунхейма.
И сотни оттенков его аромата наполняют грудь. А с ними приходят воспоминания.
Этот камень, фиолетовые прожилки, называется йормалин.
Йотуны впитывают его энергию, чтоб наполняться ею вместо человеческой пищи, которую они не едят. Мимир и меня научил. Искры магии этих могучих и древних гор до сих пор текут в моей крови. Смешавшись с магией асов во мне, они породили очень странное сочетание способностей.
Интересно, отзовутся мне эти горы, как в детстве, если их позвать? Почему-то уверена, что да. Я почувствовала это, едва войдя в ущелье. Как будто возвращаюсь домой. Темнота и тягучая тихая сила обняли меня, словно руки матери, и сейчас, когда я ощущала эти незримые потоки, когда прикоснулась к ним снова, они покачивали меня, как в колыбели.
Горы не любят шум.
Горы устали терпеть эти крики, суету глупых людей, которые устраивают войны, вместо того, чтобы смотреть на небо и удивляться медленному движению звёзд.
Горы тоже хотят вернуть себе тишину.
Поэтому они откликнулись на мой зов.
С низким гудением снова дрогнула земля под моими ногами. Но я устояла. Я будто срослась с этими чёрными камнями, я плоть от плоти их, дитя, взращённое силой бессмертных скал.
Замешательство на лицах солдат. Отрывистые приказы командиров, вижу, как в мою сторону и в сторону Бьёрна устремилось несколько небольших отрядов, отделившись от остальных сил.
Взмах моих рук, будто крылья.
Трещины в скалах. Гигантские валуны отрываются от стен ущелья и взмывают в воздух. Низкий гул эхом проносится в горных хребтах, где-то с криками срываются с них стаи птиц. Я не хочу убивать, но обязана предупредить, что будет, если эти люди сделают ещё хотя бы шаг.
Опускаю руки, и огромные камни падают прямо под ноги асам. Тем, что впереди. Вздымая тучу пыли, уходя глубоко в землю. Со сдавленными криками воины отпрыгивают назад.
- Не смейте к нам приближаться! – мой голос неожиданно громко разносится в ущелье, умноженный эхом. – Ещё одна попытка напасть, и следующий камень достанется безумцу, который это сделает!
В подтверждение своих слов я тянусь к скалам и, сжав зубы, выламываю из них новые гигантские куски. Держать их в воздухе непросто, но чем больше я стараюсь, тем легче и послушнее магия. Главное, не хлопнуться в обморок, потому что кровь по-прежнему льётся из раны, а перед глазами то и дело появляются чёрные «мушки». Но я изо всех сил стараюсь не показать виду, как слаба.
Осторожные пассы руками, и чёрные, с острыми гранями, с торчащими из них корнями высокогорных растений валуны медленно начинают плыть над головами солдат, роняя на них песок и мелкие осколки.
Стоящие впереди невольно отшатываются назад. Сталкиваются со стоящими сзади, в рядах асов возникает смятение. Людское море отхлынуло.
Замечательно! Этого мне и надо.
- Назад! – твёрдо повторяю я, и чуть ослабляю хватку. Камни падают вниз, в последний момент задерживаю их над головами людей.
И снова поспешное отступление.
Чародеи королевы под предводительством главного придворного мага спешно пытаются колдовать против меня защитный ледяной купол.
Когда я в мелкое крошево разбиваю один за другим три таких – эти глупые попытки прекращаются.
Я чувствую себя так, будто сам дух Йотунхейма, горная сила, чистая природная ярость пробудилась, чтобы изгнать тех, кто нарушает её покой. Так покорна мне сила, так легко и уверенно летят многотонные валуны именно туда, куда мне нужно, замирая пёрышком там, где я приказываю им остаться парить.
С тихим восторгом заставляю всё новые и новые обломки скал взмывать ввысь, до тех пор, пока стены ущелья не начинают напоминать обгрызенный нетерпеливым ребёнком пирог.
А между моими друзьями и асами высится груда камней. Словно стена. Но моя – получше ледяных стен асов. С нею их магия ничего не может поделать. Это что-то нерушимое и прочное, то, что неподвластно слабым людям.
Последний взгляд Асуры, который мне удалось уловить, был наполнен ненавистью.
Приказ об отступлении прозвучал глухо, я едва его услышала, потому что воздух вокруг был наполнен грохотом камней. Я швыряла всё новые и новые, а моя стена росла. Она уже стала в два человеческих роста, потом в три, намертво перегородив ущелье с исщербленными вершинами. И росла ещё.
Глотаю противный комок в горле.
На губах металлический привкус.
Последнее, что успеваю сделать – взрываю себя изнутри, добираюсь до самого донышка, зачерпываю как можно больше магии, всё что могу, всю без остатка – и обрушиваю на мою стену сверху щедрый поток ледяной магии. Запечатываю, сплавляю валуны, превращаю всё это в непроходимый барьер. Как будто горный оползень тронулся с вершин и заполнил собою узкое ущелье. Острые ледяные иглы добавляю на вершине.
Им понадобится много времени, чтобы это преодолеть.
Получилось… красиво.
Боль от руки распространилась дальше и пульсирует уже у меня в висках.
Слабо улыбаюсь и, опустошённая, соскальзываю, наконец, в черноту. Падаю прямиком в окровавленные руки Бьёрна, который, отчаянно матерясь, прижимает меня к себе.
***
…Первое, что удивляет, когда сознание ко мне, наконец, возвращается – это тишина.