***
В чёрных ущельях мы задержались ещё на неделю.
Пришлось отправлять Мимира за водой несколько раз, но одного за другим мы оживили всех остальных йотунов, кого смогли. Их осталось чуть более пары десятков. Несколько так и остались навсегда частью гор, в которых родились когда-то, - и Мимир долго пел над ними печальные древние песни, уходившие к потемневшим небесам, пока остальные его братья стояли в круге молчания.
Йотуны укрепили стену между своей долиной и Гримгостом. Эгир ворчал, что это кощунство, так увечить горы. Их религия, почитающая первозданность природы, запрещает им такое делать. Не то сами бы давно отгородились от этих мелких и вредных существ, людей. Которые как только появились в этих горах, так лезли и лезли. Это как муравьи, которые постоянно стремятся расширить свою территорию и расползаются во все стороны, сказал он.
А хуже всего стало, когда одна безумная старуха прознала про целебные свойства источника. Разумеется, поведал Эгир, «мы не могли позволить ей пить из священных вод своим лживым ртом, и прогнали прочь, когда узнали, что она это сделала тайком под покровом ночи, нарушив собственную клятву, поправ наше гостеприимство. Нам пришлось сделать неслыханное – поставить стражу, которая охраняла бы источник от посторонних. Оказалось, что ведьму это омолодило тут же лет на десять, она очень обрадовалась и поспешила с этой вестью прочь. Как оказалось, нашла благодарные уши – местной королевы. На какое-то время в горах стало тихо, и мы успокоились. А потом… произошло первое вторжение».
Теперь нам стало понятно, как началась война. Вёльва хотела вечной жизни. Асура, которой она рассказала об этом, загорелась той же идеей. Быть может, ведьма напела ей даже, что та сможет омолодиться до такой степени, чтоб снова родить. Не знаю. Но я бы не удивилась.
В любом случае, для королевы, перед которой уже маячил закат её дней, цель войны была слишком заманчивой, чтобы задумываться о жизнях каких-то там простых людишек, которые должны были добыть своей повелительнице вечную молодость.
Йотуны обрушили на асов гнев гор, но захватчиков было слишком много.
Остальное мы знали.
Бьёрн считал, что когда-нибудь эту проблему всё равно придётся решать кардинально, и вряд ли моя стена задержит Асуру надолго. Но мы надеялись, что хотя бы выиграли время. И заложили первый камень в фундамент будущего союза людей и йотунов.
Горные великаны с почтением проводили нас до самых северных границ с Авалоном.
Я попросила последний отрезок пути идти пешком, под предлогом того, что меня укачивает. Но на самом деле хотелось как можно дольше продлить последние минуты рядом с дорогим другом. Я заранее страдала от необходимости проститься с ним.
Мы не упоминали о расставании, но старались наговориться будто впрок. Мимир снова и снова рассказывал о моём детстве, о маме, какая я была смешная, когда лазала с ним по горам и собирала фиалки…
Тем временем Бьёрн с Эгиром вели свой неспешный разговор.
Бьёрн заручился от повелителя горных великанов согласием принять посольство из Таарна, для заключения прочного союза с их страной. И пригласил когда-нибудь в будущем кого-то из йотунов своими глазами увидеть снова древние горы.
Эгир вдруг проговорил, посмеиваясь.
– А зачем тянуть? Вот сразу и отправлю с вами посла. У меня есть отличный кандидат на примете, который будет только счастлив. Мимир, что скажешь?
Тот аж встрепенулся и стал как будто выше ростом. Обратил ко мне сияющие от радости глаза.
Я ничего сказать не успела.
Меня схватили за руку и ревниво потянули назад.
- Э, нет! Даже не думайте! В этот раз она поедет со мной. Я ужасно соскучился по жене. Устал её со всеми делить. Ещё наговоритесь, в Таарне.
Меня затащили обратно на спину Клыка и крепко-накрепко прижали к себе.
Мимир деликатно кашлянул и пошёл вперёд. Внимательно оглядывая окрестные горы, которые становились чужими, незнакомыми – всё больше светлели, пока не стали благородного цвета потемневшего серебра.
Правда, я не сразу заметила этот переход.
На меня обрушилась голодная пустота. Жадные руки и губы моего невидимого мужчины напомнили о том, что спасение мира и целых народов – это, конечно, хорошо. Но вот прямо сейчас в спасении нуждается смертельно соскучившийся муж.
Глава 38
Глава 38
- Ты волнуешься, - с удивлением констатировала я.
- С чего ты взяла? – слегка раздражённо ответила пустота.
Невидимые руки крепче сжали мою талию.
Я вздохнула:
- Ты волнуешься.
Бьёрн не стал спорить дальше.
Любые его аргументы были бесполезны – учитывая, что он «провалился» в невидимость, как только мы вышли в долину.
Авалон встретил нас потрясающей тишиной, бездонным ярко-синим небом, беломраморными стенами скал, которые, как воду в ладонях, бережно держали укромную долину, заросшую дубами и таким густым мхом, что хотелось разуться и прогуляться по нему босиком.
Мы наконец-то достигли цели путешествия. Такого долгого… на котором мы нашли много трудностей и радостей, а главное – друг друга. Оставалось только найти лекарство для Бьёрна, чтобы у нашей сказки получился хороший финал. Как же хотелось поскорее! Я вдруг поняла, как сильно устала от путешествий. Мне, многолетней домоседке, ужасно хотелось хоть какой-нибудь, но свой угол. А уж если в нём будет ещё и кровать…
Мысли потекли слегка не в то русло, и я мысленно одёрнула себя.
Даже у меня сердце билось всё быстрее по мере того, как мы забредали всё дальше по заповедным тропам Авалона. Бьёрн в конце концов не выдержал и спрыгнул с Клыка, пошёл рядом. Только его рука на моём колене говорила о том, что муж рядом. Это успокаивало – но ненамного.
Мы шли уже довольно долго, огибая массивные круглые валуны, поросшие вездесущим мхом – и нигде не было ни единого признака того, что в долине вообще хоть кто-нибудь живёт.
- Может, он уже давно помер? – слегка нервно спросила я.
Шедший удивительно тихо Мимир, аккуратно переставляющий массивные ноги туда, где был открытый камень и меньше было шансов повредить мох – это вообще было поразительное свойство йотунов, сливаться с окружающей природой – тут же сверкнул на меня глазом:
- Мерлин? Уверяю тебя, старик ещё нас всех переживёт. Включая меня. Нет, он точно где-то здесь! Но боюсь, мы увидим его, только если он сам этого захочет.
- А если не захочет? – поинтересовался Бьёрн.
Красноречивое молчание Мимира было ответом.
Если не захочет – не увидим.
Пустота раздумывала с минуту.
- А ну-ка привал! – скомандовал муж. И помог мне слезть с Клыка. А потом… зачем-то полностью распряг его, сложив седло, упряжь и поклажу аккуратной горкой. – Малыш давно проголодался, просто старался не подавать виду. Клык! Я видел на ближайших скалах, горная коза мелькнула. Иди!
Довольный кот благодарно лизнул пустоту там, где примерно должно бы располагаться лицо Бьёрна, и грациозными скачками унёсся прочь.
Я сначала как завороженная следила за тем, как изящный кот с быстротой серебряной молнии перепрыгивал с камня на камень, постепенно сливаясь с окружающим пространством… а потом очнулась.
- Ты уверен, что хорошая идея, отправить его охотиться? Здесь же заповедные угодья Мерлина! Я слышала, он безумно любит животных, больше чем людей. А если Клык съест тут какую-нибудь его любимую козу?..
- Если любит животных, - уверенно возразил Бьёрн, - должен понимать, что хищники имеют такое же право на существование. А чтобы существовать, им нужно мясо.
Я вздохнула и замолчала, признавая его правоту, и уселась на ближайший камушек прямо у корней раскидистого древнего дуба, ждать.
Ждать пришлось не очень долго.
Клык вернулся медленной походной вразвалочку, сыто облизываясь и щуря серебристые глаза.
Тут же плюхнулся рядом со мной на пушистый мох и подставил голову – чесать за ухом. Я порадовалась, что хотя бы не лезет облизываться.
Мимир ходил кругами вокруг и всматривался в окружающие белые скалы. Кажется, никто не знал, что делать дальше.
- А что, если волшебник так и будет от нас прятаться? – я не удержалась, и озвучила мысли, которые беспокоили меня сильнее всего. – Ведь если он забрался так далеко подальше от людей, вряд ли рад гостям. Он, может, нам и не покажется. И что тогда?
- А тогда, моя радость, - бодро отозвался Бьёрн, - мы останемся тут. И будем торчать тут так долго, как потребуется, чтобы старику надоело! И если мой котик за это время истребит всех коз в окрестности, это будет не моя вина!
В его голосе прозвучал какой-то странный азарт.
А камень подо мной вдруг зашевелился так, что от неожиданности я даже взвизгнула.
Бьёрн тут же схватил меня за руку и оттащил в сторону.
- Тише! Сработало! – с восторгом зашептал мне в ухо.
Вот я дура… должна была сама догадаться. Но я не так давно получила обратно свои силы и ещё не владела всеми тонкостями. Надо было почувствовать, что от камня подо мной совершенно не тянет энергией камня…
Кругляш развернулся в низенького пухлого старичка ростом мне по плечо, укрытого мантией из мха. Белое одеяние до пят, из-под которого высовываются длинные загнутые носы стоптанных туфель, подпоясано верёвкой. Косматая седая борода тянется по земле, тут и там в ней растут какие-то травы, а лысина… поросла опятами.
Старичок два раза оглушительно чихнул, вытер здоровенный нос и уставился на нас хитрыми маленькими глазками. Причём безошибочно – туда, где стоял Бьёрн.
- Нет, всё-таки люди – намного более надоедливые существа, чем болотная мошкара. От этих ещё есть способы скрыться. От людей – никаких. Чего вам от меня надобно, неугомонные?..
Клык прекратил топорщить шерсть на загривке, поднял уши и осторожно, на полусогнутых, перетёк в пространстве ближе к старику.
Взгляд Мерлина немедленно смягчился.
Он отщипнул от бороды какой-то листочек, растёр в пальцах, и в воздухе повеяло дивным мятным ароматом. У Клыка сделались совершенно блаженные глаза, и он полез к волшебнику ластиться.