— Пусть будет, что будет. Я согласен.
— Теперь, сэр, четвертое и последнее условие. Доказательства, которые я предлагаю вам, принесли мне два человека. Я получил их благодаря применению своего метода, который, как правило, приносит положительные результаты. Вы вправе негодовать, что эти джентльмены не сообщили вам эти факты, когда вы их расспрашивали. Естественно, я не могу требовать от вас изменить свои чувства, но я прошу вас сдержать их, поскольку я обещал это сделать. Я хочу, чтобы вы дали слово джентльмена, что эти люди не будут подвергаться угрозам и оскорблениям, моральным и физическим, и не будут лишены свободы. Короче говоря, ничем абсолютно не поплатятся за первоначальное сокрытие известных им фактов. Это простые люди, испугавшиеся принять близкое участие в деле об убийстве.
Шериф сказал:
— Ну, мистер, мы никогда не оскорбляем людей.
— Вы можете рассматривать этот вопрос как угодно, но вы, надеюсь, поняли, чего я хочу.
Толман покачал головой.
— Они являются важными свидетелями. Если они сбегут, что бывало не раз, а ведь вы тоже уезжаете сегодня вечером…
— Вы можете держать их взаперти до тех пор, пока понадобится.
— До суда.
Вульф поднял палец.
— До суда, но не над Берином.
— Я не имею в виду Берина, если доказательства настолько определенны, как вы говорите. Но вы можете быть уверены, что суд будет все равно.
— Я искренне надеюсь… Но об этом еще рано говорить. Давайте тогда займемся моими свидетелями. Допросите их сами и по возможности скорее, ибо чем дольше вы держите взаперти Берина, тем глупее выглядите.
— Очень хорошо. — Голубоглазый атлет кивнул. — Я согласен.
— При всех условиях, которые я изложил?
— Да.
— Тогда будем заканчивать. Арчи, введи их.
Я подавил зевок и вышел из комнаты. Пауль Випл выглядел вызывающе, а Моултон, старший официант, казался нервным и сонным.
Вульф приказал мне расставить стулья, и Моултон помог мне. Было видно, что Толман удивлен, а шериф воскликнул:
— Проклятье! Так это же пара ниггеров! Ну, ну, ставьте им стулья.
Он повернулся к Вульфу.
— Ну, слушайте. Я допрошу этих мальчиков, — и мой Бог, если они…
Вульф спокойно поднял руку.
— Это мои свидетели. Вы согласились на мои условия, и прошу вас придерживаться их.
— Мистер Випл, я думаю, мы заслушаем вас первым.
В результате мистер Толман, конечно, не успел на свой суд, назначенный на девять тридцать. Около часа с четвертью заняло выяснение всех деталей обеих историй. Толман вел допрос довольно умело. Правда, шериф был слишком возбужден и время от времени вставлял замечания не совсем тактичного порядка. В конце концов они с Толманом устроили настоящий перекрестный опрос, но показания нигде не вызывали сомнения. Наконец Толман посмотрел на Вульфа, на шерифа, на негров и откинулся в кресле, показывая тем самым, что он закончил. Вид у него был достаточно хмурый.
Шериф объявил:
— Ну, мальчики, где вы оставили свои шляпы? До тюрьмы мы вас доставим с комфортом.
Вульф поднял руку.
— О, нет! Помните наши условия? Они останутся на свободе и будут работать. Я уже говорил об этом с мистером Серваном.
— Мне наплевать. Можете говорить хоть с самим Ашлеем. Они пойдут под замок.
Глаза Вульфа сузились.
— Мистер Толман?
— Но ведь вы согласились, что мы можем держать их взаперти.
— Это касалось того случая, если бы свидетели были людьми, не находящимися в вашей юрисдикции. Эти люди работают здесь, куда им деваться? Мистер Моултон имеет жену и ребенка, мистер Випл учится. — Он взглянул на шерифа. — Вот вы полагаете, что умеете обращаться с цветными, и я нахально вмешиваюсь в ваши дела. В четверг ночью официальный представитель закона начал расследование преступления, и вы были представлены как эксперт. Вы допросили всех свидетелей и ничего не добились. Наоборот, даже составили себе совершенно неправильное мнение. Вчерашней ночью я разговаривал с теми же самыми свидетелями и получил исчерпывающую информацию. По-моему, вы достаточно умны, чтобы понять, насколько это обстоятельство дискредитирует вас. Не хотите ли вы, чтобы вся эта страна знала о вашем позоре?! Фуй! — он повернулся к обоим зеленожакетчикам. — Вы можете идти и приступать к своей работе. Но вы понимаете, конечно, что мистер Толман будет нуждаться в ваших показаниях. Будьте готовы их повторить, когда это понадобится. Но если он потребует вашего ареста, любой адвокат опротестует это. Идите!
Пауль Випл был уже по дороге к двери. Моултон вначале заколебался, но потом бросил взгляд на Толмана и последовал за Виплом. Я также вышел, чтобы закрыть за ними дверь.
Когда я вернулся, Питтергрев завершал изложение некоторых своих замечаний относительно происходящего, употребляя слова и выражения достаточно живописные и свидетельствующие о хорошем знании фольклора. Толман стоял сзади него, держа руки в карманах, и рассматривал Вульфа. Последний равнодушно копался в блюде с фруктами. Они не обращали внимания на шерифа, что окончательно подкосило его, так что его речь закончилась настоящим шипением.
Вульф взглянул на прокурора.
— Итак, сэр?
Толман кивнул.
— Да, я полагаю, вы выиграли. Похоже, что они действительно говорят правду. Но вы представляете, что это значит? Среди всего прочего получается, что все освобождаются от подозрения, исключая этого парня Бланка, который сказал, что находился в своей комнате. Но он здесь посторонний, и он никаким образом не мог бы достать канавинскую униформу. Если же мы отбросим его, то никого не остается.
Вульф проворчал.
— Да, забавная проблема. Слава богу, она меня не касается. Так что же относительно наших условий? Я полагаю, что выполнил свои. Я дал вам доказательства достаточно серьезные, чтобы усомниться в виновности Берина.
— Что я могу сделать? Я не могу задерживать его сейчас, — резко сказал он. — Поглядите сами. Я совсем не огорчен, что вы вытащили Берина из этого дела. И я выполню ваши условия, включая согласие не задерживать ваш отъезд. Но кроме того, что вы добыли эти доказательства, вы больше ничего не смогли бы сделать?
— Нет.
— Вы не думаете, что его мог убить тот француз. Бланк?
— Не знаю, но сильно сомневаюсь в этом.
— А та китаянка? Может быть, она замешана в чем-нибудь?
— Нет.
— Вы думаете, что включение радио в соответствующий момент привело к чему-нибудь?
— Естественно. Оно заглушило шум падения Ланцио и, возможно, его предсмертный крик, если он раздался.
— Но было ли оно включено именно с этой целью?
— Не знаю.
Толман нахмурился.
— Когда я арестовал Берина, я решил, что включение радио именно в это время было простым совпадением, и он воспользовался им. Теперь этот вопрос опять остается открытым. — Он наклонился вперед. — Я хотел бы попросить вас сделать еще кое-что для меня. Не могли бы вы расспросить Бланка о его времяпрепровождении? Мне кажется, у вас получилось бы лучше, а я бы посидел и послушал.
— Нет, сэр. После всех этих событий единственное, в чем я нуждаюсь — это в отдыхе. Моя постель ждет меня. И уже давно. Что же касается интервью с Бланком, то вы его сможете провести не хуже меня, и я считаю возможным вам напомнить, что, согласно нашей договоренности, немедленное освобождение Берина, не должно зависеть от исхода этого разговора.
Высказывание Вульфа недвусмысленно прозвучало как окончание дискуссии. Шериф собрался что-то изречь, но я не смог дослушать. Опять раздался стук в дверь. Я пошел в вестибюль с твердым намерением уложить хорошим ударом любого, если только в связи с его визитом произойдет еще одна отсрочка в спанье.
Я бы, конечно, мог легко справиться с Вукчичем, но, как бы я не хотел спать, не могу ударить женщину. А он сопровождал Констанцию Берин. Вукчич только начал обстоятельно излагать свою просьбу, как она, не обращая на него внимания, двинулась вперед. Я попытался остановить ее:
— Подождите минутку! У нас там целая компания. И ваш друг Барри Толман тоже.
Она резко повернулась ко мне.
— Кто?
Потом рванулась к двери комнаты Вульфа и влетела туда. Вукчич взглянул на меня, пожал плечами и проследовал за ней. Я тоже пошел следом.
Толман вскочил на ноги и радостно воскликнул:
— Миссис Берин! Слава богу…
Ледяной взгляд остановил его, и он замер с открытым ртом. С таким же ледяным выражением лица она повернулась к Вульфу:
— И вы сказали, что поможете нам! А после этого выкопали доказательства против него! Доказательства! Вы притворялись перед мистером Серваном, Вукчичем, мной…
Я взглянул на Вульфа и увидел, что его губы двигаются, но услышать что-либо было невозможно. Я пересек комнату и схватил ее за руку.
— Послушайте, дайте возможность еще кому-нибудь высказаться…
Вульф резко сказал:
— Вы истеричка! Уведите ее!
Я попытался развернуть ее к двери, но она вырвалась и сказала Вульфу уже спокойно:
— Я не истеричка.
— Тогда вы, может быть, послушаете меня?
— Что вы еще можете сказать?! Это вы обещали помочь освободить моего отца, а вместо этого предложили проверить его записи относительно дегустации, об этих соусах! Вы думали, что никто об этом не узнает…
Вульф властным жестом остановил ее:
— Действительно, это я предложил сделать сравнение записей. Однако я совершенно не подозревал, что результат может оказаться против вашего отца. К несчастью, случилось обратное, и мне пришлось дополнительно проделать весьма сложную работу. Единственной возможностью оставалось добыть несомненные доказательства, устанавливающие его невиновность. Я их получил. Ваш отец через час будет освобожден.
Констанция как завороженная смотрела на него и заикалась:
— Но… но… я не верю этому. Я только что была в этом месте — меня не пустили даже посмотреть на него.
— Вам нет нужды больше туда ходить. Я уже сказал вам, что сегодня утром он будет освобожден. Я обещал вам освободить вашего отца от подозрения и сделал это. Надеюсь, сейчас вы поняли, что я сказал?