— Не возражаю. Но за время вашей политической карьеры разве не могли у вас появиться враги? Вы ведь, кажется, были прокурором округа?
— Это было лет двадцать назад.
— Вот и покопайтесь в тех годах.
Он нетерпеливо пожал плечами.
— Было несколько обвинительных заключений, некоторые покушались на меня прямо в здании суда. Две попытки— обе безуспешные.
— Что произошло?
— Ничего. Полиция поймала обоих. Оба были опознаны и отправлены обратно в тюрьму. С тех пор оба умерли: один от туберкулеза, другой от рака. Были и другие случаи. В свое время об этом писали.
— Вы следили за их судьбой? Тех, кто на вас покушался?
— Нет. Полиция. Она сочла необходимым известить меня. Я никогда особенно не беспокоился.
— Особенно?
— За себя. За Сью и других — да. Ничего необычного для прокурорской карьеры здесь нет. Но я не собирался отступать от своих принципов из страха,
— И часто вы пугались?
— Часто. А вы?
— Слишком часто.
Я улыбнулся, и его глаза говорили мне, что мы друг друга поняли.
— Теперь о Сью.
— Я с ней поговорю.
— Приведете вы ее домой?
— Как она решит. Посмотрим, что скажет. А вдруг не захочет?
— Тогда... это ее дело. Она ребенок... и не ребенок, Понимаете, что я имею в виду?
— Угу.
Он кивнул.
— Она хорошо обеспечена с финансовой точки зрения, и, говоря по чести, я не знаю, что еще могу для нее сделать. Мне нужен совет.
— Чей?
Он подмигнул мне.
— Может быть, ваш, мистер Хаммер.
— Может быть.
— Могу я узнать ваш пост, должность?
— У меня специальное задание и очень прочное положение в системе. Давно работаю. В данное время я могу делать все, что мне вздумается. Не без причины, конечно.
— И как долго?
— Вы слишком торопитесь. До тех пор, пока кто-то не отстранит меня от должности или пока я не сделаю ошибку.
— Ну?!
— А время ошибок прошло.
— Тогда посоветуйте мне. Мне нужен совет человека, который перестал делать ошибки.
В его тоне совсем не было сарказма.
— Я оставлю ее у себя до тех пор, пока она этого хочет.
Он кивнул и, достав чековую книжку, выписал чек на 5 тысяч долларов.
— Это слишком много.
— Большие люди не должны размениваться на мелочи. Это касается и больших дел. Я хочу, чтобы она была в безопасности. Я хочу, чтобы она вернулась. Что вы скажете?
— Постарайтесь вспомнить фамилии двоих, которые покушались на вас.
— Сомневаюсь, чтобы это имело какое-то значение.
— Допустим, что мне придется этим заняться. Прошлое таит много неприятностей и много грязи. Если не хотите, чтобы я вмешивался, можете забрать чек. Но тогда просто из любопытства я этим займусь.
— И это касается вас лично, мистер Хаммер? Не похоже, чтобы вам нужны были деньги или практика. Не нужно объяснять, я понимаю и так.
Мы посмотрели друг на друга. Нам, двум профессионалам, не нужно было много времени, чтобы понять друг друга.
— Вы знаете меня, Торренс?
— Я знаю вас, Майк. Разве не все вас знают?
Я улыбнулся:
— По-настоящему совсем не все.
Глава 3
Итак, Детская Ручка был мертв. Теперь все узнают, что произошло в той комнате, и кто-то будет выжидать, и кто-то вспомнит, что случилось семь лет назад, и станет ждать, что будет дальше. Кто он — необходимо выяснить, и выяснить это придется мне самому.
На углу Бродвея и Сороковых есть бар, стиснутый огромными домами, как бутерброд, с забавным названием, которое дали ему люди с забавным прошлым.
Когда я вошел, то увидел много новых лиц, но Дисерсея Тоби разглядел сразу и заметил, как он чуть не выронил пивную кружку от изумления. Потом подошел к бару и заказал себе «Четыре розы».
Бармен был старый стреляный воробей. Он смешал мне пойло, взял доллар и угрюмо кивнул:
— Привет, Майк.
— Привет, Чарли.
— Тебя не было видно.— И не должно было.
— Тебя тут вспоминали.
— Ты слишком много слушаешь.
— Бармены и говорить любят тоже.
— С кем?
-— С тем...
— Так с кем?
— Как все бармены.
— А еще?
— Все,— ответил он мягко.
— Дело есть дело,— улыбнулся я.
— Это так, Майк.
— Верно, Чарли.
Он отошел от меня и с озабоченным видом направился к стайке туристов, которые галдели в углу. Стереопроигрыватель наяривал Синатру, но звук был плохой и музыка не производила должного впечатления. На улице стояла жара, и для любого человека зайти в это тихое местечко означало обрести прохладу и спокойный отдых.
Одна из женщин почти сползла с табуретки и, навалившись грудью на стойку, спросила:
— Свободен?
Я не стал оборачиваться.
— Иногда.
— Теперь?
— Нет.
Она отвернулась и сунула в рот сигарету.
— Глупый дикарь?
— Настоящий абориген!
Она хрипло рассмеялась.
— Значит, придется пощипать наших заморских друзей.
Дисерсей Тоби подождал, пока она ушла, и сел на табурет рядом со мной. Он великолепно сыграл роль простака, заказывающего для друга выпивку.
Когда это было сделано, он взмолился:
— Майк...
— Просто решил заглянуть.
— Тебе нужен я или кто-то другой?
— Кто-то другой.
— Мне не нравится, когда ты ходишь вокруг да около, а не говоришь прямо.
— Новая методика, приятель.
— Выкинь ее к черту, Майк. Я тебя знаю еще с прошлых времен. Думаешь, я уже не знаю, что случилось?
— А что случилось?
— С Левитом и Ручкой. У тебя что, помутнение мозгов? Ты думаешь, что тебе дадут за здорово живешь палить в городе? Теперь все изменилось. Ты был далеко, и лучше было для тебя там и оставаться. Теперь, прежде чем ты меня впутаешь во что-нибудь, мне надо сказать тебе одну важную вещь: не впутывай меня ни во что. Я всегда был мелкой сошкой, и ни вы, ни они меня не трогали. Такое положение меня вполне устраивает.
— Чудесно.
Я взял его за руку и положил на стол свой 45-й.
— Помнишь?
Он задрожал. Тогда я решил добить его. Я достал из кармана бумажник и сделал вид, что считаю деньги, а сам дал ему полюбоваться своим удостоверением, видимым сквозь пластик. Он посмотрел, и его глаза расширились, но он сумел подавить любопытство и стал тянуть свое пойло.
— Мы идем ко мне или к тебе?
— Моя .комната наверху, Майк,
— Где?
— 313.
— Десять минут. Иди первым.
Это был обычный номер второсортной гостиницы, пропахший пивом, потным бельем и грязными носками. Он открыл себе жестянку пива, потом плюхнулся на небрежно застеленную кровать.
— Говори.
— Детская Ручка... Он умер.
— Я знаю. Я его пришил. Его макушка слетела и превратилась в кашу на полу. Он не был первым и вряд ли будет последним.
Он медленно отставил жестянку,
— Будь ты проклят!
— Это все, что ты можешь сказать?
— Будь ты проклят. Думаю, тебе надо писать завещание.
— Тоби...
— Именно. Я не шучу. Слова и дело у нас не расходятся. Ты был идиотом уже в прежние времена, но теперь ты совсем пропащий. Думаешь, я не знаю об этом? Знаю, как и все. Я бы не хотел даже в одной комнате с тобой быть.
— У тебя нет выбора, Тоби...
— Да. И поэтому я буду расплачиваться потом. И ты тоже. Черт побери, Майк...
— Детская Ручка,— повторил я опять.
— Он взялся за работу Тилсона, все об этом знают.
— Дальше.
— Что дальше, изверг? Что, черт возьми, я могу знать о Ручке? Мы с ним в одну игру не играли. Я просто прыщик, а он целый нарыв. Ты знаешь, чем он стал? Черта с два ты знаешь! Правая рука мистера Дикерсона. И ты думаешь, что я собираюсь...
— Кто?
— Оставь... Ты знаешь.
— Кто, Тоби? Мистер Дикерсон — кто он, приятель?
— Майк...
— Не шути со мной и перестань мямлить.
— Ну ладно. Итак, кто такой Дикерсон? Он новый человек в деле. Он большая шишка. Он взял власть, и все остальные ребята остались за флагом. Мальчик мой, я больше ничего не могу тебе сказать. Все, что я знаю,— это только его имя, а сам он — сплошной мрак, невидимка.
— Политика?
— Не в его вкусе, дурень ты, Майк. Он как укротитель. Знаешь, что творится в городе? Они все выползают из своих щелей: убийцы, громилы... и все ждут приказов. Я чувствую, что рядом бежит ручей, но не стану удить рыбу. Много времени прошло со смерти последнего лихого парня... теперь повторяются времена индейцев. Главарь вернулся с холмов, и сумасшедшее племя готово вступить на тропу войны — все, что я могу тебе сказать.
— Ручка?
— Ручка—главарь? Ты с ума сошел, парень. Ручка — просто исполнитель, исполнителем был всегда. И знал, кто дает ему заработать на хлеб. Он неплохо преуспевал, пока не решил вернуться к старым друзьям.
— Не пойму, о чем ты.
— Говорят, он делал кому-то любезность, когда стрелял в тебя. Вот и поплатился.
Тоби встал и подошел к окну. Я заметил ему в спину:
— Конечно, почему нет? Делать любезность — это важно и дает повышение по службе и вес. Это доказывает...
— Это доказывает, как быстро могут тебя убрать.— Он медленно повернулся.— Я что, тоже попал в эту кашу?
— Не вижу, каким образом.'
— Спроси прямо.
— Кто такой Дикерсон?
— Никто не знает. Знают только, что он большой человек.
— Деньги?
— Думаю, да.
— Кто заменит Ручку?
— Кто сможет удержать это место. Я бы сказал— Дел Пеннер, уж очень он рвался. Он засыпался десять лет назад, потом вернулся, отправился в Чикаго, потом был сутенером в Майами и здорово поддерживал Ручку.
— Тогда, может быть, вторжение Ручки и его стрельба в меня были частью операции какой-то банды по захвату власти, чтобы доказать свои способности? — Я долгое время смотрел на него в упор, пока он не отвернулся, пожав плечами.
Когда он высосал пиво до конца, то буркнул:
— Говорят, что это было по личному вопросу, одолжение он делал кому-то лично, понял? Ты был неожиданностью. Ты даже не представляешь, какой неожиданностью. Это тебя не касалось. Это было что-то другое. Вот и все, что я знаю. И вообще, я ничего не хочу знать. Дай мне зарабатывать деньги моим способом и держись от меня подальше, умоляю.