— Сонни, где он мог спрятать деньги?
— Нет, парень, я старик. А если... Слишком много неприятностей для меня: репортеры, прошлое, потом меня еще и пришьют за болтовню. И мастерскую мою закроют, лицензию отнимут. Что я тогда?
— Тебе заплатят.
Он опять посмотрел на ноги Велды.
— Когда найдутся эти деньги... дайте мне их пощупать. Только. Они стоили мне тридцати лет.
Велда вытянула одну ногу, и он снова заулыбался.
— А вы знаете, что бы я действительно хотел пощупать?
Велда расхохоталась.
— Ах вы, старый развратник!
— Ваша правда, леди, но мне хотелось бы хоть взглянуть на вас, когда вы снимете с себя все.
— Если ты это сделаешь, то умрешь,— заметил я.
— Увидим,— сказал он.
Я опять оставил ему телефон отеля, и мы ушли. Я слышал, как он что-то бормотал нам вслед.
Мы спустились вниз в аптеку. Велда взяла кофе и сэндвичи. Прямо перед нами стоял Тоби и что-то жевал. Увидев нас, он демонстративно положил недоеденный бутерброд на пластиковую тарелку и пошел к двери.
Велда сказала:
— Ты чем-то озабочен, милый?
— Почему ты так думаешь?
— У тебя такое лицо...
Я рывком поставил чашку с кофе.
— Тут есть одна штука — не могу до нее добраться. Она где-то рядом. А я не могу даже понять где. Я все еще забываю важные вещи.
— Все вернется.
— Мне это нужно теперь.
— Может быть, поговорим с ней?
— Нет, не поможет.
— Это где-то рядом?
— Мы с тобой сидим на этом, крошка. У нас с тобой земля под ногами горит. Мы с тобой зарыли где-то три миллиона долларов, и вдобавок убийца все еще в городе.. Этот парень сейчас смеется над нами.
— А если деньги...
— Нет. Так просто такие вещи не теряются, и место, где они зарыты, тоже. Ты нарочно туда кладешь. Кто-то собирается вернуться в город, и деньги должны развязать ему руки. Если он к тому же и умен, то...
— Почему ты .не хочешь посоветоваться с Патом?
— Не хочу добивать его.
— Он и не заметит. Привык.
Мы позвонили Пату. Там были новости. Мальчик из Детройта. Люди, которые посылали его сюда, ничего не имели общего с нашими фарцовщиками и, если узнают, что он заговорил,— его пришьют. Говорит, что кто-то собирает все данные на теперешних главарей Синдиката. И что здесь, в Нью-Йорке, готовится что-то грандиозное.
— Он слишком много говорит. Откуда такие данные?
— У них не слишком хорошая конспирация — много ушей, но глава этого начинания действительно силен. Это может быть Коплей. Он может использовать деньги, все продумал, у него было время, и .он знает дорогу. Ее знал и его подручный Малек..
— Малек? О нем ты выяснил что-нибудь?
— Он покойник.
— Но он где-то жил. У него были женщины. У него были жены. .
— Хорошо..
Велда кивнула мне, когда я положил трубку.
— Давай посмотрим телефонный справочник.
— Верно, дорогая.
Я обзвонил шестнадцать Малеков и потратил шестнадцать центов на звонки. На тринадцать отозвались, посоветовав мне найти на вечер другую шлюху, женские голоса. Два номера молчали.
На шестнадцатом старый женский голос сказал:
—. Да, это миссис Малек, бывшая жена Квина Малека.
Нет, она не пользовалась этим именем. Ей было наплевать. Но если это необходимо, то я могу приехать к ней теперь же.
— Нашли след, котенок.
— Пату скажем?
— Нет. Сначала сами проверим.
Она ждала в подъезде, пропахшем тухлой рыбой и отбросами, стоя у двери на ступеньках лестницы, завернувшись в старый халат фасона двадцатых годов. На голове ее была поспешно наброшенная косынка, которая прикрывала торчащие бигуди.
Бедная старая леди, мы подняли ее прямо с постели. Она стала хлопотать с чаем, и нам пришлось присесть. Только тогда, когда чай как следует вскипел, она спросила, что нам, собственно, угодно.
— Миссис Малек, это насчет вашего мужа.
— Ах, он давно умер.
— Знаем. Мы ищем то, что он оставил.
— Очень-очень мало. То, что он оставил, кончилось несколько лет назад. Теперь я живу только на пенсию.
— Мы ищем его старые бумаги, дающие право на владение недвижимостью.
— Забавно. Но ведь два месяца тому назад мне уже звонили по телефону и спрашивали, не оставил ли он мне бумаги. Казалось, им нужно было выяснить заглавие или название.
— А он оставил?
— Конечно, сэр. Он только мне и доверял. Он оставил мне большую коробку, и я храню ее...
— А что он хотел выяснить, тот по телефону?
— О, я не поняла даже, мужской это был голос или женский, Он предложил мне сто долларов, чтобы просмотреть бумаги, и еще сто, чтобы забрать их.
— Вы согласились?
Ее блеклые глаза потемнели:
— Мистер Хаммер, я уже не та женщина, которая может постоять за себя. Но если эти бумаги были у меня столько лет, я не вижу причин, почему они должны уйти от меня. Но я отдала их.
Было похоже, что на нас вылили ушат с водой. Велда сидела у кухонного стола, крепко стиснув ручку старой чашки.
— Кому, миссис Малек?
— Рассыльному. Он оставил мне конверт со ста долларами.
— Вы узнаете его?
— Нет, конечно. Просто мальчик. Испанец, я полагаю, у него был акцент. Еще чашечку?
К черту!
— Спасибо, не надо.
От второй чашки этого вонючего пойла я мог потерять сознание.
Я кивнул Велде.
— Прощайте.
— Но коробка .вернулась,— вдруг сказала старуха.
— Что?!!
— С другой стодолларовой бумажкой. Другой рассыльный принес ее.
— Слушайте, миссис Малек, а что, если мы посмотрим на коробку? Пятьдесят долларов зараз?
— Чудесно. Еще чаю?
Я взял вторую чашку. Она, к счастью, не довела меня до рвоты. Но старуха почти довела. Она сидела, не сводя с меня своих блеклых глаз, пока я не допил чай, потом куда-то ушла и вернулась с коробкой.
— Вот.
Мы просмотрели все бумаги, потом она покачала головой и сказала:
— Одной тут не хватает, должна вас огорчить.
Я снова почувствовал тошноту. Посмотрел на свои пятьдесят долларов на столе, и она тоже посмотрела,
— Откуда вы знаете?
— Потому что я их пересчитала. Раз он мне их оставил, я должна была быть уверена, что они все на месте. И пересчитывала каждый год. А когда тот мне вернул коробку — вижу, одной нет. Я правду говорю, два раза сосчитала.
— Это та, что нам нужна. .
Она улыбнулась чему-то своему,
— Несколько лет назад я заболела. Очень. И потом мне пришлось лежать, и делать было нечего, и я их все переписала, просто так, от скуки.
Она достала из комода толстую тетрадь с засаленными страницами, перепачканную каким-то жиром.
— Вот она.
Я спрятал тетрадь в карман.
А теперь объясните-ка мне, почему вы нам помогаете, миссис Малек?
— Потому что мне не нравится, когда меня обкрадывают, вот почему. Этот нарочно стянул у меня что-то ценное. Он был обманщик. Он нечестно со мной поступил, А вам я верю. Разве я не права?
Она была так трогательна в своем праведном гневе, что я рассмеялся.
— Мы возьмем бумаги с собой. Ими займутся в полиции, но они все вернутся к вам обратно. Можно вас поцеловать?
— Это будет восхитительно.
Она взглянула на Велду.
— Вы не возражаете?
— Конечно нет.
И я поцеловал старую леди в сморщенные губки...
Черт побери, если они не стали вдруг влажными и горячими...
Мы нашли недостающую страницу. Это была расписка за долю в прибылях наемного дома, Ильстер, Нью-Йорк, подписанная «Б. К.».
Тут же описание дома и адрес Бласка Коплея.
Глава 11
Мне пришлось занять пятьдесят долларов в «Голубом кролике», чтобы быть с деньгами в кармане. Джордис, ни о чем не спрашивая, принес деньги. Отправившись по адресу, мы нашли хозяина закладной, свели к минимуму воспоминания о прошлых днях, и, когда он развернул карту участков и стал водить по ней пальцем, в его тоне появились грозно предупреждающие нотки:
— Вы владелец этого?
— Нет. Но интересуюсь.
— Тогда я вам не советую впутываться. Там хранятся какие-то контейнеры с газом.. А тронуть их нельзя до тех пор, пока владелец не появится. А он только за место платит, а самого нет как нет.
— Грустно.
— Вы знаете владельца?
— Да.
— Тогда пусть он их уберет.
— Он постарается.
Мы поехали прямо на место. На подступах к участку протекал какой-то грязный ручей, кругом все заросло травой, но было видно, где раньше проходила дорожная колея.
Я поставил машину в кустах и начал смотреть на джунгли, куда нам надо было войти.
Деревья были высокими и старыми. Всё липы и дубы, раскидистые ветки торчали во все стороны.
Солнце уже садилось, и у нас было мало времени до заката. .
— Это где-то здесь. Я не знаю, как он сделал это, но ему удалось. Он тут поблизости.
Вокруг дома стеной стояли трава и шиповник. Собственно, от дома остались одни руины, стропила провалились. Всюду прах и штукатурка под ногами. И мыши. Сотни мышей. Мы побродили вокруг дома, продираясь сквозь лопухи. ’
— Майк...
Я остановился и оглянулся.
— Майк, я устала. Можем мы немного посидеть?
— Конечно, дорогая. Вот здесь есть местечко.
Она скользнула в траву, легла на спину и стала смотреть в небо. Тучи были окрашены в розоватый цвет, и по ним бродили вишневые отблески.
— Эго прекрасно, Майк, какие облака, смотри.
— На город не похоже, верно?
Она рассмеялась и подняла ноги, чтобы сдернуть остатки своих капроновых чулок. Я взял ее ступню ладонями, потом поднялся пальцами выше по ноге, отстегнул резинку и снял продранный колючками чулок, потом второй.
Она промурлыкала:
— Угуу...
И похлопала по траве рядом с собой. Я скрестил ноги и уселся, но она потянулась за мной и шутливо повалила меня на себя.
—- Скоро стемнеет, Майк. Мы не можем опять упустить наш случай. Во всяком случае, ждать до утра я не хочу.