— Очень хорошо,— перебил его Шапиро.— Итак, он убивает ее, чтобы дело не получило огласки.
— Он был страшно возбужден,— продолжал Миллер.— Почти не сознавал, что делает. Может быть, он хотел только припугнуть, а не убить.
— И старую даму тоже? — спросил Шапиро,— Как только она спустилась с лестницы, когда он искал фото?
— Нет. Ее из-за того, что она могла опознать его. Она видела его вместе с девушкой. Может быть, она заявила ему, что достаточно много знает об этом деле. Во всяком случае — он ее убил.
Миллер сделал паузу. Он был очень терпелив.
— Что же вам еще надо, Нат? — спросил он.— Ведь я знаю, что вас удовлетворила бы и половина этого материала.
Шапиро снова прищелкнул языком. Миллер —это босс, сказал он. Миллер и прокурор, а он только рядовой сотрудник. Хорошо, он поедет домой к Розе. Но он считает, что многое может разъясниться, если просмотреть в библиотеке заказы и узнать, кто последний интересовался родом Титусов в округе Рокленд.
Миллер тяжело вздохнул.
— Ясно,— сказал он.— Ясно, что нам делать, Нат. Развё я не говорил, что мы не будем этим заниматься?
— Вы хотите сейчас арестовать его? — спросил Шапиро.
— Завтра утром,— ответил Миллер.— Он не будет пытаться удрать, Нат. А если попробует — это только к
лучшему, не так ли? Тогда, наконец, вы проявите твердость?
— Возможно,— сказал Шапиро и вышел из кабинета Миллера.
Пройдя через комнату ожидания, он вышел на залитую солнцем улицу и направился к метро, чтобы ехать к Розе, у которой было также же мягкое сердце, как у него. Дома он собирался погулять с собакой, потом выпить с Розой по бокалу вина, а затем, может быть, сходить в кино и...
Он уже почти спустился по лестнице к станций метро, как вдруг повернулся и снова вышел на улицу. С печальной миной он зашел в закусочную, где съел бутерброд и выпил чашку кофе. Затем позвонил Розе и предупредил ее, что придет немного позже.
— Как всегда,— ответила Роза.— И надо же мне было выйти замуж за полицейского!
На табличке перед ней было написано: «Не волнуйтесь, мы успеем!» Но Барбара Филипс сидела застывшая, чуть пригнувшись, сжав кулачки и положив их на изящные бедра, будто приготовившись к прыжку. Губы она сжала так, что они стали похожи на тоненькие линии. Она мысленно торопила такси ехать еще быстрее, чем это было возможно. Когда машина останавливалась позади других перед светофором, она с трудом удерживалась, чтобы не закричать: «Скорее, скорее!»
Но несмотря на отчаянную спешку, в глубине ее сознания скрывалась безнадежность. Ехать было бессмысленно и не нужно. Телефон долго, долго звонил в пустой квартире.
Такого со мной еще не было, думала Барбара, и не должно быть. Я же ведь не ненормальная, не истеричка! Сию минуту он наверняка поднимается к ней по лестнице и звонит в дверь. Все произошло из-за какого-то пустяка, не имеющего значения. Может быть, не смог найти такси или в пути случилась небольшая авария, лопнула шина. Или отказал мотор. Многие такси уже стары, и с ним произошло что-то в этом роде, а позвонить по телефону неоткуда. А возможно, испортился его собственный телефон. Или...
Мне нужно вернуться домой, подумала девушка. Вернуться и спокойно ожидать, пока он не придет. Если он не придет... значит, его арестовали. Он ведь сказал, что придет, если его не арестуют. А она сделала все наоборот. Неправильно и даже глупо было хватать такси и спешить попасть в квартиру, где никого нет. Разве не глупо сидеть здесь, в машине, почти обезумев от страха, подгоняя себя нелепыми мыслями?
—- Только не надо волноваться, уважаемая мисс,— сказал водитель.— Быстрее ехать невозможно. Здесь очень большое движение, мисс.
Но разве она что-нибудь говорила? Определенно не говорила. Не говорила вслух: «Поезжайте быстрее!» Должно быть, я про себя так громко кричала, что человек почувствовал!
— Я знаю,— сказала она вслух.— Я сама это вижу.
— Только не волнуйтесь,— повторил водитель, и теперь она заметила, что он наблюдал за ней в зеркало.
Она собрала всю волю и откинулась на спинку, но уже через секунду снова сидела согнувшись. Такси опять стало двигаться медленно, почти ползло. Они выехали на середину улицы и остановились для поворота налево. Встречным машинам, казалось, не будет конца.
В веренице все же образовался просвет, водитель направился туда. У первого же дома он затормозил.
— Видите, мы не так уж долго ехали,— сказал он.
Барбара не имела понятия, как долго это было. Она, не глядя, дала ему банкноту и почти сердито покачала головой, когда он стал искать сдачу. С деньгами в руке он озадаченно посмотрел ей вслед, но она уже входила в дом.
Кабины лифта внизу не оказалось. Девушка стояла у лифта и упорно нажимала кнопку вызова, не отнимая пальца. Через какое-то время-—долгое или недолгое, она не знала — послышался шум спускающейся кабины. Как медленно! Наконец она услышала этот шум уже рядом с собой. Появился человек в униформе, укоризненно сказал из кабины:
— Ол райт, не нажимайте больше. Должно быть, страшно спешите?
— Извините,—ответила Барбара. — Мне надо к мистеру Говарду. Он живет на пятом этаже.
Она вошла в кабину.
— К Говарду?
Мужчина с любопытством посмотрел на нее.
— Да, пожалуйста.
— Пятый этаж,— сказал он, закрыл дверь, и кабина неуклюже и с шумом начала подниматься. Мужчина держал ручку управления и смотрел на Барбару. Он больше ничего не сказал, но во взгляде его было нескрываемое удивление. Девушка не заметила этого, она хотела только скорее подняться.
Лифт остановился, дверца открылась.
— Вторая дверь,— сказал мужчина и махнул рукой.
Когда девушка подошла к двери и остановилась, он все еще стоял у лифта и смотрел на нее. Только когда она нажала кнопку звонка, он вошел в кабину. Барбара подсознательно ощутила слабый стук закрывшейся решетчатой двери.
Она услышала звонок в квартире, отпустила палец от кнопки и подождала .секунду. Затем снова нажала, подольше. Потом отняла палец и прислушалась. Холод охватил все ее тело, а к горлу подкатился комок. Снова, отупевшая и без надежды, подняла она палец к кнопке, но не успела нажать, как услышала движение за дверью. Услышала звук медленных шагов, приближающихся к двери. Дверь открылась.
— Джон! — крикнула она.— О, Джон!
Она глянула на него, и лицо ее засияло, от души отлегло.
Но... его глаза были лишены выражения. Он сказал!
— Хелло.
Это прозвучало очень невыразительно. Она восприняла это слово очень странно — словно получила удар. -Свет ее глаз померк.
— Джон,— проговорила она.— Я... я ожидала. Я...
— Извини.
Снова тот же невыразительный тон.
— Мне кое-что помешало, Барбара.
Джон выговаривал каждый слог медленно и старательно, словно ему самому было неясно значение произносимых слов. И не отошел в сторону, чтобы впустить девушку в квартиру.
— Разве ты не хочешь...— начала она, запнулась и продолжала: — Отец кое-что сообщил мне. Нечто важное. Почему ты заставил меня ждать?
Она снова посмотрела на него. Теперь глаза Джона не были пустыми, но все же взгляд был странный.
— Что случилось? — спросила девушка.
— Случилось? — повторил Джон —Ничего не случилось. я...
Он замолчал, и ей показалось, что он слегка покачал головой.
— Меня арестуют. Я уже хотел идти. Почему ты... — Он запнулся.— Я в самом деле немного выпил. Разве ты не видишь, что я...
Он проговорил это медленно и слишком старательно, словно слова были совсем не его. А в глазах прочитала она то, что было скрыто, то, что настоящий Джон Говард прятал в глубине.
— Я...— начала она,— хорошо понимаю, Джон.
Она проговорила это монотонно, пристально глядя, все еще изучая его глаза, лицо. Это невероятно, подумала она. Это невозможно...
Она почувствовала, что зашаталась. Словно от удара, оглушившего ее, почти лишившего ее сознания.
— Хорошо,— будто издали донесся голос Джона.
Затем девушка почувствовала, что опирается рукой на его руку. И тогда он открыл шире дверь, посторонился и нежно обнял ее. Они вошли в квартиру.
С противоположной стороны комнаты из окна падал солнечный свет, обрисовывая на полу светлый четырехугольник. Остальная часть длинной и не очень широкой комнаты казалась темной. Направо в стене две двери.
— Я здесь еще не была.
— Да, ты здесь не была,— ответил Джон, и она почувствовала бессмысленность своих слов.
Тем же странным и непонятным тоном он продолжал:
— Извини меня, Барбара. Я так жалею обо всем. Я сделал ошибку.
— Ошибку? — повторила она.— Что ты хочешь этим сказать? Джон! Что с тобой случилось?
— Я... я измучился,—ответил он —Все так навалилось на меня, и я немного выпил, а потом добавил. Я полагаю...
— Я звонила тебе,—сказала девушка.— Были гудки, а ты не взял трубку. Ты слышал... и не захотел говорить?
— Да, так получилось!
Девушка закрыла лицо руками,и сжала пальцами лоб. Голос звучал приглушенно, когда она сказала:
— Ты знал, что я ждала тебя, и, вместо того чтобы прийти, напился? А когда звонил телефон, не подал голоса? Хотя знал, что я...
— Именно так и было,—ответил Джон,—Ты... ты обманулась во мне. Лучше всего тебе пойти домой.
Девушка отняла руки от лица и уставилась на него.
— Это именно так,—проговорил он искаженным и грубым голосом.— Тебе лучше пойти домой.
Во-первых, Миллер все-таки прав, думал Шапиро. Никакого «другого», никакого «заговорщика» на самом деле не существовало. Сто шансов против одного, что другого преступника не было. Убийства — это простые происшествия, такие же простые, как и все другие преступления. Тот, кто намеревался смошенничать, планировал все тщательно и выжидал подходящего времени. Тот, кто задумал обчистить банк, сначала должен был представить себе точную картину, как это должно произойти. Он не торопится, даже если подготовка длится неделями, так как все должно пройти гладко, иначе плохо кончится. Но кто задумал убийство, тот просто идет и убивает. Делает это без лишней болтовни. Убить легко, и никаких соучастников не нужно. Говард убил обеих женщин. Так почему бы мне не пойти домой и не погулять с собакой, спросил себя Шапиро.