Вербер быстро оглянулась. Водянистые голубые глаза ее часто-часто замигали, от щек отхлынула кровь.
— Все! — махнул рукой полковник. Черноволосого мужчину увели.
— Ваш коллега, Вербер, Сидор Загоруйко, грузчик из порта. Он же Мустафа Керим-оглы, резидент иностранной разведки… Вы намерены молчать?
— Спрашивайте, — махнув рукой, вяло отозвалась Вербер.
— Повторяю вопрос. Как вы узнавали о выходе «Мятежного» в море?
— Очень просто. На этом корабле каждый раз ходил капитан 1 ранга Майский. А он имеет привычку спать дока с открытым окном. Окно закрыто на ночь — значит его нет. Я следила за этим. А Загоруйко собирал сведения в порту. Он знал, когда грузят на «Мятежный» продукты, топливо. У Загоруйко есть приятель на водолее. Вечером мы сопоставляли факты и почти никогда не ошибались.
— В какие часы лодка подходит к нашим водам?
— Когда нужно. Даем по радио короткий сигнал.
— Потом — инфракрасный прожектор?
— Да. На лодке, рядом с перископом, смонтирован принимающий аппарат. Лодка могла принимать сигналы на перископной глубине. К сожалению, на дальнее расстояние передавать прожектором невозможно.
— Вы работали вдвоем?
— Да.
— Когда придет человек для связи?
— Через два дня. Но он не придет. Он будет ждать сигнала.
— Не беспокойтесь, Вербер, прожектор продолжает работать, — усмехнулся Радунов. — Мустафа Керим-оглы оказался разговорчивым.
— Мне все равно… Я знала, что он за человек. После этой операции я все равно отделалась бы от него.
— После какой операции?
— Как только стали бы известны данные о новом оружии на «Мятежном».
— Зря надеялись! — Радунов переглянулся с Сечиным, и оба улыбнулись. — Испытание нового оружия уже проведено на другом корабле.
— А «Мятежный»? — в голосе Вербер звучало удивление.
— С тех пор, как была обнаружена лодка, эсминец ходил в море специально для того, чтобы ввести вас в заблуждение. Надо же было дать вам работу. И лодку мы не трогали только ради этого.
— Значит, ловушка?
— Просто хитрый ход. И вы попались на эту приманку.
— Хитрый ход, — повторила Вербер, ломая тонкие белые пальцы. — Я подозревала… С того дня, как на рынке ко мне подошел молодой человек… Он назвался агрономом, а сам говорил «так точно», и выправка у него была военная… Тогда я подумала, что за мной следят… И долго, слишком долго не производилась стрельба на эсминце… Я очень устала, гражданин полковник. Разрешите мне отдохнуть.
— Идите. Вам принесут бумагу и чернила. Изложите вашу биографию. С подробностями. Вспомните все явки, шифры, имена, факты.
Вербер, устало опустив плечи, пошла к двери. Радунов и Сечин остались вдвоем.
— Вы читали показания Керим-оглы? — спросил полковник.
— Читал.
— Поняли, в чем наша ошибка?
— Понял. Вначале мы принялись разматывать не тот клубок.
— Верно. — Радунов неторопливо ходил по мягкому ковру. — У нас были две исходные точки — Луковоз и убийство Ляликова. И мы пошли по наиболее легкому пути, хотя Луковоза мы только подозревали, а в деле Ляликова преступление было налицо.
— Жаль Луковоза, — вздохнул Сечин. — Такая трагическая смерть!
— Между прочим, фотограф ведь давно собирался пройти по электрической линии. Помните, он говорил об этом лейтенанту Горегляду?
— Помню.
— В ту ночь, когда вы были у павильона, свет померк снова. Луковоз вылез из окна — окно-то к линии выходит — и пошел на холм. Возле одного из столбов он увидел бамбуковую палку. Провод привел его в блиндаж. Керим-оглы неожиданно ударил его лопатой… Вы сообщили Наташе Дунаевой, что Луковоз погиб от руки врага?
— Сообщил.
— А ведь она молодец, Иван Иванович. Верила, что ее любимый — честный человек.
Под окнами на улице засигналила машина. Радунов спрятал в сейф бумаги, надел фуражку.
— Ну, что же, Иван Иванович, поедем на «Мятежный». Узнаем у капитан-лейтенанта Дунаева, как прошли испытания. Он вчера вернулся из командировки. Посоветуемся с моряками, как лучше провести последнюю операцию.
ПОСЛЕДНЯЯ ОПЕРАЦИЯ
Мыс оканчивался крутой осыпью. Радунов, Сечин и Долгоносов стояли на самом краю обрыва. Снизу доносился плеск волн. Слева мерцали вдали огни города, и отраженные огоньки прыгали на дегтярно-черной воде.
— Пора, — сказал полковник, посмотрев на часы. — Ну, Иван Иванович, ни пуха ни пера, как говорится. Желаю удачи!
Пожав руку Радунова, Сечин и Долгоносов спустились вниз по крутой деревянной лесенке. Навстречу им из темноты выдвинулись двое.
— Все готово? — спросил майор.
— Так точно. Ваш тузик здесь.
— По местам!
Сечин и Долгоносов сели в маленькую двухвесельную лодку. Буксирный канат, закрепленный на носу тузика, натянулся, и лодка плавно отошла от берега.
Было так темно, что Иван Иванович с трудом различал силуэты двух шестивесельных ялов, идущих впереди, один из которых и буксировал тузик. Шлюпки двигались бесшумно, ни плеска весел, ни скрипа уключин. Недаром моряки готовились к этому походу весь день.
Иван Иванович опустил руку в теплую воду, и она с легким журчанием заструилась между пальцев. По сопротивлению воды Сечин понял, что тузик движется быстро.
План ночной операции был разработан до малейших деталей, но Иван Иванович еще и еще раз перебирал в памяти: не упущено ли что-либо.
Вчера из старого блиндажа на подводную лодку от имени Керим-оглы было передано сообщение о том, что задание выполнено. Ночью лодка должна была подойти к условленному месту, чтобы принять на борт двух человек. Точка всплытия лодки находилась в пределах наших территориальных вод.
Операцию решено было провести на шлюпках, чтобы вражеские гидроакустики не уловили шума винтов кораблей, а радиолокация противника не обнаружила их. Важно было попасть на лодку хотя бы двум человекам…
— Главное люк, — шепотом сказал Сечин. — Не дать закрыть люк. Слышите, капитан.
— Да. Я знаю.
Долгоносов улыбался. Хорошее настроение не покидало его с той минуты, когда Радунов разрешил ему идти на ответственное задание вместе с Сечиньм. Капитан тяжело переживал свою неудачу с женщиной на рынке. Ему хотелось загладить свою ошибку. Понимая его состояние, Иван Иванович сам попросил полковника послать на задание именно Долгоносова.
Майор вытащил руку из воды и насухо вытер ее носовым платком. Капитан перегнулся было через борт, но Сечин остановил его.
— Не мочите руки. Будете грести — сразу мозоли натрете.
Тузик все сильней покачивался на встречных волнах, и по этой качке Иван Иванович понял, что они отошли от берега довольно далеко. Обернувшись, он не увидел уже огней города. Только одинокий огонек маяка мигал в стороне мыса. Казалось, огонек висит в воздухе.
«Жалко, нету туч», — подумал Иван Иванович, оглядывая небо, похожее на черный бархатный полог, усыпанный бесчисленными золотыми блестками звезд.
Путешествие на буксире продолжалось долго. Наконец шлюпка, идущая впереди, замедлила ход и остановилась. Тузик очутился рядом с ее кормой. К Сечину наклонился лейтенант Горегляд, командовавший ялом, протянул микротелефонную трубку.
— Вас вызывает капитан первого ранга, товарищ майор.
Сечин прижал к уху теплую трубку.
— Слушаю.
— Иван Иванович, «приятель» ведет себя хорошо, — послышался веселый голос Майского. — Он очень аккуратен и делает все, как обещал нам.
Сечин усмехнулся. Он ясно представлял себе, что делается сейчас на «Мятежном», стоявшем у выхода из бухты. Майский и Радунов находятся в боевой рубке, акустик то и дело докладывает им о курсе подводной лодки и дистанцию до нее. Если «приятель» действительно аккуратен, то до момента всплытия осталось всего десять минут. Радиометристы сообщат Майскому о появлении лодки на поверхности.
Майор не спускал глаз со светящейся стрелки часов. Осталось шесть, пять, четыре минуты…
В трубке снова раздался голос Майского.
— Все, — произнес он, и на этот раз голос его звучал очень серьезно.
Горегляд уже успел отвязать буксирный конец. Сечин руками оттолкнулся от шершавого борта шлюпки, и тузик, подгоняемый веслами Долгоносова, быстро заскользил по темной воде.
Иван Иванович переводил взгляд с прыгающей стрелки компаса на часы. «Пора!» — решил он, доставая из кармана электрический фонарь. «Раз, два, три», — считал Сечин, нажимая на кнопку. Три проблеска — так говорили на допросе Свистунов и Мустафа Керим-оглы.
С замиранием сердца ждал Иван Иванович ответных сигналов. Он смотрел вдаль, а тусклый, едва заметный синий огонек мелькнул дважды совсем рядом. Майор нажал кнопку еще раз и положил фонарь на дно тузика.
Напрягая зрение, он увидел впереди длинную черную массу, возвышавшуюся над водой. Казалось, огромное морское чудовище появилось перед ним.
— Кто идет?
Человек спросил по-русски, но с сильным акцентом.
— У нас нет флага, — ответил Сечин установленный пароль. Прямо перед собой он увидел рубку лодки, стойки лееров, толстую колонку перископа. На мостике стояли двое: один в шляпе, другой в военной фуражке. «Тот, что в шляпе, знает связного в лицо!» — сообразил Сечин.
Тузик ударился носом в железный борт. Долгоносов легко, одним прыжком вскочил на палубу. К Ивану Ивановичу склонился человек в шляпе, сказал сердито:
— Не мешкайте. Давайте руку!
Сечин почувствовал в своей ладони тонкие, горячие пальцы и вдруг, откинувшись назад всем телом, дернул руку на себя. Человек охнул и полетел в воду. Майор не удержался в покачнувшемся тузике, свалился на дно.
На мостике лодки раздался выстрел. Офицер упал, а Долгоносов исчез в открытом люке.
С трех сторон вспыхнули огни прожекторов. Сильные, голубоватые лучи рассекли темноту и уперлись в лодку. Карабкаясь на мостик, Сечин краем глаза увидел несколько шлюпок, вырвавшихся из темноты. Одна из них уже подошла к лодке. В воде барахтался человек.
Очутившись на мостике, Сечин бросился к люку. Внутри лодки, гулко, как в пустой бочке, раздавались выстрелы. Кто-то оттолкнул майора в сторону. Горегляд и человек пять матросов с молниеносной быстротой, скользя руками по поручням вертикального трапа, исчезли в провале люка. Иван Иванович последовал за ними. Сверху на голову ему съехал еще кто-то, сбил фуражку.