— А Бетси?
— Эта была слеплена совсем из другого теста. Сильная женщина, с любым мужиком потягаться могла. За два года родила двух мальчиков да еще и дитя Мэрион вынянчила. Дорсетт с Бетси были созданы друг для друга.
— Почему они не уплыли с вами?
— Побоялись. Я вызвался обратиться к губернатору с просьбой об их освобождении, но они решили не искушать судьбу. И правильно сделали. Высадись они в Австралии, полицейские приставы сграбастали бы детей и рассовали по приютам. Бетси отправили бы на прядильную фабрику, а Джесс наверняка кончил бы свои дни на какой-нибудь ферме. Скорее всего, они никогда бы больше не увидели ни своих мальчиков, ни друг друга. Я дал им слово: пока жив, они будут числиться погибшими на «Гладиаторе».
— И Виклеман?
— Да. Он удалился в пещеру на северной оконечности острова.
Карлайл задумался над историей, поведанной Скагсом.
— И у тебя хватило выдержки молчать об этом двадцать лет…
— Если бы я нарушил данное мной слово, то этот мерзавец, что сидел губернатором в Новом Южном Уэльсе, послал бы за ними корабль. Он был готов ад перевернуть, лишь бы схватить убежавшего заключенного. — Скагс устремил взгляд через окно на суда в гавани. — Какое трогательное было прощание, до слез! Бетси с Джессом и дети стояли на берегу и махали нам вслед руками. Видит бог, счастливее людей не было и нет на свете. Они устроили себе жизнь такую, какой никогда не имели бы в цивилизованном мире.
Слово «цивилизованном» старый моряк произнес презрительно, будто сплюнул.
— А Кохран? Почему он обо всем не разболтал?
Скагс перевел повеселевший взгляд на Карлайла.
— Я же тебе говорил: у него была маленькая тайна, которую он не желал раскрывать. Он сгинул в Южно-Китайском море в шестьдесят седьмом году вместе с «Занзибаром».
— М-да, любопытно было бы узнать, как поживают твои островитяне.
— А я знаю, — улыбнулся Скагс.
Карлайл в удивлении вздернул брови:
— Буду признателен, если разъяснишь откуда.
— Через четыре года после моего отплытия остров заметило американское китобойное судно, и команда спустилась на берег, чтобы пополнить запасы пресной воды. Джесс и Бетси встретили моряков и обменяли фрукты и свежую рыбу на ткани и кухонную утварь. Капитану они сказали, что были миссионерами и попали на остров по причине кораблекрушения. Потом и другие китобои стали заходить на остров за водой и продуктами. Одна из таких команд снабдила Бетси семенами в обмен на шляпы, сплетенные из пальмовых листьев, и рацион семейства Дорсетт пополнился овощами.
— Откуда тебе обо всем этом известно?
— Из писем Бетси. Китобои оказались хорошими почтальонами.
— Так значит, твои островитяне до сих пор живы?
Взгляд Скагса погрустнел.
— Джесс погиб на рыбалке шесть лет назад. Налетел шквал и перевернул лодку. Бетси думает, что он ударился обо что-то головой. Ее последнее письмо — вместе с посылкой — пришло два дня назад. Ты найдешь его в среднем ящике моего стола. Она написала, что умирает от болезни желудка.
Карлайл, поднявшись, прохромал к обшарпанному столу. Выдвинув указанный ящик, он достал клеенчатый мешочек и сложенный вчетверо лист бумаги. Вернувшись в кресло, он надел очки и взглянул на послание.
— Для простолюдинки она пишет очень хорошо.
— Первые ее письма пестрели ошибками, но Джесс был человек образованный, и под его присмотром она выучилась грамматике.
Карлайл принялся читать вслух:
— «Дорогой мой капитан Скагс! Молюсь, чтоб были вы в добром здравии. Это будет моим последним письмом к вам, поскольку у меня какая-то гадкая болезнь желудка — так, по крайней мере, сказал мне корабельный врач с китобойного судна „Эми энд Джейсон“. Так что скоро я свижусь со своим Джессом. Есть у меня просьба, какую молю вас уважить. В первую неделю апреля этого года оба моих сына и Мэри, дочка Мэрион, покинули остров на борту китобойного судна, которое направлялось в Окленд, поскольку нуждалось в ремонте, после того как его протащило по коралловым рифам. В Окленде дети должны пересесть на любой корабль, отправляющийся в Англию, а потом прибыть к вам в Абердин. Прошу вас, самый дорогой мой друг, приютить детей и позаботиться об их образовании в самых лучших школах, какие только есть в королевстве. Вечно буду вам признательна и знаю, что те же чувства испытывал бы и Джесс, будь он жив. Присовокупляю мое наследство. Пусть оно пойдет в счет оплаты за образование детей. Они у меня очень смышленые и в учении не подкачают. С великим почтением шлю вам горячий прощальный привет. Бетси Дорсетт. Да, вот еще что. Змей шлет вам глубокий поклон». — Карлайл глянул поверх очков. — Опять змей?
— Ну да. Тот, который спас нас от большой белой акулы, — пояснил Скагс. — Он живет в лагуне. Я видел его по меньшей мере четыре раза.
Карлайл снял очки и посмотрел на старинного друга так, будто капитан вдруг рехнулся. Подумав, он счел за лучшее не вникать в это дело.
— Бетси отпустила в далекий путь малых детей без сопровождения?
— Не таких уж малых, — сказал Скагс. — Самому старшему сейчас лет девятнадцать.
— Если они покинули остров в начале апреля, то могут оказаться на пороге твоего дома в любое время.
— Да. Если не застряли в Окленде.
— Боже мой, старина, ты в безвыходном положении.
— Ты хотел сказать, на пороге смерти?
— Тебе рано говорить о смерти, — сказал Карлайл, глядя Скагсу прямо в глаза.
— Нет, — твердо выговорил Скагс. — Абнер, ты отличный делец. Никто не знает этого лучше меня. Поэтому я и хотел встретиться с тобой, прежде чем отправиться в последнее плавание.
— Ты предлагаешь мне взять заботу о детях Бетси на себя?
— Они поживут в моем доме, пока ты не поставишь их на якорь в самых лучших учебных заведениях, куда только можно попасть за деньги.
— Те жалкие крохи, которые Бетси выручила, продавая шляпы и фрукты, и в малой степени не покроют расходов на несколько лет пансиона в дорогих школах. Им понадобятся приличная одежда и частные учителя, чтобы натаскать до нужного уровня знаний. Неужели ты мечтаешь разорить меня?
Скагс глазами указал на клеенчатый мешочек:
— Открой.
Карлайл ослабил тесемки и высыпал содержимое мешочка на ладонь.
— Это что, шутка? Тут ничего нет, кроме обыкновенных камешков.
— Ошибаешься, Абнер. Они необыкновенные.
Карлайл надел очки, выбрал камешек размером со сливу и принялся внимательно разглядывать. Поверхность камешка была гладкой, по форме он напоминал восьмигранник.
— Ну и что особенного?
— Отнеси камни Леви Страузеру, тогда узнаешь.
— Ювелиру?
Скагс моргнул. Долгий разговор утомил его.
— Как пожелаешь, дружище.
Судовладелец убрал в один карман очки и достал из другого часы. Посмотрев на циферблат, он сказал:
— Завтра прямо с утра отправлюсь к Страузеру и вернусь рассказать тебе, во что он оценит это барахло.
— Спасибо, — пробормотал Скагс. — Все остальное само о себе позаботится.
Ранним утром под моросящим дождичком Карлайл отправился в старинный деловой район возле Каслгейт. Сверившись с адресом, направил шаги к одному из множества ничем не примечательных домиков, сложенных из местного серого гранита, которые всему Абердину придавали вид цельный, если не сказать тусклый. Латунная табличка на двери возвещала: «Страузер и сыновья». Карлайл потянул за ручку звонка. Открывший дверь клерк препроводил его в спартански обставленную контору, предложил сесть в кресло и принес чашку чая.
Прошла томительная минута, прежде чем через боковую дверь вошел приземистый мужчина с поседевшей бородой до самой груди, облаченный в длинный сюртук. Вежливо улыбнувшись, он протянул руку:
— Я Леви Страузер. Чем могу служить?
— Меня зовут Абнер Карлайл. Меня послал к вам мой друг капитан Чарлз Скагс.
— Капитан Скагс предупредил меня через посыльного, что вы придете. Для меня честь принимать в своей скромной конторе самого знаменитого купца Абердина.
— Мы с вами встречались когда-нибудь?
— Не думаю. Вы не из тех, кто тратится на драгоценности.
— Моя жена умерла молодой, и больше я не женился. Вот и незачем было покупать дорогостоящие безделушки.
— Я тоже рано потерял жену, но, к счастью, нашел прекрасную женщину и она родила мне четырех сыновей и двух дочерей.
За много лет Карлайлу частенько случалось вести дела с евреями-купцами, но никогда не приходилось сталкиваться с ювелирами. Попав в незнакомую сферу, он чувствовал себя неловко. Он достал клеенчатый мешочек и положил на стол:
— Капитан Скагс просил вас оценить находящиеся внутри камни.
Страузер постелил на стол белую бумагу и высыпал на нее содержимое мешочка. Посчитал камни. Их было восемнадцать. Без спешки, через лупу, Страузер рассмотрел каждый камень. Затем вытянул на ладони самый большой и самый маленький.
— Будьте добры потерпеть немного, мистер Карлайл, я хочу устроить этим двум камням кое-какую проверку. Я попрошу сына угостить вас еще одной чашечкой чая.
— Да, благодарю вас. Мне нетрудно подождать.
Страузер вернулся в комнату через час. Карлайл хорошо разбирался в людях. В двадцать два года он купил свое первое судно и с тех пор с успехом провел переговоры по более чем тысяче сделок, требовавших коммерческой сметки. А потому понял: Леви Страузер нервничает. Внешне это не было заметно: никаких дрожащих рук, никаких мелких подергиваний уголков губ, никаких капель пота. Волнение таилось в глазах. Страузер походил на человека, узревшего Бога.
— Позвольте спросить, откуда эти камни?
— Точно указать место не могу, — признался Карлайл.
— Копи Индии выработаны, и ничего подобного не может прийти из Бразилии. Вероятно, какое-нибудь новое месторождение в Южной Африке?
Карлайл пожал плечами:
— А что? Эти камни чего-то стоят?
— Вы не знаете, что это такое?! — спросил пораженный Страузер.
— Я не специалист в минералах. Мое дело — судоходство.
Подобно древнему чародею, Страузер сомкнул пальцы над кучкой камней.