На рассвете третьего дня я просыпаюсь резко, как будто меня толкнули.
Не сразу понимаю, что меня разбудило. А когда до меня доходит, вскакиваю с постели и принимаюсь лихорадочно одеваться, не с первого раза попадая ногой в башмак.
Этот шум во дворе.
Там, где барсы.
Дикий визг, утробное рычание, яростное шипение, переходящее в рёв.
Когда выбегаю на порог, вижу, как четверо барсов с оскаленными мордами взяли в кольцо пятого. Тот припал к земле на передние лапы и скалит мощные клыки, нервно бьёт кончиком пушистого хвоста из стороны в сторону. В сверкающих глазах угроза перегрызть глотку любому, кто посмеет приблизиться.
Мощный клубок из разъярённых кошек, судя по всему, только-только распался и звери отскочили друг от друга. Потому что у дикого приблудного барса рваная рана на плече, на клыках кровь, вся шкура в багровых пятнах.
Люди боятся приблизиться, замерли на отдалении. Никто не знает что делать.
Это впервые, чтобы сюда осмелился сунуться чужой кот. Обычно от такого количества ездовых барсов, которые привыкли сражаться плечом к плечу, любая вменяемая зверюга старается держаться как можно дальше.
Но не этот зверь.
Этот совершенно точно сумасшедший.
— Ив, назад! — окрикивает меня брат. Уже спешит откуда-то, примеряя в руке рогатину.
А я иду как дура прямо в центр схватки.
Ездовой барс моего брата вот-вот кинется снова, он уже подкрадывается справа, неужели этот идиот мохнатый не видит⁈
Нет, он не видит.
Серебряные потусторонние глаза неотрывно смотрят только на меня.
— Да куда тебя несёт, дурёха! — окликает гневно брат. — Стой на месте и не шевелись, разорвёт же на части!.. И откуда только взялся? Может, бешеный…
— Меня не тронет, — тихо говорю я.
И под ошеломлёнными взглядами сбежавшихся зевак, под ругань брата, который не успевает меня остановить, под вой и рёв тревожащихся барсов просто подхожу к своему окровавленному и поджимающему хромую переднюю лапу коту, сажусь рядом в алый песок и крепко-крепко обнимаю за шею, закрывая собой.
Мой кот перестаёт скалиться и молча тычется носом мне в ухо, обжигая горячим дыханием.
Это мгновение тишины между нами стоит миллиона часов разговоров.
За моей спиной какая-то суета. Брат кидает резкие приказания своему барсу, чуть ли насильно утаскивает того прочь, чтобы запереть. Кот издаёт утробный рёв и упирается. Но против стальной воли хозяина поделать ничего не может. Остальных зверей подоспевшие охотники уводят так же, почти насильно.
Мне кажется, тут дело не только в том, что на территорию этих ревнивых кошек проник чужак. Магические звери своим тонким чутьём чуют оборотня, который лишь притворяется одним из них. Словами (к счастью!) сообщить это людям не могут, но бесятся.
Наконец, на широком дворе из всех кошаков остаётся только мой.
— Объяснишь, что происходит? — спрашивает брат, медленно подходя к нам. Он ни капли не боится, и рогатину из правой руки так и не убрал. Это счастье ещё, что он не имеет привычки ходить по собственному дому с мечом. Правда, и вот этот здоровенный кол с металлическим «зубом» на конце вряд ли менее грозное оружие в руках Арна. В конце концов, он с таким на медведя в одиночку ходил.
У меня мурашки страха. А истекающий кровью кот, на котором я на всякий случай чуть не повисла живым щитом, и в ус не дует! Я по-прежнему не могу понять, чем он думал, когда явился в место, полное его врагов.
— Ив, я жду, — напомнил Арн сурово и сделал ещё шаг ближе. — А лучше отойди-ка в сторонку, я сам разберусь.
Я сердито на него оглянулась. Моё! Никому не отдам.
— Это мой собственный домашний кот! В горах нашла. Он там больной валялся. Я его подлечила, спасла, и он со мной жил. Замечательный зверь! В доме не гадит, стены не дерёт, мышей вот только ловить отказывается.
Вот. И ни словом между прочим не соврала!
Кот фыркнул мне прямо в ухо, что, видимо, символизировало смех. Я отпихнула усатую голову, ибо щекотно.
— Значит, твой, говоришь… — протянул задумчиво Арн, опуская рогатину. — Похоже на тебя. Вечно у тебя разные безумные эксперименты.
Барсик мой вёл себя абсолютно спокойно, можно даже сказать идеально, сидел ровненько рядом со мной всем своим видом символизировал, кто здесь хороший кот.
Арн продолжал задумчиво разглядывать нашу парочку.
Я вдруг почувствовала проблеск надежды.
— Котик мой абсолютно домашний! Ни дня на улице у меня не спал, только рядом со мной.
Ещё одна абсолютная правда. Можно даже сказать, в моей постели. Но всех нюансов я брату, пожалуй, рассказывать не буду.
— И на что же ты, радость моя, намекаешь? — усмехнулся брат.
Я решила ни на что не намекать, а сказать в лоб сразу. Давно уже поняла, что это с Гордевидом надо придумывать тонкие штучки и особые подходы на грани с манипуляцией. Моему брательнику надо всё чётко, по делу и как есть. Не будешь увиливать, возможен шанс добиться своего.
— Предупреждаю сразу, мой кот останется со мной! — Заявляю брату. — Или мы с ним прям щас вернёмся обратно в мою хижину.
Барс протяжно лизнул меня в ухо. Видимо, идея понравилась.
Ох, мурашечки мои, родненькие… я по вам скучала! Вы кое-по кому, судя по всему, тоже.
Арн задумался. Не отказывает сразу — хороший знак! В кои-то веки ему выпал шанс заполучить меня в зону своего братского контроля. Много лет пытался. Неужели упустит такую возможность?
— Так и быть, останется! Такими влюблёнными глазами на тебя смотрит. Надо только придумать, где его поселить… А то с моим Громом передерутся опять…
— Не надо никуда поселять! Он… со мной будет. В смысле, везде. Мы так привыкли. Или заберу в мою комнату, или сама уйду с ним в сарай спать, если не разрешишь!
Серебряные глаза опасно сверкнули. Мурашки всей дружной толпой двинулись по моей спине вниз.
Арн явно колебался.
Ещё бы! Ведь я снова включила упрямую младшую сестру. В нашей извечной дуэли характеров с братом я почти всегда выходила победительницей. Честно говоря, моим тайным оружием было то, что мой самый лучший в мире брат просто не мог мне ни в чём отказать. Мне до сих пор кажется, что после смерти наших родных он чувствует ответственность за то, чтобы я была счастлива — ведь он моя единственная семья. Обычно я старалась этой слабостью Арна не злоупотреблять. Но сегодня не тот случай. Сегодня всё слишком серьёзно. Надо вытаскивать одну пятнистую шкуру из очередной переделки.
«Признайся хоть самой себе, что просто хочешь заполучить его в своё единоличное владение снова, хотя бы на чуть-чуть» — шепнул внутренний голос-провокатор. Я парировала ему, что кота надо в очередной раз подлечить, чтоб отпустить на все четыре стороны. Да и придумать, как Завесу открыть обратно, не помешает. Так что первоочередная задача увести от чужих глаз! Ему же надо воплотиться… обратно…
Мурашки, судя по ощущениям, от этой идеи пришли в такой восторг, что хоровод хороводить стали где-то у меня в районе живота.
Арн протяжно вздыхает и втыкает рогатину в землю.
— Зная твоё упрямство, и правда ведь уйдёшь! А мне потом переживать. Ладно, оставляй. Но следи, чтоб во двор не выходил, пока там наши гуляют. Иначе быть снова драке. Крепко он им не понравился почему-то. И чего тебе в голову втемяшилось? Завела бы лучше собаку!
— Что поделаешь, люблю лесных зверюшек! — радостно показала брату язык я, вставая с колен и отряхивая платье. Руку на всякий случай снова положила на загривок своего барса. Котик упирался в меня мохнатым плечом и не отлипал. Я осторожно повела хромающего кота вперёд.
Арн внимательно следил за поведением зверя, но судя по всему, нам с Барсиком и впрямь удалось его убедить, что мой кот — существо в высшей степени воспитанное и безопасное. В конце концов, я жила в недавно пристроенной к остальной усадьбе части дома, там были в основном кладовые и другие нежилые помещения, так что и от детей, и от Мэй мы будем достаточно далеко. А в нашей семье издавна почитали и любили барсов. По легенде, снежный барс был тем самым волшебным зверем, который когда-то в седой древности подарил предку основателя нашего клана секрет магии невидимости. До сих пор морда барса красуется на гербе и фамильных украшениях.
Арн издал протяжный вздох.
— Под твою ответственность, чокнутая друидша! Хоть бы Гордевиду жить вечно! Не то Таарн ждут чересчур уж весёлые времена с таким-то главным жрецом.
Поравнявшись с Арном, я на секунду остановилась и заглянула ему в глаза. Сказала предельно серьёзно:
— Спасибо! Ты у меня самый лучший. Люблю тебя, братишка!
Он, кажется, не ожидал от меня, и даже чуточку смутился.
А меня охватило странное чувство.
Я сейчас стояла меж двух самых дорогих в моей жизни мужчин. И ни один из них не хочет убить другого. Даже барс стоит под моей правой ладонью совершенно спокойно и не пытается броситься на Арна и перегрызть глотку. Как, возможно, сделал бы когда-то. Удивительно. Странно. Непостижимо.
Непередаваемое чувство спокойствия и тихой радости, когда эти, такие близкие мне люди, рядом. Я попыталась запомнить это мгновение во всей его непередаваемой теплоте, спрятать в ту самую мою личную шкатулку с воспоминаниями, где хранились самые драгоценные.
И всё-таки долго так торчать у всех на виду было нельзя, и я снова повела прихрамывающего кота за собой. Во-первых, котика скорее лечить, во-вторых…
— Ой, кстати, у нас мясо есть, братишка? — спохватилась я.
— Шутишь? Конечно. Возьми в кладовой. А ты с каких это пор травой питаться перестала?..
— Да не мне! Этому вот… заднице мохнатой. Блудной. И где только шатался так долго, я вся извелась!
Кот принялся довольно урчать и щуриться. Можно подумать, я его сейчас похвалила.
Первым делом мы спустились в кладовую, которая в усадьбе брата никогда не запиралась, потому что не было таких людей в этом месте, которым он бы не доверял. Все они были ему лучшими друзьями, верными соратниками, почти семьёй.