К моменту, когда я вышла из комнаты, поместье уже почти опустело. Арн отправил почти всех своих людей, осталась лишь пара работников. Дико переживал, что не может уйти со своими парнями и проверить, что за чертовщина творится в деревне. У меня тоже сердце было не на месте.
Мой барс обнаружился на кухне. В этом просторном помещении, где под потолком висели пучки сушёных трав, вечно что-то жарили и парили. Вот и сейчас на вертеле над огнём повар крутил тушку поросёнка… Я сильно подозревала, что не для Мэй, которую всё больше тянуло на сладкое, отчего повитуха снова принималась пророчить, что родится девочка.
Вот только к привычному голодно-ждущему виду моего котика примешивалось что-то ещё. Больно уж пристально, не мигая, следили серебряные глаза его за движениями взмокшего и нервного повара. Догадываюсь, что несчастному не слишком нравилось готовить, когда за тобой следят, как за мышью. Тут поневоле поторопишься — а то мало ли что голодному барсу в голову взбредёт… авось повар аппетитнее покажется. Тем более, что его фигура вполне к этому располагала.
Мой кот топорщил загривок и нервно дёрнул головой, когда я подошла и положила руку ему на шею.
— Что такое?
Можно подумать, он мне ответит.
А потом кот без предупреждения скинул мою руку и рванул вперёд.
А из его горла вырвалось страшное рычание.
— Нет!.. — вскрикиваю я.
Белый как мел повар едва успевает отскочить.
Барс ударом лапы сшибает вертел. А потом принюхивается к мясу… и от его утробного рыка даже у меня мурашки бегут по спине.
Повар вообще, по-моему, в обморок вот-вот хлопнется.
— Чего это он? Взбесился что ли, не пойму… — выдавливает из себя, отирая лоб передником.
У меня самой сердце не на месте. От лишних глаз хочется избавиться.
— Вы это… идите! Я сама дальше разберусь. Он просто… голодный очень! Простите.
Два раза повару повторять не пришлось, разумеется.
— Ты что?.. — я вытянула вперёд руку и осторожно пошла к своему коту. Он пристально смотрел на меня долгих три секунды, как будто пытался что-то сказать. А потом выпустил кинжалы когтей.
Подцепил тушку несчастного поросёнка и швырнул в очаг. Пламя взметнулось выше, а потом опало. Чёрная зола покрыла ароматное мясо.
Разворотив прыжком полкухни, барс метнулся мимо меня к выходу.
Я поспешила за ним. А когда увидела, куда он держит путь, чуть за сердце не схватилась.
О нет, только не это!
По утрам нам во двор выходить не дозволялось. По разумным причинам, конечно же.
И я пыталась выкрикнуть это коту вдогонку, но кто бы ещё меня слушал. А двери, даже запертые на ключ, оказывается, очень даже выламываются до острых щеп, если в них с разгона бешеным тараном влетает здоровенная туша.
Брат меня убьёт.
Потому что прямо сейчас на просторном дворе идёт кормёжка его барсов. Мечты и котят здесь нет, зато мужская часть стаи вся в сборе. Чуть порыкивая и устанавливая порядок, во главе возвышается Гром. Окровавленные ошмётки мяса меж его лап. Кто-то ещё только принюхивается, кто-то стащил из-под лап вожака пару кусков и огрёб за нарушение очерёдности тяжёлой лапой…
И вот к этой грозной компании в три прыжка подлетает мой кот.
Мчится прямо к барсам. Врывается в клубок скалящихся над мясом пастей и устраивает драку. Я отказываюсь понимать, что происходит. Неужели и правда настолько оголодал?..
На шум прибегает Арн.
— Твой что, тоже бешеный⁈ — рявкает он. У него уже копьё в руке наготове.
Тем временем мой барс, страшно рыча от того, как в его плечо вонзаются чьи-то зубы, отшвыривает далеко прочь половину свиной туши. Я его боль ощущаю как свою, у меня что-то под сердцем колет и мысли путаются… а потом в пыль вылетает ещё один здоровенный полуобглоданный кусок, и меня осеняет.
Я хватаю за рукав брата, который решительно идёт вперёд.
— Стой! Здесь не то, подожди! Мне кажется… что-то не так с мясом! Мой кот не стал свою часть есть и бросился отгонять твоих зверей от него…
Арн бросает на меня быстрый взгляд, мгновенно оценивает обстановку и бросается в гущу драки.
— Отзови своего! Быстро! Сейчас разберёмся.
Со страху едва не называю Зортага истинным именем. Осекаюсь в последнюю секунду.
— Котик! Ты мне нужен! Иди ко мне, пожалуйста!
Слушается не сразу. Сначала успевает как следует накостылять тому, кто кусался. И основательно помять морду лапой парочке других, раздавая направо и налево такие мощные оплеухи, что коты помоложе униженно припадают к земле, признавая превосходство. Один Гром скалится оскорблённо, вот только хозяин поспевает вовремя и грозным окриком заставляет прекратить.
С воистину королевским достоинством мой кот удаляется от места схватки, огрызаясь и отплевывая клубок меха, который выдрал у какого-то особо ретивого кота. Кажется, всё-таки это был Гром. Тот всегда себя мнил вожаком местной стаи и давно горел желанием накостылять чужаку. По-моему, получилось слегка наоборот.
Всё ещё взъерошенный и напряжённый, как сжатая пружина, мой кот улёгся у моих ног. Уши дёргаются на каждый звук. Чёрный кончик его пушистого хвоста нервно подрагивает.
Арн встал над мясом и приказал зверям держаться подальше. Своего хозяина барсы послушались, хоть и ворча. Это от залётного кота конкуренции за еду не стерпели.
Брат присел на корточки, поднял полуобглоданную ногу с раздвоенным копытом и осторожно понюхал мясо.
А за его спиной один из младших барсов вдруг упал на песок и начал жалобно мяукать, поджимая лапы к животу.
Глаза Арна потемнели и стали страшными.
— Так, Ив. Тут два варианта. Или деревенские не уследили, и эти свиньи съели какой-то ядовитой травы… Или…
Мы с братом переглянулись. Второй вариант нам категорически не нравился.
Но тут вмешался фактор, которого одного только и не хватало, чтоб превратить наше утро в совершеннейший хаос.
Распахнулось окошко на втором этаже, и из него высунулась радостная повитуха.
— Господин! Началось!!
Арн переменится в лице и помчался в дом, забыв даже дохлую свинью выпустить из рук.
— Не вздумай к Мэй в таком виде соваться! Вымойся сначала! — крикнула я ему в спину, и он чертыхнулся, опомнившись. — А я пока займусь твоими барсами!
Мой котик устало взобрался на порог и оттуда, как с трона, с видом глубочайшего удовлетворения и явным чувством выполненного долга наблюдал за тем, как я ношусь туда-сюда вокруг барсов. Меня-то они всегда любили, так что слушались. Я гладила, успокаивала, осматривала, поила водой, кормила тех, кто наглотался мяса больше всех, рвотными травками… Последний процесс у моего Барса вызвал особое злорадное удовлетворение на морде.
Когда я наконец-то убедилась, что великолепным кошкам моего брата больше ничего не угрожает, заперла их в здоровенном сарае, где были устроены им лёжки. И поспешила обратно.
Слуги уже убрали во дворе.
Я поразилась, какая в доме суета.
Девочки-работницы бегали туда-сюда с водой и полотенцами, повитуха не отходила от Мэй ни на шаг, Арн тоже. По всему дому эхом отзывались стоны и крики его жены.
Мне повитуха сказала не мешаться в спальне Мэй, и так мол народу много, да и «нечего нерожавшей девочке смотреть, а то замуж перехочется». Я покраснела и хотела было заявить, что и не собиралась, но меня без лишних слов выставили за дверь. И я от нечего делать пошла искать своего кота. Мне уже становилось не по себе, когда не видела его долгое время.
Нашла Барсика не сразу. В благодарность за помощь Арн приказал оставить для моего кота все двери открытыми, и он бродил туда-сюда весь день молчаливым призраком. Настороженный, тревожный, собранный. Протискивался массивным телом в каждую комнатушку, каждую кладовую, поднимал лохматую голову в воздух и внимательно принюхивался. Я хвостом за ним.
В большом поместье было непривычно мало народу, и оттого тревожно. Когда я запускала пальцы в пушистый мех своего барса, чувствуя под ним каменные мышцы могучего существа, немного успокаивалась. Что же случилось с мясом? Кто такое мог сделать? А главное, зачем? Или, может, зря мы тревожимся, и это просто трагическая случайность? Вон, бывает же такое, что коровы на лугу горчака горного наедятся, а после молоко пить нельзя, опасно. Или пчёлы меда соберут с дикого розоцвета, а потом тем мёдом травануться можно спокойно.
И всё-таки… я доверяла чутью своего кота. А у него шерсть на загривке оставалась вздыбленной весь день. И ещё он даже на минуту не перекидывался в человека, даже чтобы поговорить. Значит — настороже. Значит — ему нужен сейчас сверхъестественный нюх зверя, а не пустые слова человека. И я поневоле тревожилась тоже.
Хорошо, что Арн выстроил такой прочный дом.
Потому что если увесистую, но осторожную поступь моего кота, перетекающего в пространстве как ртуть, лестница на второй этаж хозяйской половины еще выдержала, хоть и скрипнула жалобно, то от бешеных скачков и катания по перилам нашего вечного стихийного бедствия, кажется, едва не развалилась.
Бьёрн и Мэлвин фактически свалились нам на прямо головы. Хорошо хоть, видимые. За ними вприпрыжку неслись розовые котята. Рожицы у братьев были насупленные. И понятно. Тревожатся за маму весь день, а взрослым не до них. И в спальню родительскую, конечно же, никто их не пускает, где повитуха царствует и повелевает.
— Вредная эта старуха!
— Мы ей за это лягушку в кровать подсунули!
— Дети! — ахнула я. И решила, что нашла хоть какое-то полезное дело наконец-то. Надо занять хулиганов, пока не дохулиганились.
Заодно и кота отвлечь. А то ему дай волю, он и на крышу заберётся обнюхивать. Сначала — Мэй. Главное, чтоб с ней всё хорошо. А потом Арн во всём разберётся, я уверена.
Так что я потащила всю разношёрстную — в прямом смысле — компанию на свежий воздух. И там до самого вечера играла с ребятами в траве, помогала строить крепости из песка и веток. Под неотступным взглядом серебряных глаз, которые кот не отводил от меня ни на минуту. Лежал поодаль, словно охранял… и смотрел, смотрел, смотрел.