— Да, он высокого роста и силен, как атлет. У него голубые глаза и большая белокурая борода.
— Наконец-то у нас есть его приметы, — радостно потирая руки, сказал сэр Оллсмайн. — Ну, господа, не станем терять времени, идем к цирку.
Они пошли настолько быстро, насколько им позволяла толпа, и скоро подошли к цирку.
Площадка перед цирком была пуста, а изнутри слышались громкие крики «браво» и аплодисменты. Очевидно, представление было в самом разгаре. У подножия деревянной лестницы, служившей для входа в цирк, неподвижно, как статуи, стояли четыре человека.
— Мои люди, — сказал агент.
— Хорошо, хорошо! Но, вероятно, представление через несколько минут закончится. Не могли бы вы показать мне этого корсара?
— Можно, ваше превосходительство. Я провертел дырочку со стороны, противоположной входу. Угодно вам пожаловать за мной?
Начальник полиции пошел за агентом, и вскоре тот подвел его к небольшому отверстию, вырезанному в полотне балагана.
— Взгляните туда, ваше превосходительство, он сидит в первом ряду, как раз напротив вас.
Оллсмайн взглянул в дырочку и действительно увидел в первом ряду человека с большой белокурой бородой. Начальник полиции даже вздрогнул от радости. Бородач, видимо, наслаждался зрелищем: он оперся локтями на барьер и с улыбкой смотрел на головоломные упражнения клоуна.
— Он и не думает, что его ожидает при выходе, — прошептал Оллсмайн на ухо секретарю.
— По всей вероятности. Откуда же он может знать, что его уже выдали?
Сэр Оллсмайн снова погрузился в свои наблюдения, он испытывал особое чувство удовлетворения. Теперь он видел того врага, который приводил его почти в ужас чудовищной быстротой своих движений и дел.
— Ну, довольно теперь веселиться! — ворчал он сквозь зубы. — Кончились твои шуточки над нами. Виселица скоро избавит нас от них.
Вдруг он замолчал. На арену вышел сам мистер Манки, хозяин цирка и, поблагодарив «достопочтенных зрителей», объявил, что представление закончилось.
— Скорее к выходу! — приказал Оллсмайн.
Они почти бегом кинулись к выходной лестнице, полицейские были на местах. Джеймс Пак и Силли с любопытством остановились внизу лестницы. Оллсмайн поместился рядом с ними, не замечая загадочной усмешки, которая виднелась на губах у того и другого.
Поднялась холщовая занавеска цирка, и толпа высыпала на верхнюю площадку и стала спускаться по лестнице. Движение было настолько медленно, что начальник полиции мог рассмотреть каждого в лицо. К тому же узнать того, которого они ждали, было особенно легко благодаря его большой бороде.
Толпа начинала уже редеть, а его все не было. Наконец прошли и последние зрители, занавес снова опустился. Цирк был пуст, а корсар Триплекс из него все еще не выходил. От удивления сэр Оллсмайн и его помощники не могли сдвинуться с места. Наконец из груди начальника полиции вырвалось бешеное восклицание, и он бросился вверх по лестнице. За ним взбежали и все остальные. Мистер Манки в своем черном фраке стоял посреди арены, давая указания сторожам, разравнивавшим арену граблями. Он готовился дать последнее представление, пока еще не погасили иллюминацию.
— Позвольте, позвольте, господа! — воскликнул он. — Сейчас будет еще представление, дайте только убрать.
— Дело не в представлении, — проворчал директор. — Нам нужно арестовать негодяя.
— Среди моих артистов нет негодяев.
— А кто вам это говорит? Он был в числе зрителей и должен был выйти отсюда.
— Через дверь! — перебил его с видом оскорбленного достоинства Манки. — По окончании представления я стоял вместе с моими сторожами у двери. Публика полностью вся разошлась.
— Однако мы осмотрели всех, и никто не подходил к его приметам.
— К каким приметам?
— Он высокого роста, с большой белокурой бородой.
— До сих пор? — показывая себе на грудь, пропищал один из клоунов. — Я его видел и подумал еще: «Слишком хороша борода, чтобы быть настоящей!»
— Что?! — вскричали все присутствующие.
— Ну да, борода была фальшивая.
— Фальшивая! — проревел Оллсмайн так, что все даже вздрогнули. — Фальшивая?
— Самая что ни на есть фальшивая. Я обратил внимание на этого джентльмена перед его уходом из цирка. Вдруг он — крик-крак! — сорвал свою бороду и сунул ее в карман.
Начальник полиции даже запыхтел от злости.
— Вы уверены в том, что говорите? — спросил он сдавленным голосом.
— Вполне уверен.
И, подойдя к тому месту, на котором Оллсмайн видел своего неуловимого противника, он проговорил:
— Он сидел вот здесь.
Для большей убедительности клоун ударил ладонью по бархату барьера и вдруг отдернул руку.
— Ай! — вскричал он. — Я чем-то укололся!
Все быстро нагнулись и увидели приколотую к барьеру визитную карточку.
Оллсмайн быстро схватил ее, взглянул и нечеловеческим голосом закричал от охватившего его гнева.
На карточке стояло:
«Корсар Триплекс дает благой совет сэру Оллсмайну:
Нечего пытаться схватить того, кто ВЕЗДЕСУЩ!»
Триплекс не только ускользнул, он еще и посмеялся над своими преследователями.
В это время в цирк вбежал, запыхавшись, полицейский агент и сообщил Оллсмайну, что корсар Триплекс находится в игорном доме Джонза Закома, то есть на другом конце набережной.
Бешенство Оллсмайна достигло крайних пределов. Он обрушился на ничего не понимающего агента градом самых грубых ругательств. Наконец придя немного в себя и успокоившись, он спросил:
— Как вы его узнали?
— По приметам, разосланным на все полицейские посты агентом Барли, который сейчас находится с вами.
— Каким приметам?
— Высокий рост, голубые глаза, длинная белокурая борода.
Несмотря на бешеные взгляды Оллсмайна, все цирковые служители громко расхохотались. Действительно, это преследование корсара, терявшего и вновь находившего свою бороду, становилось забавным. К тому же в Австралии, как и везде, народ, отдавая справедливость деятельности полиции тем не менее испытывает тайную нежность к тем, кто ее надувает.
— Хорошо, — сказал Джеймс Пак, предупреждая град новых ругательств из уст своего начальника. — Мне кажется, что теперь мы должны отправиться в этот игорный дом, может быть, если мы поспешим…
Эти слова успокоили сэра Тоби, подарив ему луч надежды. Он покинул цирк и, изо всех сил работая локтями, кинулся вдоль набережной. Все последовали за ним. Вскоре они прибыли к дому с ярко освещенными окнами, где у входа их встретил полицейский, протянувший начальнику полиции письмо.
— Что это такое?
— Не знаю, ваше превосходительство. Какой-то молодой человек дал мне это письмо для передачи вам.
Джеймс Пак снова обменялся с Силли легкой усмешкой.
Оллсмайн лихорадочными движениями разорвал конверт и вытащил оттуда карточку, на которой стояло назойливое имя:
«Корсар Триплекс».
А внизу было приписано карандашом:
«Очень сожалею, что не мог подождать вас, сэр Оллсмайн. Наша встреча должна произойти не у Джонза».
На этот раз начальник полиции даже не ругался. Его даже охватила какая-то боязнь перед этим человеком, который осмеливается шутить со всей сиднейской полицией, поставленной на ноги для его ареста. Сперва он не верил в возможность появления корсара сразу в нескольких местах, теперь ему приходилось убеждаться в этом на опыте. Это граничило с чудом и начинало казаться опасным. Не зная, что предпринять, Оллсмайн замер на месте, пытаясь собраться с мыслями.
В это время к нему подошел человек небольшого роста в одежде рабочего. Из-под старой фуражки с облезлым козырьком выбивались непослушные пряди черных волос. Он бесцеремонно положил руку на рукав Оллсмайна и проговорил:
— Так премия в четыре тысячи фунтов все-таки будет выплачена тому, кто выдаст корсара Триплекса? Это я вам писал сегодня утром, — прибавил он тише.
Глава 6. Зеленые маски
Шеф полиции вместо ответа разразился бранью.
— Вы издеваетесь? Снова хотите сделать из меня посмешище?! Вы ведь знаете, что корсар смеется над нами! Без сомнения, это он вас послал!.. Ну да, конечно… вот возьму сейчас вас и арестую!
Рабочий спокойно переждал этот поток слов. И когда Оллсмайн остановился, чтобы перевести дыхание, он медленно проговорил:
— Если вы мне не верите, то велите одеть мне на руку кандалы и идите за мной. Я проведу вас в тот дом, где сэр Триплекс сидел весь вечер и что-то писал.
При этом предложении гнев Оллсмайна сам собою утих. Предложение рабочего победило его недоверие.
— Вы уверены, что мы его захватим? — спросил он более мягким тоном.
— Да, если мы не станем терять времени. Вы меня понимаете?
— Значит, нам нужно сейчас идти?
— Вот именно.
— Ну, ведите.
Начальник полиции хотел было уже позвать Пака, Силли и своих агентов, но незнакомец удержал его за руку:
— Вы слишком торопитесь. Прикажите мне сначала надеть наручники.
— Вам угодно шутить?
— Нисколько, но все нужно предвидеть. Я не хочу, чтобы в случае неуспеха вы сомневались в моей искренности.
Видя, что Оллсмайн еще колеблется, он добавил:
— Пожалуйста, поскорее, время не терпит.
Действительно, мешкать было некогда. На незнакомца надели колодки. Он с довольным видом взглянул на это украшение, которое всем внушает такой ужас.
— Ну, я готов, — сказал он веселым тоном.
— Идем!
Незнакомец, тяжело ступая, двинулся вперед, остальные последовали за ним. Джеймс и Силли замыкали шествие. Мальчуган положил свою руку на рукав Пака. Его рука заметно дрожала.
— Не бойтесь, Силли, — тепло шепнул тот. — Ведь вы верили в искренность моих слов. Час, о котором я вам говорил, наконец, настал.
Мальчик, охваченный каким-то непонятным волнением, поднял на него глаза, полные слез.
— Успокойтесь, на нас могут обратить внимание.
— Да, Джеймс, вы правы, я буду тверд.
— Вы должны быть тверды, Силли. Можете вы идти?