Он уже собрался было встать, когда Энни вошла, взглядом отыскала его и бросилась через зал.
– Я так сожалею, – сказала она, перекидывая пальто через спинку стула, и села, поставив сумочку рядом с собой. На каблуках, отметил Роби. Наверное, кроссовки в сумке. Ее распущенные волосы ниспадали до плеч, образуя выгодный фон для ее длинной шеи.
– Шли пешком?
– Откуда вы знаете? – Она охнула.
– На велосипеде вы с каблуками не поехали бы и слишком запыхались для короткой прогулки от лифта.
– Хорошая дедукция. – Ламберт рассмеялась. – Ага, велик я оставила на работе – и бегом. Увязла в работе как раз с пяти до восьми. Надо было сделать. И я сделала.
– Тогда это заслуживает вознаграждения.
Роби взмахом подозвал официанта, и Энни заказала водку с тоником. Официант принес коктейль вкупе с вазочкой с орехами и претцелями и поставил ее между ними.
Раскусив орешек, Уилл пригубил свой напиток. Ламберт, потягивая коктейль, загребла горсть закусочного ассорти и мигом всё проглотила.
– Проголодались?
– Некогда было пообедать, – объяснила она. – А вообще-то на самом деле позавтракать.
– Не хотите заказать чего-нибудь из меню?
Она заказала чизбургер и картошку фри, а Роби предпочел блинчики с начинкой.
– Моя диета не самая здоровая на свете, – прокомментировала Ламберт. – Своего рода профессиональный риск.
Устроившись в кресле поудобнее, Уилл настроился завести непринужденную беседу. Ему хотелось выпить с Ламберт. Но теперь, находясь здесь вместе с ней, он счел это сущим умопомешательством, учитывая всё, что на него сейчас обрушилось.
– Я не могу быть нормальной, как бы мне ни хотелось.
– Это я могу понять. Вы много разъезжаете по роду работы? – Он постарался придать голосу интонации пристальной заинтересованности в ответе.
– Нет. Официально я недостаточно высоко в табели о рангах, чтобы кому-нибудь пришло в голову взять меня на первый борт или хотя бы в один из вспомогательных самолетов. Но я усердно тружусь, зарабатывая себе имя, и, может статься, однажды… кто знает, правда ведь?
– Правда. Значит, вы обожаете политику?
– Я обожаю политичность, – ответила Энни. – На самом деле я не влезаю в политические кампании и избирательную чепуху. Моя специальность – энергия, и я составляю правительственные доклады и информационные бюллетени и помогаю писать речи для администрации по этой сфере.
– Значит, получили образование по энергетике?
– Бакалавриат по инженерному искусству. Степень доктора по биохимии с акцентом на возобновляемые ресурсы энергии. А ископаемое топливо у нас на исходе. Не говоря уж о чудовищном ущербе от изменения климата.
Роби ухмыльнулся.
– Что? – не поняла Энни.
– Вот теперь вы заговорили как политик.
– Наверное, в этом месте пропитываешься его духом, – она рассмеялась.
– Пожалуй.
Принесли еду, и Ламберт с энтузиазмом вгрызлась в свой бургер, заедая его картофелем фри, щедро сдобренным кетчупом.
Полив один из блинчиков кисло-сладким соусом, Роби отрезал кусочек.
– Так как насчет вас? – спросила Ламберт. – Вы говорили, что занимаетесь инвестициями и работаете сами на себя.
– Вообще-то в данный момент я стараюсь делать как можно меньше.
– Вы не производите такого впечатления. Вы кажетесь слишком деятельным, чтобы сидеть сложа руки.
– Я не сижу сложа руки. Я порядком попутешествовал, сделал кое-какую интересную работу, заработал достаточно, чтобы взять отпуск, и именно это сейчас и делаю. Как можно меньше. Но в какой-то момент это кончится. Вы правы, я слишком деятелен.
– Впрочем, звучит замечательно. Просто наслаждаться жизнью.
– Бывает. А бывает жутко скучно.
– Я бы не прочь как-нибудь попробовать.
– Надеюсь, сможете.
– А как вас занесло в округ Колумбия? – поинтересовалась Ламберт. – Или вы здешний?
– Немного же я встречал людей родом из округа Колумбия… Я со Среднего Запада. А вы?
– Коннектикут. Мои родители из Англии. На самом деле я приемная. Единственный ребенок.
– У вас ни намека на акцент.
– В Англии я жила только до пяти лет. Теперь мой единственный акцент из Новой Англии, да и тот, в общем-то, несильный. А у вас есть братья или сестры?
– Нет, я один. И был бы не против сестер или братьев.
– Но у детей права голоса в таких вопросах нет.
– Похоже, вам хотелось того же. – Услышав сирену, Роби бросил взгляд через плечо.
– Впечатление такое, что мы беседуем просто для галочки, не правда ли? – Ламберт подавленно поглядела на него.
До Уилла дошло не сразу. А когда наконец дошло, он уставился на собеседницу:
– Что?
– Слушайте, я знаю, что вы хотели выбираться почаще, и было славно выпить на пару. Но мне кажется, вы не совсем здесь. Если понимаете, о чем я. – Она откусила от палочки картофеля, потупилась и продолжала: – В смысле, я сдвинута на политике. Я никогда не буду зарабатывать больших денег. Я всю жизнь буду гнуть спину за письменным столом, готовя тщательно проработанные документы, которые никто никогда не прочтет. А если и прочтет, то исковеркает так, как я и помыслить не могу. Вы же зарабатываете много денег; наверное, повидали мир… Должно быть, я кажусь вам довольно скучной. – Она импульсивно схватила очередную палочку, но есть не стала, а просто уставилась на нее, словно не могла понять, что это такое.
Роби, ссутулившись, подался вперед, выходя из своей защитной скорлупы во многих смыслах. Затем взял палочку картофеля из ее руки и раскусил пополам.
– Я хотел выпить с вами. Если б не хотел, не стал бы. А если вел себя, словно отбываю повинность, – прошу прощения. Совершенно искренне. Я вовсе не считаю вас скучной.
– Вам понравился фри? – Она улыбнулась.
– Ага. Хотите мой блинчик?
– Я уж думала, вы никогда не предложите.
Как только они отведали пищу из тарелок друг друга, Ламберт сказала:
– Вы, наверное, обычно не едите жирное. Конечно, я видела вашу тренировку. Вы и бегаете тоже?
– Только когда гонятся.
Она засмеялась:
– У меня, наверное, очень высокий метаболизм. Ем всякое дерьмо и не набрала ни унции.
– Многие хотели бы обзавестись вашими проблемами.
– Знаю. Некоторые из женщин, с которыми я работаю, говорят то же самое. Не хотите откусить? – Она приподняла бургер. – Очень вкусный.
Отведав немного, Роби утер рот салфеткой. Закончив жевать, сказал:
– Наверное, работать в Белом доме – значит засиживаться допоздна, малоподвижный образ жизни, перекус на бегу и безумный график…
– Вы, часом, там не работали? А то резюме довольно точное.
– Сомневаюсь, что я подхожу для Белого дома. Лучшие и блистательнейшие, знаете ли.
– Добрых полстраны вашего мнения в этом вопросе не разделяет.
Улыбнувшись, Роби посмотрел, как Энни уписывает свой картофель фри, и окинул взглядом город.
– Хоть я там и работаю, все равно по-прежнему диковато видеть снайперов на крыше Белого дома, – проследив направление его взгляда, заметила Ламберт.
– Контрснайперов, – автоматически поправил Уилл и тут же в раскаянии прикусил язык. Улыбнулся. – Частенько смотрю «NCIS»[10]. Там и подцепил это словцо.
– Я записываю его на «цифру», – откликнулась Ламберт. – Отличный сериал.
Они снова погрузились в молчание. Наконец Роби нарушил его:
– Извините, собеседник из меня аховый. Это совершенно ненамеренно. Просто приходит и уходит.
– Да и я тоже, так что, может быть, мы очень совместимы.
– Быть может, – согласился Роби. Но теперь поймал себя на том, что действительно хочет поговорить. Снова оглядел панораму от Арлингтонского кладбища на вирджинской стороне и до вершины холма.
– Когда Союз конфисковал дом Роберта Э. Ли, обратив его в военный погост, ему объявили, что генерал сможет вернуть себе дом, уплатив налоги. Уловка в том, что Ли должен был уплатить их лично. Понятное дело, предложение Линкольна он так и не принял.
– Я о таком не слыхала.
– Не знаю, правда это или нет, но байка хорошая.
– И вы только что опровергли самого себя. Вы хороший собеседник.
– Пожалуй, порой на меня нисходит.
– Вам по душе инвестиционный бизнес?
– Был раньше. Но через какое-то время просто зарабатывать деньги как-то приедается. Жизнь этим не исчерпывается, знаете ли.
– Жизнь никогда не исчерпывается деньгами, Уилл, – сказала Ламберт. – Деньги в конечном итоге только средство. Должна быть и цель.
– Для многих они и есть цель.
– И у многих превратные приоритеты. Особенно в этом городе.
– Снова политик, – отметил Роби, заставив ее залиться румянцем. – Хотите, буду распорядителем вашей кампании?
– Ага. Я могу выступить под флагом заботы о других больше, чем о себе. У власть предержащих пролетит просто на ура.
– Да ну их в задницу! Несите свое послание людям.
Он смотрел, как Ламберт доедает свою трапезу.
– Итак, что же на самом деле занимает для вас второе место после Белого дома?
Она пожала плечами:
– Почти все распланировали свои жизни лет на сорок вперед. Они в точности знают, чего хотят и как этого добиться. По ходу, амбициозные трудоголики.
– Амбициозные кто-то там, – отозвался Роби. А сам подумал о сходном ответе Джули в разговоре о ее будущем.
– А когда работаешь в Белом доме, то на самом деле посвящаешь свою жизнь другому, президенту, которому служишь, – добавила Ламберт. – Ты всем существом связан с успехом другого человека.
– Должно быть, тяжко жить подобным образом.
– Откровенно говоря, я даже не помышляла, что дойду до таких высот.
– Должно быть, действовали как надо. Лига плюща?[11] Связи?
– Виновна по обеим статьям. Мои родители весьма состоятельны и политически активны, так что я знаю, что они нажали на какие-то рычаги, чтобы пропихнуть меня сюда.
– По-моему, чтобы пробраться в большой белый дом, нужно полагаться прежде всего на себя, потому что на этом уровне рычаги есть у всех соискателей.