Она села в кресло напротив него.
– Нашли что-нибудь?
– Да. Но по большей части логики – нет.
– А вы расскажите ту часть, где логика есть.
– По-моему, мишенью для бомбы был я, а не ты.
– Это утешает. Значит, меня убить пытался только один человек?
– Лео Брум работает в Министерстве сельского хозяйства.
– А шпионы там работают?
– Сомнительно. Хоть субсидии на кукурузу и прибыльны, но не настолько, чтобы злоумышленники так уж били копытом.
– Так какая же связь?
– Может, никакой. А с другой стороны, может, и есть. – Роби продемонстрировал экран телефона. – Притом Брум был и в войсках. Первая война в Заливе.
– И что?
– Помнишь убитых женщину и ребенка? Ее бывший муж тоже найден убитым. Он тоже был в войсках. Может, они с Брумом знали друг друга.
– И если да, то что они могли знать такого, чтобы заслужить смерть? И как это связано с убийством моих родителей?
– Не знаю. Я еще работаю над возможными гипотезами.
– И вы сказали, что автобус взорвали, потому что хотели убить вас. За что?
– За вещи, говорить о которых с тобой я не могу.
Джули просто сидела, глядя на него. Роби не догадывался, каким будет следующий вопрос, но сомневался, что сможет ответить на него правдиво. Окинув взглядом тесные пределы комнаты, на долгий миг он ощутил острый приступ клаустрофобии.
– Как по-вашему, что сделали с телами моих родителей?
Вопрос оказался для Роби полнейшей неожиданностью, но был он вполне законным. Уилл пригляделся к Джули, пытаясь прочесть в вопросе более глубокий подтекст, которого, возможно, и не было. В конце концов, она еще ребенок, несмотря на уличные университеты, несмотря на свои мозги. Она горюет по родителям. Она хочет знать, где они. Это он ухватил.
– Вероятно, в таком месте, где их никогда не найдут, – сказал Роби. – Помни их такими, какими знала. Не думай о том, где они теперь, ладно? Ничего хорошего тебе это не даст.
– Легко сказать…
– Да, сказать легко, но, по-моему, сказать надо.
Роби ожидал, что она не выдержит и заплачет. Дети должны так поступать – во всяком случае, ему так говорили. Сам он ребенком никогда не плакал. Но его детство не напоминало нормальное даже отдаленно.
Однако Джули не сорвалась. Даже носом не шмыгнула. Не заплакала. Просто поглядела на него. Выражение ее лица было ледяным.
– Я хочу убить того, кто это сделал.
– Субъект, совершивший это, был в том автобусе. Он обратился в золу. Хватит терзаться из-за него. С ним покончено.
– Я говорю не о нем, и вы это знаете.
– Убить человека не так просто, как кажется.
– А мне будет просто.
– Убивая человека, теряешь с ним часть себя.
– Смахивает на цитату из какого-то дурацкого кино.
– Может, и смахивает, но именно это и чувствуешь.
– Вы много об этом знаете?
– А ты как думаешь? – сухо отозвался он.
Она отвела взгляд, нервно потирая ладони.
– Может, этот мужик Уинд сказал что-то Брумам, а те сказали что-то моим родителям?
– Да, может. По правде говоря, это самая многообещающая линия расследования.
– И вы исполняете эту роль с суперагентом Вэнс?
Роби отделался молчанием.
– Значит, вы не работаете с ней над этим?
– Я работаю с ней над частью этого.
– Лады, усекла.
– Правда? – переспросил Роби.
– Я тоже хочу быть частью этого.
– Ты и есть. Ты помогаешь мне.
– Но я хочу помогать больше.
– Ты имеешь в виду, что хочешь найти ответственных за злодеяние и убить их?
– А вы бы не хотели?
– Быть может. Но тебе надо хорошенько подумать.
– Вы мне поможете убить их? Я знаю, вы можете.
– Тебе надо вернуться в постель, – негромко проронил Роби.
– Пацанка путается под ногами, верно? Вот вы что думаете, так? Сунули меня в этот ящик?
– Я не собираюсь участвовать в засовывании тебя в ящик, а уж тем паче в гроб.
Эта реплика заставила Джули просто-таки одеревенеть.
– Ты должна уяснить, – медленно проговорил он, – что это не игра, Джули. Это не кино, не телесериал и не игра для «Плейстейшн». Ты хочешь их убить. Чудесно, это я усёк. Это естественно. Но ты не убийца. Ты ненавидишь их, однако, когда дойдет до дела, убить их не сможешь. Однако имей в виду одно.
– Что же? – с перехваченным горлом спросила Джули.
– Что они хотят твоей смерти. И когда у них будет шанс, они-то не станут колебаться ни секунды. Ты станешь трупом. И кнопки сброса не будет.
– А если я скажу, что мне плевать?
– Я сказал бы, что ты юна и считаешь себя бессмертной.
– Я знаю, что однажды умру. Вопрос только, когда и как.
– И ответ должен гласить: спустя восемь десятков лет от сегодняшнего дня и мирно во сне.
– Жизнь устроена не так. Во всяком случае, моя.
– Нелепо так думать.
– Поглядите-ка, кто заговорил!.. Сам-то далеко не образчик осмотрительности.
– Это мой выбор.
– К тому я и веду. Это выбор. Мой выбор.
Встав, Джули ушла к себе в комнату.
А Уилл так и сидел, глядя на то место, где она была.
Глава 54
Было два часа ночи. Роби проспал ровно час, а затем его глаза распахнулись. По долгому опыту он знал, что попросту лежать бесполезно. Встав, он прошлепал босиком в гостиную напротив своей квартиры и подошел к окну. Округ Колумбия уснул – по крайней мере, обычные граждане. Однако тут есть целый обширный мир, который не спит никогда. Это чрезвычайно квалифицированные, чрезвычайно мотивированные люди, пребывающие на высоте положения в ночные часы, чтобы уберечь своих сограждан от беды.
Роби знал это, потому что волею судьбы оказался одним из них. Так было не всегда. Он врастал в эту работу годами. Но это вовсе не значит, что она ему по душе.
Уилл приложил глаз к телескопу. В фокусе оказалось здание через улицу. Он подвел пятно обзора к своему этажу. Все окна погашены, кроме одного.
Энни Ламберт на ногах. Роби проследил, как она идет из спальни в кухню. На ней были черные тайтсы и футболка, доходившая ей до середины бедер. Майка «Нью-Ингленд пэтриотс», отметил он про себя. Команда не очень популярная в округе Колумбия, из всех команд Национальной футбольной лиги обожающем, понятное дело, «Вашингтон редскинз». Но она из Коннектикута, да к тому же в уединении собственного дома…
Тó еще уединение, с легким угрызением совести подумал Роби. Но продолжил наблюдение.
Вытянув книгу с полки у стены, Ламберт села и открыла ее. И, читая, поглощала йогурт ложка за ложкой.
Сегодня бессонница донимает не его одного.
Он снова ощутил смущение, что подглядывает за ней. Твердил себе, что имеет профессиональные основания, но это была неправда.
Достал полученную от нее визитную карточку и, не давая себе времени передумать, набрал номер ее мобильного. Увидел в телескоп, как она протянула руку и подхватила телефон со стола.
– Алло?
– Это Уилл.
Увидел, как она села прямее и отставила йогурт.
– Эй, как дела?
– Не мог уснуть. Надеюсь, не разбудил.
– Я не спала. Просто сидела, объедаясь йогуртом.
– Быстрый метаболизм? Чизбургер уже усвоился?
– Что-то типа того.
Помолчав, Роби заглянул в телескоп. Энни накручивала прядь волос на палец, подобрав ноги под себя. Он ощутил, как ладони его взмокли, а в горле пересохло, словно он опять в старших классах собрался заговорить с девушкой, на которую запал.
– Знаете, – сказал он, – с крыши нашего здания открывается чудный вид. Вы когда-нибудь там бывали?
– Я не знала, что туда можно попасть. Разве там не заперто или вроде того?
– Замок – не проблема, если есть ключ.
– У вас есть ключ? – спросила Ламберт голосом, зазвеневшим девичьей радостью оттого, что ей поведали классный секретик.
– А если я встречу вас на лестничной площадке через десять минут?
– Правда? Вы серьезно?
– Я не звоню людям в два часа ночи, если настроен на шуточный лад.
– Быть посему.
Ламберт дала отбой, и Роби изумленно узрел, как она подскочила и устремилась по коридору бегом – очевидно, переодеваться.
Ровно через девять минут он стоял у входа на лестничную площадку, когда Энни поспешно выскочила к нему. Она переоделась в юбку по колено, блузку и сандалии. А заодно прихватила свитер, потому что на улице было зябко.
– На дежурство прибыла, сэр! – отрапортовала Ламберт.
– Ну так сделаем это, – отозвался Роби.
И повел ее вверх по лестнице. Дойдя до запертой двери на крышу, извлек свой набор отмычек, и вскоре дверь распахнулась.
– Это не ключ, – заметила Энни, восхищенно улыбнувшись его умению. – Вы просто подобрали отмычку.
– Отмычка – тот же ключ, но кличут по-другому. Более поэтично мне и не высказаться.
Она последовала за ним по короткой лесенке, через тамбур и вторую дверь. Плоская кровля была загерметизирована асфальтом, излучавшим легкое тепло.
Роби выудил из-под пиджака бутылку вина.
– Надеюсь, вы любите красное.
– Я обожаю красное. Мы что, по очереди будем хлебать из горлá?
Роби извлек из кармана два пластиковых бокала. Откупорив бутылку, налил вина.
Стоя у края крыши, они поставили локти и бокалы на парапет высотой по грудь.
– Чудесно, – признала Ламберт. – Я как-то никогда не задумывалась, что отсюда может открываться какой-то вид. Просто смотрела из окна и наблюдала здание напротив.
Роби ощутил укор совести, подумав о своем «гнезде» в том здании с видом на ее квартиру.
– Вид есть из каждого дома, – с запинкой выговорил он. – Просто некоторые лучше других.
– Эй, да это поэзия! – Ламберт подтолкнула его локтем.
Овеваемые ласковым ветерком, они потягивали вино и болтали. Беседа была совершенно невинной, но все же помогла принести Роби толику облегчения и умиротворения. У него нет времени на подобные фортели – и это одна из причин, почему так важно было сделать это.
– Я еще ни разу не вытворяла подобного, – призналась Ламберт.