— Боже мой, — не владея собой, шептал он, — я не представлял себе, до чего ты совершенна.
Тело ее изнывало, жаждало принять его в себя. Она расстегнула его рубашку и потянулась ртом к жесткому мужскому соску. У Лоркана исказилось лицо, он застонал и оттолкнул ее руку.
— Не надо, — прохрипел он. — Я слишком сильно нуждаюсь в тебе, слишком желаю, я с ума схожу от тебя, Кетлин!
Она ощутила такой сильный прилив любви, что, потрясенная своим чувством, прикрыла глаза.
Люблю тебя, томно выгибаясь снова и снова, думала она. Его рот опустился на ее рот. Она обхватила руками его спину, почувствовала, как его тело прижимается к ней, и поняла, что он стащил с себя рубашку.
— И я без ума от тебя, — страстно прошептала она, упиваясь тем, как их тела соприкасаются, восторгаясь его и своей наготой.
Он зажал руки Кетлин у нее над головой и стал целовать ее шею, плечи…
И вот он одним махом сорвал с нее платье, и его губы рассыпали цепочки поцелуев повсюду, по талии, по плоскому подтянутому животу, по бедрам. Она стонала под ним, каждым ответным движением тела требуя: сейчас.
Это начало любви на всю жизнь, с уверенностью думала она. Каждое прикосновение, каждый жест говорили о том, что это не мимолетный соблазн, что и его чувства так же глубоки, как ее.
Они станут любовниками, и он поймет, что любит ее. Кетлин угадывала это всем своим существом, и это позволяло ей поддаться безумию страсти.
— Да! — выдохнула она, хватаясь за его плечи и вонзая ногти ему в спину. — Сейчас…
Она плыла, кричала, стонала, умоляла.
Прошло мучительное мгновенье, и ей показалось, что он ее бросил, но вот снова твердая горячая плоть пульсирует, нажимает ей на бедра.
Она ответила поцелуем и указала ему путь в себя, и все ее существо сотрясалось от сладостного ощущения: наконец, наконец!
С этого мгновенья она перестала осознавать, что делает, как страстно и раскованно ведет себя, как хрипло и порывисто вскрикивает.
Впервые она вознеслась до высот чувственного наслаждения. Каждая клеточка ее тела судорожно пульсировала, а Лоркан что-то невнятное бормотал ей в ухо и доводил до полного изнеможения.
И вот она на вершине экстаза, сотрясаемая штурмующими ее миниатюрную фигурку волнами блаженства снова и снова, а он, ощущая их своей плотью, вскрикивал от наслаждения.
Пережив неоднократную длительную разрядку, они вместе, вздрагивая, остановились и затихли, утоленные, утомленные и умиротворенные каждой жилкой своего тела.
Так вот оно какое, это чувство полного слияния, думала она, потрясенная совершенством любовной игры Лоркана. И тут ее настигло ощущение, о котором она слыхала: нечто вроде кратковременной смерти, абсолютное опустошение. Но любовь нахлынула снова, и сердце ее бешено забилось, когда он обхватил ее руками и привлек к себе.
Им не нужны были слова. Он выражал свои чувства, крепко сжимая ее в объятиях и беспрерывно бормоча ее имя бесконечно ласковым, сдавленным от избытка чувств голосом.
Кетлин гладила его волосы. Она замечала дрожь в его теле и понимала, что это и для него было потрясением. Наверно, подумала она сквозь одолевающий ее сон, он тоже не ожидал такого.
Она засыпала, когда он отнес ее под душ и бережно намылил. Она висела, как мягкая кукла, у него на шее. Он говорил с ней как с сонным ребенком, ласково обтер ее, уложил в постель и ушел на цыпочках. Кетлин улыбнулась и сладко заснула.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На следующее утро шел дождь. Удивляясь тому, что к шести часам, когда она встала, посуда уже была помыта, Кетлин выбралась во двор, покормила животных и поспешила обратно, надеясь найти Лоркана на кухне. Но его там не было.
Она весело болтала с игравшим на полу Коном, а Лоркан не появлялся до начала одиннадцатого. К тому времени она перестала его дожидаться и с головой углубилась в ежемесячное сражение с колонками цифр.
Когда он вошел, она подняла голову и тепло улыбнулась.
— Спасибо, что помыл посуду. Хорошо выспался? — задала она невинный вопрос с лукавой искринкой в глазах.
Он натянуто улыбнулся и пошел за чайником.
— Спал как убитый.
Кетлин ожидала другого ответа, другой реакции. Ее сердце сжалось.
— Сегодня я никуда не выхожу, — робко сказала она, зорко наблюдая за ним, пока он собирал себе завтрак. — Занимаюсь бухгалтерией.
Лоркан что-то буркнул в ответ.
— Ты раскаиваешься после вчерашнего? — прямо спросила она.
Чашка в его руке звякнула, и он поскорее поставил ее.
— Нет. О нет, — ответил он каким-то странным резким голосом.
— Тогда почему ты так невнимателен?
— Я не знал, что ты испытываешь.
Кетлин сочувственно улыбнулась. Он боялся оказаться отвергнутым.
— Я? Восторг, — заявила она, ставя на карту все.
Напряженные мышцы его лица озарила улыбка. Он подошел к Кетлин, наклонился и поцеловал её в губы.
— И я тоже.
Он провел рукой по ее голове и тут же отошел. Кетлин нахмурилась. Ей было непонятно, почему он сторонится ее. Может быть, ему нужен был только секс. Эта мысль отрезвила ее. Разочарованная, но внешне спокойная и равнодушная, Кетлин поинтересовалась:
— Обед в половине первого устроит?
— Обо мне не беспокойся. — Он уже ставил на поднос тосты и хлопья. — Я приготовлю себе бутерброд, когда найду время. Делай вид, будто меня нет, — добавил он, исчезая в дверном проеме.
Спустя несколько часов Лоркан с рассеянным видом забежал, чтобы приготовить себе бутерброд с сыром и напомнить ей о том, что они договаривались съездить в Галвей поужинать в ресторане.
Позже пришла Бриджет, чтобы посидеть с Конором. Она приветливо поздоровалась с Лорканом и округлила глаза, увидев Кет в изумрудном топе и облегающей юбке.
— Ты изменилась, — констатировала она, придирчиво щурясь.
Кетлин покраснела, почувствовав, что Лоркан метнул в нее предупреждающий взгляд.
— Это из-за помады. Правда, почти такая же яркая, как рубашка Лоркана? — задорно произнесла она, переключая внимание на его безумно яркую, кораллового цвета, рубаху.
— К сожалению, нам пора, — сухо произнес Лоркан и, удивительно ловко подхватив Кетлин под руку, увел ее.
В ресторане царило оживление, публика выглядела элегантно, официанты были внимательными. Лоркан удостоился личного внимания мэтра, посадившего их за отдельный столик в укромном уголке. Он явно способен был определить на глазок, кто из клиентов пользуется авторитетом и располагает деньгами.
— Просто чудо, — объявила Кетлин после первого блюда. — Я снова чувствую себя женщиной, а не матерью, стряпухой и огородницей в одном лице.
— Я хочу облегчить тебе жизнь, — сказал Лоркан и взял ее за руку.
Обрадованная его непроизвольным жестом, она позволила себе пожать его пальцы.
— Мне вовсе не трудно…
— Знаю, но…
Он замолчал, давая официанту разлить вино. Второе блюдо подали удивительно быстро, и Лоркан, как будто забыв, что собирался сказать, взялся за свой кусок оленины.
Ненавязчиво и неторопливо она повернула разговор к его планам относительно дома. Они стали обсуждать цветовое оформление и обстановку и договорились на неделе съездить в Галвей за покупками.
— Я хочу, чтобы ты наняла помощников по огороду, — предложил Лоркан, опытной рукой расколов для нее панцирь лобстера. — Я бы нанял садовника на полную ставку. Думаю, нам надо обсудить вопрос о домашней прислуге…
— Погоди минутку, — испугалась Кетлин. — Кто будет платить? Нам надо выяснить, кому чем заниматься…
— Как раз об этом я хотел с тобой поговорить. Когда принесут пудинг. Тогда нам уже не будут мешать.
Кетлин, недоумевая, пыталась представить себе, что он собирался сказать.
Когда подали лимонную корзиночку под карамелью, она отодвинула ее в сторону и спросила в лоб:
— Что с тобой? Весь день ты сам не свой.
— Я хочу сделать тебе одно предложение, — без предисловий начал Лоркан.
Она потянулась рукой к своему медальону. Предложение. То же самое говорил ей и Гарри. Холодея от дурного предчувствия, она без слов устремила на Лоркана вопросительный взгляд.
— Мы с тобой отлично ладим. Вчера вечером…
— Да?
— Я никогда еще такого не испытывал, Кетлин, — признался Лоркан срывающимся голосом. — Я не представлял себе, что мужчина и женщина в состоянии испытать такие… глубокие и потрясающие физические ощущения. Я весь день старался подавить воспоминание об этом, чтобы хоть как-нибудь заниматься работой!
У Кетлин потеплели глаза. Она с облегчением улыбнулась, узнав, почему он так странно держался.
— Надо было сказать, — пробормотала она. — Я нашла бы, чем облегчить твои страдания.
— Я хочу, чтобы ты была со мной, — просто сказал Лоркан. — Каждую минуту каждого дня. Это часть предложения.
Он поцеловал кончики ее пальцев. Она содрогнулась от любви. Говори же, мысленно торопила она. Произнеси эти слова. Скажи, что любишь. Я же знаю. Мы всегда были созданы друг для друга.
— Лоркан? — прошептала она.
— Я хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж, — выпалил он и резко поднял глаза, чтобы встретить ее взгляд.
Она в тупом недоумении уставилась на него. Он говорил серьезно. В его бездонных глазах не было ни искринки юмора.
— Скажи что-нибудь, — пробормотал он.
— Я… не ожидала… Не думала, что ты…
Что-то заставило ее замолчать.
Лоркан опустил глаза.
— Как ты к этому относишься? — тихо спросил он.
Она вздрогнула: ей вдруг стало холодно.
— Зачем? — У нее ужасно пересохли губы. Она ждала ответа и боялась услышать не то, чего хотелось.
Лоркан глубоко вздохнул и снова встретил ее тревожный взгляд.
— Мы оба хотим жить в особняке, верно?
Кетлин еле заметно кивнула. Что дальше? — спрашивала она себя, дрожа и вопреки разуму надеясь, что он предложит не то, чего она опасалась.
— Но это не значит, что мы должны пожениться, — наконец пробормотала она.
— Ошибаешься. Люди будут судачить, если мы будем жить в одном доме…