— Я скорее сдёрну тебя вниз, и плевал я на все твои пожелания! Спускайся, Царевна! Сейчас же, — рычу я, до хруста сжимая руки на пилоне.
— Значит, до сих пор её любишь, да?
«Вот же ж, неугомонная вошь…» — на мгновение закатываю от злости глаза, затем снова восстанавливаю наш зрительный контакт. — «Вот чего она добивается? Моего признания? В чём? В чувствах к Матильде?» — смотрю в её глаза, они отвечают мне издевательским взглядом.
— Я же сказал, мы с Сандрой поссорились, — решаю перевести стрелки и выдохнуть. Не место и не время, чтобы выяснять на пике эмоций не пойми что! Но не тут-то было! Язык у Царевны без костей…
— А я не о ней…
Вот, блять!!!
— Ana, не дури. Спускайся ко мне. Прошу.
— Так и знала, что не ответишь. Тяжко тебе, да, Итан?
— Черррт бы тебя побрал, мелкая, приставучая пиявка… — глухо выцеживаю, с удивлением отмечая, как в груди, по независящим от меня обстоятельствам, начинают сбоить удары сердца. И так происходит каждый раз, когда она рядом, когда всплывают в сознании наши с ней интимные моменты… — Ладно… Последние пару дней мои мысли были заняты совершенно другой женщиной. И это не Матильда.
— Ты хотел сказать — девушкой?
— Я хотел сказать… — тобой, — шумным выдохом обрываю в груди возникший спазм, восстанавливая нормальное дыхание.
Неужели я это произнёс вслух?
Вот черт…
Шантажистка хренова…
Глава 23. Мой ласковый и нежный зверь
Анна
Йес!!!
Мой хороший…
Лапочка моя…
Злюка-бука…
Наконец-то лёд тронулся!
Улыбаюсь, оценивая степень раздражения Святого. Кажется, он почти готов.
Ещё чуть-чуть дожать, и мужчина скинет свои колючие доспехи. Можно будет тискать и обнимать, когда захочу и как захочу. Всего!
— Не урони меня, хорошо? — решаю полностью отдать себя в руки Итана, потому как мои почти ослабли. Мышцы ноют. Пальцы задеревенели. Дрожат локти. Ещё мгновение, и я не удержусь.
— Держу тебя, — Святой отрывает одну руку от пилона и обхватывает ею мою лодыжку.
Держит действительно крепко, но я всё равно боюсь сползать на него. На несколько секунд замираю в нерешительности. Оцениваю высоту и сразу же зажмуриваю глаза.
Теперь мне действительно страшно…
И радостно одновременно.
Боже, что со мной происходит? Столько противоречивых эмоций я в жизни не испытывала!
— Я боюсь… — выдыхаю один лишь хрип, но Итан интуитивно меня понимает. Подтягивается чуточку выше, не сбавляя напряжения в руке.
Откуда у него столько силы? Не мужчина, а сверхчеловек какой-то! Супермен!
— Представь, что ты стоишь на ступеньке одной ногой, — хриплое звучание голоса отвлекает меня от дум. — Напряги её и продвигайся руками вниз. Давай, Царевна. Я направлю ногу к себе на бедро, как только упрешься в него, сразу оседлаешь меня. Справимся с задачей, и я тебя поцелую за храбрость.
— Сейчас поцелуешь? — сглатываю, предвкушая что-то острое и обалденно-приятное…
Я бы всё отдала за его пьянящий поцелуй. Всё! И если он сейчас не сдержит слово, то когда мы спустимся вниз, мне уж точно несдобровать. Ни о каком поцелуе мечтать не придётся.
— Да хоть сейчас, только сядь уже на меня, прошу, — в голосе Итана проскакивает напряжение.
— Легко сказать! — огрызаюсь, переживая очередной кошмар.
— А ты возьми, да сделай! Давай же, поторопись. Руки у обоих устанут.
— Господиииии… Сейчааааас… — хнычу я, боязно принимаясь за дело.
Размыкаю колени. Ощутив крепкую опору в его хватке, переставляю верхнюю руку под нижнюю. Сдвигаюсь совсем чуть-чуть. На несколько сантиметров. Затем останавливаюсь, чтобы перевести дух.
— Ещё немного, и поцелуй твой, Царевна… — раздаётся издевательский смешок.
«Ок!» — подбадриваю себя.
Сползаю ещё ниже, переставляя раз за разом дрожащие руки. Наконец ощущаю новую опору в виде его бедра.
Аллилуйя! Я сделала это! Смогла!
— Фууух… — с облегчением выдыхаю, упираясь обеими ногами в него.
— Вот так, девочка… — подбадривает Итан, резко обхватывая рукой за бедра. — Теперь медленно опускайся на меня попой. Крепко держись, ладно?
— Угу… — не желая тратить силы на разговоры, плавно сгибаю ноги в коленях. Когда Итан перехватывает меня за талию, и вовсе на него сажусь. Вцепляюсь в пилон мёртвой хваткой, устремляя восторженный взгляд на его самодовольную рожу.
— Попалась? — прижимает к пилону так крепко, что я едва могу дышать…
***
Смотрю в его слегка прищуренные глаза и понимаю, что наврал.
Целовать меня Итан не собирается. В его взгляде мигает адресованная мне эсэмэска, причём огромными красными буквами, как в реанимации лампа-вспышка: «СПУСТИМСЯ НА ЗЕМЛЮ, АНЕЧКА, И Я ТЕБЯ ВЫПОРЮ КАК СИДОРОВУ КОЗУ».
Вот, черт!!!
— Что значит «попалась»? — лепечу я, ощущая, как меня с головы до пят затапливает разочарованием. — А поцеловать? Ты же обещал! — обиженно оттопыривая губы, прицельно смотрю в его глаза. Кажется, грозовые небеса вот-вот рассекут ослепительные вспышки молний.
— Дома поцелую. Запомнишь надолго… — выцеживает он, загоняя стальные пальцы мне под рёбра. И нервно заржать охота и зарыдать от огорчения тоже.
— Дома у меня тётя, — вру ему, хотя он и так, возможно, в курсе о её местопребывании. Матильда наверняка звякнула. — И время Золушки закончится как раз тогда, когда я переступлю его порог.
— А кто сказал, что ты отправишься в свою кроватку с покемонами? В твоём гардеробе нет широкого кожаного ремня, а в моём такого добра навалом. Свяжу и доходчиво объясню, как нужно проводить время девочкам, вроде тебя.
— Значит, соврал? Да? Так и знала, — кусая нижнюю губу в отчаянии, решаю, что мне делать дальше. Как-то же нужно добиваться поставленной цели. Но как? Если мужчина, в которого тебя угораздило влюбиться — твердошкурый лось! Вот он кто. — Тебе верить нельзя! Сохнешь по своей Матильде, как таранка. Да? Ну и сохни, дурак! Давай, поехали уже вниз. Чего пялимся? Попрощаюсь с девчонками и укачу домой на такси. Видеть тебя рядом не желаю. Так и знай. Ремни свои припасешь для более прокаченной задницы, а мою не трогай! Понял?
— Уверена?
— В чём?
— В том, что только что сказала, — на мой выпад его губы реагируют по-своему. Их очерчивает глупая улыбка, я бы даже с уверенностью предположила — счастливая...
ГАД! Какой же он бессовестный, дремучий гад!
— Уверена, — процедив, отвожу глаза в сторону.
— Врешь… — бросает мне вызов. Я сразу же его принимаю, возвращая несносному своё пристальное внимание.
— Как и ты, — сделав лицо безмятежным и спокойным, накрепко сплетаю наши взгляды. Трудно смотреть глаза в глаза не мигая, но я справляюсь. Даже лучше, чем он. Итан сдаётся первым. Если, конечно же, не уступает мне первенство в борьбе.
— Ты же сам хочешь меня поцеловать. Хочешь, Святой? Залезть языком мне в рот и грубо трахнуть его… А может быть даже не языком… М? Как думаешь? — задаю вопрос, ощущая, как в моём животе разливается волна жара. Нервы затягиваются в тугие узлы и ноют зудящими, пульсирующими ощущениями где-то на самом дне.
— Хочешь… — констатирую факт, флиртуя. Настолько эротично прикусываю нижнюю губу, что мужчина не выдерживает, нервно сглатывает.
— Ana… Черррт, хватит…
Вот! Шах и мат!
Половина предназначенных мне нецензурных слов, стопорится где-то в его горле, делая звуки хриплыми, нечленораздельными, а дыхание более учащённым.
Хочет миленький, а как красиво выёживается!
Убираю одну руку с пилона и обнимаю его за талию, ныряя пальцами под пояс джинсов. Там горячо, как в тропиках. От прикосновения моих ногтей к копчику Итан вздрагивает, закатывая глаза.
— Что ты, млять, творишь… — сцепив зубы, соблазняет игрой желваков. Эти штуки делают его лицо острее, более хищным, выточенным из камня. Какой же он красивый в напряжении… — АнЭч… ка… Прекрати… СТОП!!!
— Держи меня крепче, Святой… — растягиваю хищную улыбку и сразу же стираю её с губ. — Боже, как я тебя хочу… — добиваю контрольным выстрелом, прислоняясь губами к его губам.
Первые секунды ничего не делаю, дышу его горячими выдохами и повторяю то же самое. С придыханием. Чтобы ударить по всем натянувшимся струнам его терпения, заиграть на расстроенном инструменте сложную гамму: «Хочу тебя, Итан, хочу тебя всего…»
Концентрируюсь на запахе его кожи. Он пахнет сногсшибательно. Аромат табака, спиртного и кофе на ряду с личным запахом отравляют мне мозг, будоражат каждую клеточку в моём теле. Впрыскивают в кровь сумасшедшую дозу адреналина. Усиливают пульс, разрывая сердце на куски…
Облизав по контуру нижнюю губу Итана, теряю рассудок. Неописуемое удовольствие превращается в тягучий, низкий стон, отчётливо характеризующий мою вторую сущность…
— Ты хочешь не меня, ведьма, а нашей с тобой смерти… — рвано выдыхает в мой рот дополнительную порцию галлюциногенов. — Держись за меня крепче. Не сожги ладони. Сейчас узнаешь, как пожарники спускаются на ЧП.
***
И мы спустились. Так быстро, что я не успела и глазом моргнуть. Перед приземлением лишь почувствовала резкое торможение. Затем осели оба на отполированную поверхность, как набитые фасолью мешки, крепко обнимая друг друга и стальную трубу в том числе.
— Браво! — в воздухе рассыпалось эхо хлопков и выкриков. Расплылось глухими звуками в голове. — Брависсимо! Какое шоу! Какие молодцы! Аха-ха-ха!
Кто-то кричал: «Отшлепай её! Надери ей зад! Горячая штучка! На кол её посади!»
Затем под низкое рычание я взлетела в воздух и плюхнула животом на каменное плечо. В реальность вернулась, как только мою задницу обожгло хлёсткими, тяжёлыми шлепками…
— АЙ!!! ГАААД!!! БОООЛЬНО!!!
— Вечер — зашибись… — просачивается в голову ворчание Святого.
— Держи её крепче, старик, — подбадривают его друзья. — За этой крошкой глаз да глаз нужен! Аха-ха-ха! Особенно сейчас!
— Эй! Отпусти! — брыкаюсь, дубася кулачками по его спине. — Ты не имеешь права так со мной обращаться! Т