ы мне не муж! Эй!!!
— Маленькая ещё для таких тусовок, — очередной шлепок разгоняет по попе жар. Огонь, скатившись к промежности, начинает приятно пульсировать на стенках. Томиться неумолимым желанием.
Божжже… Я его сейчас убью!
— Мне почти двадцать! — вскрикиваю, протестуя. — А вот ты уже большой дядька. Сидел бы дома у камина с кошечкой на руках и читал свежую сводку новостей, попивая английский чай!
— Именно так и сделаю, — обуваясь, рычит Святой. Кто-то из мужчин распихивает по его карманам новенькие носки и личные вещи. Вручает пиджак. — Тем более, кошкой я только что обзавёлся. Правда, бешеная она. Но можно привить…
— Смотри, шприц свой кожаный не сломай! Айболит хренов! — язвлю, царапая его твёрдую задницу ногтями. — Сэм! Джон! Я с вами перестану дружить! Снимите меня с этого аборигена!
— Расслабься, Энни! — смеётся сосед, прощаясь за руку с Итаном. — Тебе сейчас ЭТО нужно больше, чем наша дружба! — подмигнув мне, уходит к гостям, где тусуется его любовник.
Будет тебе десерт в следующий раз! Иуда. Чихнуть не сможешь без происшествия…
— Девчонки! — делаю последнюю отчаянную попытку освободиться, когда Итан тормозит у нашего столика, чтобы попрощаться. — Я так не играю! Ну хоть вы его вразумите, а?
Ну всё… Завтра точно на попу не сяду. Мент паршивый…— взвыло где-то глубоко в душе.
— Если обидит, завтра расстреляем, Анют! — хохочет Рита.
— Секс отлично сближает. Пусть уже пометит тебя и сделает своей самочкой, — сверкая белоснежной улыбкой, добавляет Елена. — Вам очень нужно, ну правда, ребята!
— Эээ! Не надо меня метить! — вспоминаю, как спариваются дикие животные, кусая друг другу загривки, и сердце бешено начинает сбоить в груди. — Святой, не слушай их! Даже не думай! Живой не дамся, так и знай! Что значит «пометить»? Боже! Я что, в зоопарке? Или твой вид находится на грани вымирания?
Чееерт…
Дикая саванна отдыхает…
— Анют, он действительно единственный в своём роде, — лыбится жених Алисы. — Не попробуешь, не узнаешь. До встречи, ребята. Ждём вас на свадьбе!
Угу…
Как будто он пробовал. Тоже мне, знаток нашёлся.
После краткого словесного обмена Святой и вправду разворачивается и двигает на выход.
— А как же вечеринка? — недоумеваю я. — Нет, нет, нет, нет, нет! Я не готова к порке! И к сексу тоже! Что за дела?
Или готова? К сексу…
— Тише ты, змея гремучая, — вонзая зубы в мягкие ткани попы, вынуждает меня жалобно взвизгнуть и выдрать его рубашку из джинсов. — Спариваться сегодня не будем, — твёрдо звучит из его уст, как только мы покидаем здание клуба. Да и звучит, скажем так.., как-то не особо успокаивающе.
— Да? Почему это? — слетает автоматом с моего языка.
Почему Итан снова меня не хочет? Я же его хочу!
Зайдя за угол, резко останавливается. Ставит меня на землю, прижимая собою к прохладной стене здания. Шею в ладонь заключает. Нежно. Пальцем беснующуюся венку поглаживает. Не разрывая зрительного контакта, начинает тихо пояснять:
— Потому что завтра ты ни хрена не вспомнишь, — он говорит, а голос его хриплым становится. Таким волнующим, дразнящим. Рассыпающим по телу миллионы иголочек. И глаза… Небесного цвета радужку затягивает тьмой. Непроглядной, манящей, решающей за нас обоих… — А я хочу, чтобы ты помнила всё, — хрипит, ведя носом по моему виску, запах втягивает. Глаза от удовольствия сам прикрывает… — Вплоть до последнего движения в тебе, — прижимаясь плотнее бёдрами к моим, даёт понять, что сам на грани. Твёрдый. Большой. Горячий. «Живой»… — Каждый вскрик, жесты тела, поцелуи, ласки, каждую новую эмоцию. Всё запомнишь, Анечка… Поняла?
— Итан… — сглатываю, ощущая хлынувшую волну жара к своему нетронутому цветку.
— Помолчи… — трется носом об мой, затем губами по моей скуле проходится, по подбородку... С ума сводит, не целуя. Разжигает во мне костёр. Если не сейчас, не сегодня, то когда? Когда я сгорю дотла от жажды?
— Но я, кажется.., хочу тебя… Сейчас… — шепчу в его губы.
— О, боги… — растворяется в ночном пространстве его низкий стон. Как лучшая музыка для моей души.
— Очень сильно хочу, Итан…
— Ты только что не хотела, — отстранившись на несколько сантиметров, позволяет сделать рваный вдох и прийти немножко в себя.
— Я же женщина, — завожусь, поражаясь его умозаключению. — Хочу — хочу, хочу — не хочу!
— Ты не женщина! — тотчас вспыляется. Совсем чуть-чуть. В себе ярость сдерживает. Вижу, как напрягаются его мышцы по телу и лицу, играя под тесной рубашкой и смуглой кожей. — Ты «Армагеддон» на мою голову. Ты мне весь мозг взорвала. Ложечкой выела до последней капли! У меня несварение желаний! — находит в кармане пиджака свой телефон. — Стой смирно, я вызову такси.
Глава 24. Пьяный в такси
Аня
Как я могу стоять смирно, если после такого обнюхивания ноги всё ещё напоминают желе? До сих пор дрожат коленки. Волоски на коже вздыбились и потрескивают. По затылку струится волнующий ток. В пазухах носа всё ещё витает его запах. Такой свежий. Древесный. Лёгкий. Волнующий. Запах настоящего мужчины, от которого кружится голова.
Чувствую, как сползаю по стене, царапая тонкую блузку о шершавую каменную поверхность. Наверное испортила. Но и черт с ней.
Уловив краем глаза движение, Итан подхватывает меня за талию, приподнимая и прижимая к себе так крепко, словно пытается совместить две подходящие половинки скульптуры в одну.
«Идеально сходимся…» — подумав об этом, обвиваю его торс руками, целую в грудь и вскидываю глаза.
Вызвав такси, мужчина прячет девайс в карман, сканируя меня пронзительным, чуть хитроватым взглядом.
— Между прочим, ты мне тоже мозг взорвал… — говорю как можно тише, замечая реакцию его глаз. Они смеются, хоть на его лице не появилось ни единой лишней морщинки. — …Много-много лет назад...
— Интересно, это когда же? В твоих снах, Царевна?
— Когда увидела тебя на фотке, пересланной мне тётей Катей. Тогда я решила, что мы созданы друг для друга, как одно большое целое сердце. Как вселенная… Как противоположности, без которых мир перестаёт существовать…
— Ясно, — подытоживает, заметив приближающееся к нам чёрное с бирюзовой крышей такси.
— Ничего тебе не ясно, — возмутившись, поджимаю губу.
— А что мне должно быть ясно? — дразняще приподнимает бровь, вжимаясь в меня всё таким же твёрдым пахом.
— Лучше заткнись, и поцелуй меня… — встаю на носочки, обхватываю ладонями колючие скулы и, закрыв глаза, тянусь к его губам.
Хочу целовать этот чувственный рот... Дышать одним воздухом на двоих... Запах, витающий в ноздрях, впитывать как можно дольше…
Кажется вечность проходит до того момента, как голос Итана вырывает меня из грёз.
— Не здесь, — слышу, как щёлкает дверца такси. — Садись, Ana.
Серьёзно? Он снова меня динамит? Неужели так сложно подарить девушке поцелуй? Один несчастный поцелуйчик. Хотя бы маленький. Малюсенький. Махусечкий, твою дивизию!
Да что за мужчина, ей-богу!
Ныряю в салон, закипая новым чувством злости. Итан присаживается рядом на заднем сидении. Называет адрес виллы отца. В сердце в этот момент обрывается единственная, звучавшая до недавнего времени струна. Лопнув, она неприятно брынькает, царапая нервные узелки.
Решил-таки сплавить меня тётке и снова исчезнуть?
В этот раз насколько? На месяц? Год? Навсегда?
А как же угрозы расправиться с моей задницей? Неужели передумал? Не то чтобы я горела желанием получить порку, совсем нет! Мне казалось, у меня появился шанс побыть с ним наедине. Уснуть под боком в одной кровати. Почувствовать, что я ему всё-таки нужна…
Ну уж нет! Я всё равно добьюсь своего! От меня так просто не отделаешься, Итан Сантуш! Даже не мечтай!
Итан
Совсем страх потеряла, вошь мелкая, но как же заводит своей дерзостью! Подкупает искренним проявлением чувств. В том, что Царевна втюрилась в меня, никаких сомнений не остаётся. Не зря пыталась разжечь ревность, болтаясь на шее своего попечителя. Признаюсь честно, ей это с лёгкостью удалось.
Не то, чтобы я свихнулся на русской странной девочке, но да. Меня торкнуло от её выходки. Причём, нехило так торкнуло, напряжением в 220 вольт рубануло! Я даже мальчишник Марко просрал! Накрыл, млять, медным тазом. И всё из-за неё. Из-за невыносимой занозы, которая влезла в мозг, как неотвратимый вирус, мыслями моими завладела, спутала их в один большой клубок неразберихи.
Я не такой представлял себе партнёршу. Хотя Анну язык не поворачивается так называть. Она, скорее, юная и безбашенная девочка. Но такая притягательная, как солнышко в феврале. Смотришь на него и щуришься от ярких лучей. Зависимо подставляешь лицо, чтобы кожи коснулась мягкая теплота…
Мне она нравится. Бесспорно нравится. Мне хочется быть к ней ближе. Держать под контролем её непредсказуемое поведение. Знать, что мысли её заняты только мной.
— Дядя, а можно в вашем такси целоваться? — звонкий девичий голосок вынуждает меня очнуться от дум и поперхнуться резко втянутым глотком воздуха.
— Черррт… — откашлявшись, вскидываю на неё предупреждающий взгляд.
Мелкая даже не думает пасовать. Проходится кончиком дразнящего язычка по нижней губе, одаривая мой взор порочной ухмылочкой. Пах мигом простреливает острым возбуждением. Острее явно не бывает. Мне бы сейчас лёд к яйцам приложить, а не думать о поцелуях и прочих греховных соблазнах. Самый большой сидит сейчас передо мной и всем своим безумным видом кричит, что мне пришёл… Как там Багира учила? А, да «ПИЗДИЕЦ»!
Нет, малышка, не смотри на меня так…
Не смотри, мать твою!
— Да целуйтесь на здоровье, — звучит, как выстрел в голову. — Сколько ж той жизни.
Что ж ты, мудак, творишь? Позволяешь ведьме загнать меня в угол. Кожу на члене до треска натянуть. Она же поцелуем не ограничится, а трахать её, заведённую, даже пальцами при свидетелях я уж точно не стану. Хрен тебе, а не порноролик!