— Аna, нет, — выцеживаю, как только её ладонь касается внутренней стороны бедра, ближе к паху. Там, где давно беснуется огонь и ширинка давит… на мозг, высекая искры из глаз.
Я ж тебя, мелкую, распечатаю прямо у ворот. Дай только доедем до дома, а там уже как выйдет. И плевал я на твои пробелы в памяти. Очнёшься — повторим и закрепим пройденное…
— Даа, Итан… Ооочччееень даже «дааа»… — ползёт пальцами вверх, приближая своё лицо к моему.
— Не вздумай… — оскалившись, перехватываю тоненькую кисть. Заключив её в кулак, отвожу в сторону.
— Он разрешил... — хрипит заноза, зарываясь свободными пальцами в мою челку. Сгребает её в ладошку. Голову мою запрокидывает, сжимая у корней так сильно, что всё тело пробивает колючим ознобом.
Сука! Я хочу эту неопытную развратницу так, как никогда ещё не хотел ни одну женщину!
Как у неё складно выходит хватать меня за глотку и швырять раз за разом в омут охренительных ощущений? Как? Чтобы меня бомбило как неопытного пацана, впервые дорвавшегося до женской плоти…
— Я тоже себе разрешила… Хоть ты и не заслужил, казанова… — томно озвучивает, перебираясь на мои колени. Инстинктивно обхватываю за талию, когда на бёдра присаживается. Из-под опущенных ресниц оцениваю блеснувший похотью взгляд. — Хочу тебя трогать, Святой… ВЕЗДЕ!
— Только, блять, не ёрзай на мне! — прошипев нечленораздельный благой мат, жёстко фиксирую её задницу подальше от активированного «детонатора». Но у Царевны внутри штопор на батарейках имеется. Покруче самой мощной буровой установки. И она им умеет очень круто пользоваться. Вот прям как сейчас. Если не прекратит вертеть булками, кончу в трусы.
***
— Не шевелись, Царевна. Просто замри. Ладно? — ощущаю, как вслед за выдержкой начинает ускользать контроль над собой.
— Неа, — как издевается. Касается моего кадыка губами, зубки пускает в ход, прикусывая на острой вершине кожу, затем всасывает её в рот, а я едва сглатываю образовавшийся в горле твёрдый ком. Определённо теряя голову.
«Какой же у неё ох*енный, язык… Горячий и любознательный. Пронырливый. Его бы к другому месту применить, цены б ему не было! Хочу, чтобы Царевна мне отсосала. Только как сказать неопытной девочке то, что без проблем озвучивал бывшим любовницам? Fuck!»
Отпускаю тоненькую кисть, забывая, в каком месте недавно её сгрёб, чтобы не шарила, где попало. Сам же зарываюсь в шелковистых прядях Царевны, инстинктивно сжимая их в кулаках. Выходит грубо, но ей, судя по всему, нравится. Анна охает, закатывая глаза. Губы эротично приоткрывает, увлажняя их язычком. От вида возбуждённой девственницы меня нехило так размазывает. Послабляю хватку, расплываясь лопатками на мягкой спинке сиденья. Сам не замечаю, как перебираюсь руками на её тонкую талию, а следом и на бёдра ладонями сползаю. Пальцами в мышцы впиваюсь. Нарочно сильно. Без нежностей, не церемонясь, потому что желание трахнуть её зашкаливает на максимум. И она прекрасно осознаёт всё, поэтому наносит ответный удар.
— Хочу тебя, Святой… — с хриплым стоном прижимается к моим губам. Всасывает поочерёдно и отпускает. Затем вгрызается в нижнюю и тотчас языком размашисто зализывает жжение. Бесстрашная. Безбашенная. Настойчивая. Выманивает мой язык из укрытия. Ныряю им в жаркую тесноту, в ответ сминая её губы своими. Настолько жадно и требовательно, словно пытаюсь утолить жажду, напиться ею сполна…
Ана проводит ладошками по груди, вверх-вниз, пальцами затрагивая пуговицы на рубашке. От её касаний волоски становятся дыбом. Затылок обдаёт жаром. Прижавшаяся ладошка к члену, настойчиво заёрзав, вышибает из головы здравомыслие. Кое-как собрав волю в кулак, с трудом отрываюсь от её рта.
— Черррт…, прекрати… — выцеживаю ругательство, не в силах совладать с учащенным дыханием и бешеным ритмом сердца. Оно гарцует, как арабский скакун в загоне. И если бы не настойчивость Царевны, его было бы проще усмирить. Но не тут-то было…
Её пальцы, проворно справившись с ремнём, расстёгивают ширинку. Ныряют внутрь, задевая болезненно-чувствительную головку. Зажимают её в кулаке.
Ощутив огненный толчок в пах, шиплю нечленораздельные ругательства, хватаясь за хрупкие запястья. Фиксирую руки Анны на месте, не снимая их с члена.
— Тссс… — ведьма реагирует на мой протест. — Расслабься, Святой… У тебя шикарная «флейта» в трусах… Я бы на ней сыграла очень пронзительную мелодию… — мурлыкает садистка, прислоняя губы к моему уху. Вздрагиваю, ощущая горячий язык на раковине. Он, как змея, скользит по кромке и зарывается внутрь. Меня от этого в жар бросает. Затем в холод. Рецепторы шпарит током.
Да твою ж мать!
— АнЭчъ… АнЕчка… зззараза… — выцеживаю, сжимая челюсти, чтобы не застонать, потому как пальцы её снова скатились до середины ствола и поднялись к влажной от похоти вершине, заставляя мышцы живота сокращаться в сладостных судорогах.
— Шшшш… Никто не узнает, Святой… Ты только не шуми… Ты же в органах работаешь, — Царевна парализует меня какой-то невероятной энергетикой. Вынуждает захлебнуться острым удовольствием, а затем прорычать:
— Я тебя дома убью... Тоже никто не узнает. Можно чуть быстрее, пожалуйста? Я доплачу за скорость! — обращаясь к таксисту, ощущаю ускорение ладошки на члене. — Я не тебе… Млять, прекрати… — обхватив пятерней затылок девчонки, прижимаюсь лбом к её лбу. Взглядом прожигаю переносицу, в очередной раз сжимая волосы в кулак. — Я сейчас кончу, слышишь? — глухо рычу ей в рот, — Затем заставлю тебя всё слизать с моей рубашки… Поняла?
— Могу срезать, — доносится сквозь вату в ушах, где давно гремит набатом пульс. — Но только не стоимость услуги.
— Согласен. Черррт… Стоп! — вскрикиваю, пытаясь хоть как-то совладать с подступившим к горлу оргазмом. И тут же реагирую на толчок при резком торможении: — Я не вам! Простите. Анна, мать твою! Что ты творишь? — шиплю.
— Змея дрессирую. А что? — невинно хохотнув, добирается кончиками пальцев до яиц.
— Ни чо! — практически отрываю её руки от себя, возвращаю царевну на прежнее место. Прижимаю несносную к спинке ремнём безопасности и привожу себя в божеский вид.
— Итан?
— Заткнись. Пожалуйста, минут десять помолчи…
Глава 25. Предел
Анна
Помолчала.
Минуты две точно!
Дольше попросту не выдержала.
А что я могу поделать, когда слова из меня так и льются фонтаном?
Две минуты молчания рядом с любимым — это же так много! Это целая вечность! И чтобы вечность не показалась убийственной, пришлось вспомнить несколько смешных анекдотов с сексуальным подтекстом.
Поначалу Итан сопротивлялся, напоминая серьёзного и хмурого олимпийского бога, но после заливистого хохота таксиста подключился к источнику весёлого настроения. Правда ненадолго. Пока не принял кое-какие шутки на свой счёт.
— Значит, биатлон, говоришь, как секс? Если промазал, то скорость уже не поможет? — Итан захлопывает дверцу автомобиля, прижимая меня к себе так крепко, будто я планирую сбежать.
Бежать мне и вправду необходимо. Учитывая последние события в клубе и сарказм, затронувший наши с ним странные отношения, на месте Итана я бы точно всыпала по первое число…
Таксист уезжает. Мы остаёмся стоять перед огромными железными воротами, за которыми находится вилла его отца.
— …Что-то типа того, — соглашаюсь я, с грустью глядя на калитку. Настроение резко падает до нуля. Он явно здесь до утра не задержится, а в домике тети Кати и подавно. Лучше бы не врывался в мою жизнь, не выдёргивал из защитного кокона в который раз. Мне было бы намного легче мириться с его отсутствием…
— Я ведь ещё не целился, Царевна, — обхватив мой подбородок свободной рукой, заставляет на него смотреть.
Какие же у этого мужчины удивительные глаза!
Какой бы блеск глубинных эмоций они не отражали, в них хочется постоянно тонуть.
— Пока ты решишься это сделать, Святой.., — сглатываю подступившее к горлу волнение, — я скорее закончу создание интересного сценария для порнофильма с названием «Не дала».
— Обиделась? — удивлённо вскидывает широкую с изломом бровь, затем снисходительно усмехается, едва не касаясь губами моего рта. Смотрит на меня таким взглядом, словно уже в мыслях имеет… и не первый раз…
— Интересно… Всю дорогу ты провоцировала меня на секс, а сейчас решила спасовать? В чём причина? — усиливая хватку на пояснице, вжимает меня по-прежнему в каменный пах. От этого невыносимого давления низ живота пробивает током. Особенно в том месте, где чувствуется его эрекция.
— Неужели иссяк запас экстази в крови, и ты струсила? — он говорит со мной, а я, из-за грохочущего пульса в голове, едва понимаю смысл. Просто цепенею, погружаясь в волнующее звучание мужского голоса. Шелестящая хрипотца ввинчивается в уши, проникает мурашками под кожу, обжигает кончики нервов, заставляя безудержно дрожать.
Всхлипываю, когда ощущаю прикосновение пальцев к своему животу. Внутренности тотчас скручиваются в тугие жгуты и затягиваются до невозможного. Дыхание спирает.
— Итан… — лепеча невнятно в его рот, перебираюсь ладонями на крепкую мужскую шею. Обхватываю её, пока он уверенно скользит пальцами под кромку короткой майки, учащая сердцебиение на максимум. Ещё мгновение, и Святой коснётся голой груди.
Он уже делал это, и мне было до дрожи приятно. Сейчас же происходит всё намного острее. Предвкушая момент близости, я будто сгораю на костре. Заживо. Такого сильного возбуждения ещё не доводилось с ним испытывать. Кажется, в венах не кровь бурлит, а самая настоящая раскалённая лава. Поднимается к макушке, затапливая голову, затем несётся вниз, стекая по стенкам живота в лоно. Там и пульсирует невыносимым томлением.
Боже, мне стыдно признаться, как сильно я его хочу. Так, как никогда ещё не хотела…
— Зачем дразнила, Царевна? Пыталась ещё больше раззадорить меня? М? А больше уже некуда, малышка… — накрывая ладонью отяжелевшую грудь, сжимает её со стоном и вместе с тем перекрывает доступ к кислороду.