— Лейди-и-ин.
— А ты знаешь, я думаю, ты права, — ещё крепче сжав меня в объятиях, прошептал на ухо мужчина. — Здесь слишком людно.
В следующее мгновение яркое сияние ослепило меня, и вновь мы оказались на старом безлюдном пляже. Хотя нет, вряд ли это был предыдущий пляж, уж слишком резко изменился характер растительности вокруг, на более дикий, непривычный взору. Да и сама местность: исчезли прибрежные скалы, парашютисты на катере, остался только бесконечно мягкий песок и лазурное море.
— Где мы?
— В другой части этого мира. На Сейшельских островах. Здесь предпочитают отдыхать знатные люди, чтобы их никто не беспокоил. Ведь на многие километры вокруг нет ни души.
— Вообще никого? — не поверила я, оглядываясь по сторонам и замечая в густой листве деревьев край крыши дома.
— Только ты и я, — Лейдин подхватил меня под ноги и словно пушинку понес в направлении здания.
Мне оставалось лишь обнять его за шею, притихнуть, чтобы не мешать, и разглядывать черты совершенного лица. Я вдруг четко осознала: «все свершиться здесь и сейчас». И бежать мне по-прежнему некуда, наверное, ещё больше некуда чем в Замке Стихий. Там хотя бы элементали были, здесь же только я и Лейдин. А ещё море и волшебный шелест ветра.
О таком первом разе, я даже помыслить не могла, тем более мечтать. О подобных чудесах даже в сказках не писали, но вот я здесь: в объятиях красивейшего из мужчин, который несёт меня на руках в невероятный дом, а затем и спальню, где панорамные окна занимают пространство от стены до стены, а воздух дурманит ароматом экзотических цветов.
— Тебе здесь нравится? — едва мои ноги коснулись пола, спросил лорд.
Я лишь кивнула. Мой взгляд блуждал по комнате, по огромной кровати с иссиня-белыми простынями и алыми подушками, по резным столбикам в изголовье, которое мягкими изгибами переходило в балдахин, по зеркалам в потолке комнаты… Небывалая растерянность охватила меня, а в душе возродился тот страх и стыд, который воспитывали во мне с детства. Я прикрыла глаза и попыталась отдышаться, не представлять того момента, как Лейдин, опять предстанет передо мной голым…
— Что с тобой? — почувствовав мое оцепенение, поспешил осведомится Зима. Он стоял прямо за моей спиной, я ощущала жар тела, исходящий от него, даже голос мужчины меня будоражил, вызывая томление внизу живота, что уж говорить о руках, которые мягко скользили по плечам.
Но, было одно жирное «но», преодолеть которое самостоятельно я была не в силах.
— Лейдин, я боюсь, — призналась ему.
— Меня?
— Нет, не тебя, — мои щеки запылали, ярче самого красного мака. — ЕГО!
Я сглотнула набежавший ком и продолжила.
— Я боюсь, что едва опять увижу тебя… голым, то тут же попытаюсь сбежать.
Каждое слово признания давалось тяжело, а противоречия разрывали меня. Я была готова к тому, что Зима станет моим первым мужчиной, но не могла представить себе этот процесс. И если час назад мне казалось, что сумею себя преодолеть и заставить, то сейчас признавала своё малодушие и трусость.
Вот только я была бы не княжной, если бы сама не придумала для себя выход и решение:
— Лейдин, — разворачиваясь лицом к лорду и заглядывая прямо в его душу, прошептала я. — Завяжи мне глаза. И руки, если понадобится, тоже свяжи, чтобы я не смогла испугаться и сбежать.
Зимний шокировано уставился на меня, не веря в сказанное:
— Ты сама не понимаешь, чего просишь!
— Все я понимаю, — мой голос дрогнул. — Пожалуйста, мне так будет легче.
И мне действительно так казалось. Если не вижу — значит и не боюсь. Значит — смогу сосредоточиться только на собственных ощущениях, в которых не будет места первородному страху.
— Хорошо, как хочешь, — пообещал мужчина, поглаживая скулы моего лица большими пальцами. — Я постараюсь сделать все, чтобы тебе понравилось.
Его губы вновь коснулись моих, нежно и трепетно. Почти невесомо, словно он ласкал лепестки роз, боясь измять или повредить их. Я поддалась его поцелую, и несколько мгновений наслаждалась той лёгкостью, а затем сама стала более настойчивой, подталкивающей Зиму к более решительным проявлениям силы. Его руки скользнули вниз по моему лицу, шее, рождая сотни мурашек на чувствительной коже, коснулись ключиц и опять вниз. Сильные пальцы источали жар даже через ткань моей легкой маечки, а потом и вовсе нырнули под нее, опалив огнем кожу живота. Зима был вовсе не ледяным, как мне представлялось всю жизнь, он пылал, и делился со мной этим огнем.
— Ты веришь мне настолько, что разрешишь себя связать? — оторвавшись от поцелуя, спросил он, и от этого голоса внутри меня все заныло в предвкушении.
— Верю. Ты же обещал меня беречь, — сбившимся голосом ответила и обвела языком собственные, пересохшие губы.
— Ох, зря ты это сделала, — непонятно что имея в виду, то ли мои слова, то ли жест, прорычал он и яростно впился в меня новым, яростным поцелуем.
Я ощутила скольжение его языка на своих зубах, а затем легкий укус. Зима рванул на мне майку, разрывая материю и обнажив мое тело перед собой.
— Ты такая красивая, — прошептал он, — но мне же нужно тебя чем-то связать. Приходится импровизировать.
Не успевшая испугаться столь резкого жеста, я покорно смирилась с дальнейшими действиям мужчины, и вскоре лоскут ткани накрыл мои глаза, напрочь лишая возможности наблюдать за тем, что будет происходить дальше.
Мир сузился до одной узкой полосы материи. Остались только звуки, запахи и возможность чувствовать прикосновения Зимнего лорда.
Я не поняла, как оказалась на кровати, все сплелось в бесконечный клубок его поцелуев и ласк, лишь холод простыней на мгновение привел меня в сознание, которое тут же поспешило устраниться под натиском наглых рук.
Лейдин расстегнул бюстгальтер, и медленно снял его с меня. Я почувствовала свободу, едва грудь избавилась от стягивающего и непривычного белья, а соски приятно заныли, ощутив лёгкое дуновение воздуха.
— Архх, — прорычал Зима и я почувствовала, как его язык скользнул по ложбинке между вершин. — Никогда не перестану восторгаться тобой… Идеальная… Особенно эти возбужденные сосочки, темного цвета, словно вишни в самом соку.
Его слова заставили меня покраснеть, тем более сам Зима не стал сдерживаться, наклонившись, он обхватил губами один из ореол губами, а второй сжал в пальцах. Лорд играл с моими грудями, ласкал по очереди, кусал, посасывал и оттягивал эти самые вишенки.
Я же стонала, едва слышно, боясь полностью и до конца расслабиться, этим самым окончательно и бесповоротно признав свою порочность.
Наконец, руки и губы Зимы прекратили терзать нежную плоть грудей и стали спускаться вниз, к животу и крутым бёдрам. Он прокладывал дорожку поцелуев и сладко дул на кожу прохладным воздухом, заставляя ёрзать и выгибаться на встречу. Очень нежно и легко он избавил меня от брюк и даже тонкие трусики не стали для него долгой преградой. Новый треск ткани возвестил, что последний оплот защищавший мою девственность пал.
— Вернёмся к импровизации, — низким баритоном проворковал Лейдин. — Одну руку свяжем бюстгальтером, а вторую этими замечательными трусиками.
Путы коснулись моих запястий, и я почувствовала себя полноценной пленницей лорда. Теперь точно не сбегу. Зимний аккуратно привязал меня к столбикам изголовья, при этом не сильно пережимая кровоток мудреными узлами. Закончив, мужчина нежно провел по чувствительной коже: от ладоней к предплечью, а затем ключицам.
— Я чувствую себя чудовищем, пленившим совершенную красоту, — признался он, наклонившись ко мне вплотную и касаясь губами моего ушка. — И знаешь, что?
— Что? — эхом отозвалась я.
— Ни капли об этом не жалею, — его зубы легонько впились мне в шею, рождая приятную дрожь по всему телу.
А руки зимнего вновь хозяйничали на моей груди, но уже не столь долго, как в первый раз. Я чувствовала, как лорд всем телом скользнул вниз, бесстыдно располагаясь между моих ног, а попытка тут же их свести не увенчались успехом.
— Тшш, — успокаивающе пропел мой хозяин, и я почувствовала обжигающую ладонь, коснувшуюся срамных губ. — Доверься мне.
Он раздвинул их пальцами, подул на чувствительную горошинку, и его губы обхватили ее. Я вздрогнула, словно пораженная током, от сокровенности ласки, и невольно подалась вперед.
— Какая ты… — ощутив мой порыв, промурлыкал лорд. — Страстная и… влажная. Он погрузился в меня губами и языком. Лаская то клитор, то осторожно проникая вглубь девственного лона. Пил мой сок, и нежно массировал пальцами преддверия врат, не проникая внутрь. Но с каждым мигом мне хотелось большего. Меня накрывали волшебные волны неизведанного наслаждения, и тут же отпускали, ведь Зима останавливался, дразнил меня, возбуждая каждым движением языка.
— Пожалуйста, — прошептала я, не выдерживая этой пытки. — Лейди-и-ин.
В ответ на мой стон, он подарил мне блаженство: ворвался сразу двумя пальцами внутрь, заставив вскрикнуть больше от приятной пружины, взорвавшейся внутри меня, чем от боли, которой и вовсе не было. Он обхватил клитор губами, и уже не отрываясь от него, почувствовал, как всё мое тело напряглось в экстазе. Я стонала громко в голос… не понимая, как до этого могла вообще бояться этого мужчину. Меня качало в эйфории наслаждения, смешанного со сладкими судорогами внизу живота, и томное любопытство разливалось по телу: если это всего лишь пальцы лорда, то что он подарит мне, когда окончательно завладеет телом?!
Словно решая ответить на мой незаданный вопрос, Лей привстал и, очутившись рядом с моим лицом, поцеловал прямо в губы.
Мой сок смешался с поцелуем. Я смутилась от этой порочности и собственного солоноватой вкуса, но была не в силах оторваться и таяла от нежных и настойчивых губ мужчины.
Я чувствовала кожей наготу Зимнего, мощное тело, так властно накрывающее мое, и тугой стержень естества, упирающегося в низ живота. Будучи лишенной зрения, я не знала, когда Лейдин успел раздеться, но сейчас это было не важно, я позволила ему себя целовать и призывно раздвинула бедра шире, разрешая гораздо более откровенные действия.