Таких слов я не ожидала, хотя в глубине души надеялась услышать что-нибудь в этом роде. Радость, удивление и недоверие вспыхивают мгновенно, а вместе с ними приходит смущение. От одного короткого вопроса нарядная толпа, гул голосов, звон бокалов теряют очертания и исчезают. Смотрю на Криса Мерита, как раба на повелителя, не в силах отвести глаз. Да, он пленил меня, этот человек, этот художник, этот незнакомец, только что признавшийся, что хочет меня узнать. А я хочу узнать его. Да, хочу знать о нем все.
— Тебе, должно быть, известно, что это торжественный вечер и одеться следовало соответственно?
Голос Комптона действует подобно ледяному душу. Оборачиваюсь и вижу, что стальной взгляд сосредоточен исключительно на Крисе. В вопросе начальника сквозит нетерпеливое раздражение, но его тон, кажется, лишь забавляет соперника.
Он убирает пальцы с моего локтя и опускает руку.
— Воплощение художественной натуры. Разве не это качество ты ценишь во мне столь высоко?
Губы Марка презрительно сжимаются.
— Предпочитаю, чтобы художественная натура воплощалась на холсте.
— Или на твоем банковском счете, — шутливо бормочет Крис, однако подтекст читается явственно и служит достойным ответом.
— Простите, пожалуйста…
Разговор прерывает супружеская пара средних лет; мне уже приходилось беседовать с обоими, причем разговор получился не самым дружеским. Сейчас, впрочем, они не считают нужным скрывать острый интерес к Крису. Особенно возбуждена дама.
— Вы и есть Крис Мерит? — спрашивает она, едва не задыхаясь от счастья, хотя всего лишь пятнадцать минут назад вела себя со мной претенциозно, если не сказать — грубо.
В течение нескольких грозовых секунд художник выдерживает взгляд владельца галереи — чего поклонники, разумеется, не замечают — и оборачивается.
— Как правило, отзываюсь именно на это имя, — отвечает он с поистине неотразимой улыбкой.
— Ах, Господи! — восторженно лепечет дама. Кокетливо убирает со лба рыжую прядь и протягивает руку. — Обожаю ваше творчество!
Стараясь не встречаться взглядом с Марком, словно чем-то провинилась, наблюдаю, как Крис запросто беседует с супругами. В конце концов мужу удается вырвать ладонь художника из цепких когтей жены и пожать ее самому, после чего он с той же целью поворачивается к Марку.
— Право, мистер Комптон, вы отлично умеете приятно удивлять своих гостей. Отныне можете считать нас самыми верными клиентами.
Крис смотрит на Марка, и даже в профиль заметно, что он с трудом сдерживает улыбку.
— Я с радостью принял приглашение на сегодняшний вечер, — поясняет он, — но с одним непременным условием. — Поклонники с нетерпением ждут продолжения, а Марк опасается подвоха, хотя умело скрывает напряжение. — Меня непременно должно ждать пиво «Корона». — Он снимает кожаный пиджак — очевидно, давая Марку понять, что остается надолго, — и официант тут же его забирает. — Марк знает мой вкус.
Супругам шутка явно по душе: они дружно смеются и выжидающе смотрят на хозяина вечера. Пытаюсь понять, что для него обиднее — обращение по имени или разговор о пиве.
— О, пожалуйста, — умоляет дама, — принесите пива и нам тоже. Подумать только: можно будет рассказывать друзьям, как на дегустации вин пили пиво с самим Крисом Меритом!
— К сожалению, — невозмутимо отвечает Марк, доказывая способность держать удар, — «Корона» у нас уже закончилась. — Он делает знак официанту. — Однако могу предложить прекрасное вино.
Крис не настаивает на пиве, которое на самом деле вряд ли хотел, и скоро все мы поднимаем бокалы.
— За картину Криса Мерита, с которой надеюсь отсюда уйти, — провозглашает тост дама.
— Поверить не могу, что вы просили пива, — шепчу я Мериту в тот момент, когда он забирает у меня бокал.
— И все же поверьте, детка. Я — бунтовщик с идеей. — Он передает бокалы официанту.
— В чем же заключается идея? — уточняю я, пока Марк беседует с супругами.
— В данный момент, — отвечает Крис, — в вас.
От неожиданности открываю рот, однако громкий смех эмоциональной поклонницы привлекает внимание окружающих, и неожиданно мы оказываемся среди гостей, каждый из которых мечтает познакомиться с мистером Меритом. Крис любезно беседует с ценителями живописи и — что приятно удивляет — представляет меня каждому, с кем знакомится сам.
Проходит не меньше часа, но Крис все так же внимателен и ко мне, и к посетителям. Работы его раскупают охотно и энергично, что, впрочем, отнюдь не мешает продолжению дегустации. С каждой минутой все серьезнее задумываюсь о том, что пришла пора научиться пить как можно меньше, а лучше и совсем не пить. Чувствую, как пьянею, и очень хочу есть.
Комптон присоединяется к небольшой группе, с который мы беседуем, и Крис тут же пользуется моментом:
— Есть минутка?
Марк склоняет голову:
— Для звезды вечера готов сделать все, что угодно. — Утверждение вполне соответствует действительности: Крис и вправду «звезда вечера», и все же в тоне Марка слышится ирония.
Комптон поворачивается и уходит. Жду, что Крис пойдет следом, однако он хватает меня за руку и ведет за собой.
Глава 13
Слишком остро ощущаю, как мягкая теплая ладонь сжимает мои пальцы. Мы идем вслед за Марком — точнее, Крис тащит меня силой. В его прикосновении ощущается жажда собственности, и от этого я кажусь себе призом в состязании двух непомерных мужских самолюбий. Честно говоря, сравнение не радует, а если точнее, то готова рвать и метать от бешенства.
— Что вы делаете? — возмущенно спрашиваю я Мерита, пытаясь вырвать руку.
Не замедляя шага, он бросает на меня быстрый взгляд.
— То самое, зачем сюда явился. Защищаю вас.
Что еще за новости? Откуда вдруг взялось это непонятное помешательство на защите? Только множество людей вокруг и правила приличия не позволяют мне потребовать остановиться сию же минуту, выдернуть руку и начать выяснять, что же все-таки происходит. Лихорадочно пытаюсь придумать какую-нибудь уловку, чтобы не оказаться за закрытой дверью кабинета босса, в самом пекле военных действий.
К счастью, до своего кабинета Комптон не доходит, а медлит в центре зала, в стороне от группы гостей, занятых дегустацией и обсуждением напитков. Но даже здесь, чтобы не быть услышанными, придется говорить вполголоса. Крис тоже резко тормозит, не оставляя мне выбора: мои пальцы все еще крепко зажаты в его ладони.
— Сегодня я пришел сюда специально, чтобы поддержать Сару, — объявляет он без предисловий. — Считаю, что она должна получить комиссионные за продажу моих работ.
«Что? — мысленно кричу я. — О Господи, этого не может быть!»
— Мы с мисс Макмиллан обсудим размер компенсации без свидетелей, — не глядя на меня, возражает Марк ледяным тоном. Сердце уходит в пятки. Все, увольнение неминуемо.
— Прекрасно, — соглашается Крис, — но только с одним условием: результат ваших переговоров должен включать двадцать пять процентов от сегодняшней суммы.
И само требование, и фантастическая цифра просто нелепы. Однако уже спустя секунду понимаю, что может означать этот спектакль, и испытываю откровенный ужас. Крис хочет убрать меня из галереи! Несколько дней назад приказал уйти, а я не послушалась, и вот теперь он решил действовать сам. Но почему? Почему ему так важно лишить меня этой работы?
Комптон даже не пытается скрыть раздражение. Одно из двух: или начальник решил уволить меня немедленно, здесь и сейчас, или планирует сделать это в ближайшем будущем. Неожиданно он шокирует заявлением:
— Двадцать пять процентов ваши, мисс Макмиллан. Однако повторяю: все последующие вознаграждения будут обсуждаться исключительно в личной беседе или не будут получены вовсе. Понятно?
Безмолвно моргаю, но все же умудряюсь подсчитать: двадцать пять процентов от примерно трехсот тысяч, за которые сегодня ушли картины Криса. Не может быть, чтобы Марк только что согласился заплатить мне семьдесят пять тысяч долларов.
— Мисс Макмиллан, — рявкает он, — вам все ясно?!
— Да. — Ответ дается с трудом. — Да. Я… конечно, все понятно.
Комптон смотрит на Криса.
— Если других вопросов нет, то мне пора возвращаться к клиентам. И мисс Макмиллан, кстати, тоже. — Он не ждет, появятся ли другие вопросы, а решительно поворачивается на каблуках и уходит, предоставив мне переживать случившееся. Адреналин захлестывает, а гнев не умещается в груди, мешая дышать.
Поворачиваюсь к Крису и мучительно пытаюсь говорить тихо: вокруг люди, надо вести себя сдержанно.
— Что вы наделали? — Слова звучат подобно змеиному шипению. Как можно незаметнее тяну ладонь из его крепких пальцев, однако хватка у художника железная.
— Ничего особенного. Всего лишь позаботился о том, чтобы вы не превратились в рабыню.
— Спровоцировав увольнение? — Снова дергаю руку, на этот раз сильнее. — Отпустите немедленно!
— Вас не уволят.
— Отдайте мою руку, — цежу сквозь зубы.
Он недовольно поджимает губы и неохотно выполняет требование.
— Вас не…
Быстро ухожу и сразу сворачиваю влево, к роскошным туалетам для гостей — надо срочно где-то спрятаться, чтобы не опозориться и не разреветься на глазах у всех. Вообще-то я совсем не плакса. Никогда не видела в слезах особого смысла, но Крис только что жестоко разбил главную мечту всей моей жизни. Так хотелось верить, что удастся закрепиться в галерее, найти свое место в прекрасном мире живописи. Что знаменитый, всеми признанный художник заинтересовался мной… а оказалось, что он всего лишь хотел меня уничтожить. Я растеряна и подавлена. Больно, очень больно, и эту боль доставил самый обаятельный человек на свете.
Сворачиваю за угол, вхожу в коридор и тут же натыкаюсь на Криса. Он прижимает меня к стене, закрывает сильным телом, берет в плен.
Рука инстинктивно поднимается к его груди, как всегда, обтянутой футболкой. Понимаю, что эта попытка воспрепятствовать прикосновению Мерита — не что иное, как ответ на физическую близость человека, который только что предал.