— Интересно, — высказался хриплый, а тип за спиной приказал:
— Рассказывай.
Я стала рассказывать, для вящей убедительности начала с Алькиного визита во вторник, а закончила появлением брата-милиционера.
— У него правда брат мент? — вроде бы удивился тип за спиной.
Хриплый кивнул:
— Правда.
— Интересно. И как же они уживались?
— А он ничего не знал. Этого Мишку я пару раз видел, интересовался им, думал, может, пригодится.
— И что?
— Ничего. Нормальный мент. Честный, но не дурак. Взяток не берет и героя из себя не корчит.
«А вот и нет, — не к месту подумала я. — Герой, да еще какой!»
— Думаю, девка правду сказала: ребята за ней присматривали, она действительно по Серегиным друзьям с ментом каталась и на дачу к подруге ездила, видно, искала…
Тут кое-что пришло мне в голову, и я спросила:
— Так это вы взяли ее колготки?
— Что? — удивился парень.
— Алькины колготки. Я их под кроватью нашла и положила в шкаф, а через полчаса они исчезли.
— Ты, деточка, дыши глубже, — посоветовал парень и похлопал меня по коленке.
— Почему в милицию не заявила? — спросил тот, что за спиной, немного подумав.
— Я звонила в милицию. Сразу после убийства. А потом… Испугалась очень. Эти типы в масках были, вдруг их не найдут, а обо мне они могут узнать… Да и Альку подводить не хотелось. А потом Миша приехал, он на станции техобслуживания номер узнал и нашел Альку, то есть ее мы до сих пор не нашли, в общем, он ко мне приехал, и я ему все рассказала. Решила в милицию идти, но Миша сказал: «Сами справимся».
— Значит, он ищет убийц? — спросил хриплый.
— Конечно. Говорит, такие дела почти всегда в нераскрытых остаются, вот и решил — сам. Мы думаем, убийство как-то связано с Алькиным исчезновением, потому что они с Сережей были знакомы… близко.
— Интересно, — поднял брови хриплый. — Ну-ка, расскажи…
Я с увлечением рассказала. Парень пристально смотрел мне в глаза, но так как я говорила правду и ничего кроме правды, то вид имела исключительно искренний.
— Дела, — проронил он то ли насмешливо, то ли просто весело, а я решила пожаловаться на судьбу и поведала о том, как трижды пережила покушение на свою жизнь. История в парке заинтересовала хриплого, и он принялся выспрашивать. Жаль, сведениями я располагала весьма скудными и порадовать его было нечем.
— Что думаешь? — закончив допрос, обратился он к мужчине за моей спиной.
— Ничего, — проворчал тот. — Это ты должен думать. Твоя была идея, вот теперь и ломай голову. И советую поспешить.
— Ладно, не заводись, — отмахнулся хриплый. — Не в первый раз Серегу посылали, и всегда все было путем. Выходит, кто-то подложил нам свинью… знать бы кто. Может, этот придурок кому проболтался, а? Думаю, девка правду сказала, все сходится… И мент с его следствием вполне может нам пригодиться.
— Это твои проблемы! — ответил тип за моей спиной, возвышая голос, но неожиданно замолчал, однако хриплый, судя по всему, его понял.
— Этих шустрячков в масках найдем, не переживай.
— А я не переживаю, — сурово одернул тот.
Я запечалилась: вот сейчас начнут ругаться, а зло сорвут на мне. Так всегда бывает: кто не может дать сдачи, тому и достается.
— Я вам все как есть рассказала, — осторожно напомнила я о себе. — А вы обещали, что ничего плохого мне не сделаете, если я правду скажу. Ребята, отпустите меня, пожалуйста. Мне и так досталось. Я больше ничего не знаю. Честно. Отпустите, ребята, — заканючила я.
— Заткнись, — рявкнул хриплый, подался вперед, резко выбросил руку и ударил меня.
Я охнула и отключилась.
Очнулась я на скамейке. Было раннее утро, я сидела в парке, а напротив стояли двое мужичков с маетой на лицах, лохматые, чумазые и страдающие с перепоя. Они таращили на меня глаза и, видно, гадали, откуда меня черт принес.
— Ты живая? — с некоторой обидой спросил один, заметив, что я разлепила глаза.
Я что-то промычала в ответ и начала соображать: сижу в каком-то парке, босиком, в одной футболке, а рядом два диких мужика.
— Где я? — спросила испуганно, чем повергла их в уныние.
— Вроде в Комсомольском сквере, — подсказал один, второй его поправил:
— В парке Гоголя, он теперь так называется, статую видишь?
Бюст Гоголя возвышался над клумбой, классик взирал на нас с укором.
— Где ж ты так набралась? — изумился первый, продолжая меня разглядывать. — Думали, покойница.
— Они теперь колются, — влез другой, осуждающе покачал головой и добавил: — Совсем обалдели.
— А который час? — продолжила я этот самый бредовый в своей жизни разговор. Один из чумазых взглянул на небо, перевел взгляд на свои ноги и сказал:
— Часов пять, может, поболе. Мы сами только-только проснулись…
«Ничего себе компания», — подумала я, поднялась и метнулась по аллее, забыв сказать новым знакомым «до свидания».
Впрочем, они не обиделись и тут же заняли скамейку, привычно устроившись голова к голове.
Я выскочила из парка и закружилась в поисках телефона, с намерением звонить в милицию. Парк располагался неподалеку от центра, но телефоны здесь почему-то не водились. Свернув в переулок, я торопливо зашагала в сторону своего дома, продолжая высматривать телефон. Таковой точно имелся на проспекте, возле гостиницы «Заря», кварталах в четырех отсюда, но идти по проспекту в одной футболке я не рискнула. Парковые бомжи оказались на редкость миролюбивы, но шпаны в городе достаточно, да и в милицию чего доброго могут забрать за бродяжничество в неприличном виде. В милицию лучше идти одетой, но и домой возвращаться страшновато… Тут я наконец-то заметила телефон и устремилась к нему. Услуга эта в нашем городе бесплатная, чему я в настоящий момент порадовалась от всей души. Телефон работал, я вздохнула, посмотрев на свои голые ноги, и решительно набрала номер Михаила.
— В чем дело? — спросил он, стало ясно: человек спал, и звонок его не обрадовал.
— Миша, — жалобно позвала я и заревела: то ли вспомнив пережитое, то ли от обиды. Заревев, остановиться уже не могла и здорово его напугала.
— Таня? — всполошился он. — Что случилось?
С легким заиканием я попыталась объяснить, получилось неважно: Миша ничего не понял, но испугался еще больше.
— Ты дома? — спросил он.
— Нет, они оставили меня в парке.
— Кто они?
— Я не знаю. Про Сережу спрашивали. Хотели мне пальцы сломать.
Это произвело впечатление: Мишин голос дрогнул.
— Где ты? — спросил он.
— Сейчас соображу… возле сберкассы на улице Ворошилова, тут еще гастроном рядом…
— Я сейчас подъеду, — заверил он. — Не отходи от телефона, если что, звони 02…
Я сползла на асфальт, прижалась спиной к шершавой стене дома и заревела горше прежнего, так мне стало жалко себя.
Не успела я нареветься досыта, как из переулка вылетела Мишина «девятка», а через секунду из нее выскочил он сам, при этом выглядел не лучше меня: в шортах, какой-то немыслимой футболке с двумя жирафами на животе и в комнатных тапках.
— Таня! — крикнул он и бросился ко мне, я попробовала подняться ему навстречу, но не успела. Он подхватил меня, поднял и прижал к себе. Я повисла на его шее, уткнулась носом в грудь и замерла в абсолютном блаженстве. Даже в тапках на босу ногу, растрепанный и в жирафах, Миша выглядел сокрушительно. Я еще немного поплакала, но особенно не усердствовала: не хватало только, чтобы распухли глаза, и забеспокоилась, как я выгляжу? Футболка меня не волновала, она сейчас, наоборот, очень даже кстати, а вот лицо… А вдруг у меня синяк? И что там с прической, я же не видела себя в зеркале…
Миша гладил мои волосы, прижимал все крепче и крепче и несколько раз поцеловал в висок, видимо, машинально, но все равно было приятно.
— Господи, ты босиком, — сказал он тихо и добавил: — Идем в машину.
Хоть он и сказал «идем», но не дал мне ступить и шагу, подхватил на руки и отнес в машину. Между тем три с половиной метра пройти я была в состоянии. Усадил рядом с собой и опять обнял. Я исправно дрожала, всхлипывала и жалась к нему.
— Ты озябла… — забеспокоился он, пошарил глазами в поисках куртки или пиджака, ничего не обнаружил и обнял меня крепче.
— Я не озябла, — покачала я головой. — Просто испугалась. Меня на скамейке какие-то пьяницы нашли: ночевали по соседству.
— Сейчас мы приедем ко мне, ты успокоишься и все расскажешь.
Я кивнула, сжалась в комок на переднем сиденье, а Миша завел мотор, тревожно поглядывая на меня.
Через несколько минут мы тормозили возле его дома. Поднялись на девятый этаж и вошли в квартиру, попутно выяснив, что Миша так спешил, что забыл запереть дверь. Я сразу же отправилась в ванную, пустила воду погорячее и блаженно вытянулась.
Крючка на двери не было, Миша легонько стукнул и вошел с чашкой чая в руке. Охать и смущаться я не стала, тем более что в мыльной пене разглядеть ничего невозможно, а над пеной возвышалась только моя голова.
— Выпей чаю, — предложил он, усаживаясь на край ванны. — С лимоном… — и добавил тише: — Как ты?
«Великолепно», — хотелось ответить мне честно, но женщине в беде говорить такое неразумно, и я, скромно потупив глазки, сказала, пожав плечиком:
— Нормально…
— Вот и отлично. — Он наклонился, откинул волосы с моего лба и осторожно коснулся его губами. Ночным придуркам следовало сказать «спасибо», благодаря им наши отношения приняли ярко выраженный сексуальный характер. — Возьми мой халат. Полотенце я сейчас принесу.
Миша вышел, я с улыбкой потянулась и немного подрыгала ногой, сбивая пену.
Минут через двадцать мы сидели на кухне. Я куталась в Мишин купальный халат, соорудив на голове тюрбан из полотенца, и была чрезвычайно довольна, потому что успела разглядеть себя в зеркало. Никаких синяков, лицо немного бледное и испуганное, но это ничуть его не портит, в Мишином пушистом халате я выглядела очень эротично, а красный тюрбан шел мне необыкновенно. «Чем у тебя голова занята?» — мысленно попробовала я устыдить себя и махнула на это рукой, тоже мысленно. После чего выпила чашку кофе и рассказала о похищении.