— Что ты, нет. Так много не понадобится. Фланель не такая уж дорогая.
— Тогда два? Когда понадобится еще одежда, будет за что купить. — Присцилла нагнулась и стала рыться в ящике.
Фелисити взяла ее за плечи.
— Нужно сначала спросить Гранта.
— Он купил кубки в кредит, и долг лежит на семье… На мне в том числе. Я говорю, возьмем два кубка. Что он сможет сказать, когда узнает, что вырученные за них деньги пошли на спасение замерзающих детей? — Она достала из ящика два кубка. — Какая же ты славная, Фелисити! Я так рада, что ты стала женой Гранта и моей сестрой!
В шесть утра Фелисити и Присцилла уже стояли у ворот Ньюгейтской тюрьмы. Пока не вошли в здание, у Присциллы слипались глаза, но отвратительный запах подействовал на нее, как сильная нюхательная соль, и сонливость как рукой сняло. Потом она бросилась в угол, где ее стошнило.
— Наверное, я не смогу идти дальше.
— Сможешь. Ты сильная. Помни: мы спасаем жизни детей.
Присцилла закрыла нос и рот руками.
— Какая же ты храбрая, Фелисити!
— Ты тоже.
Надзиратель провел их по коридору, в конце которого слышались жалобные женские стенания.
— Я хочу войти в камеру, — сказала Фелисити.
— Не положено. Я вам это уже говорил, мисс.
— Вы знаете, кто это? — Фелисити указала на Присциллу. — Это дочь герцога Синклера. Позвольте нам войти. Разве вам не известно, каким влиянием пользуется леди Присцилла в Лондоне? Одно ее слово — и вы навсегда лишитесь места в тюрьме.
Под высокомерным взглядом Присциллы надзиратель заметно стушевался.
— Но я… Я не смогу обеспечить вашу безопасность, если вы туда войдете.
— Нам ничего не грозит, уверяю вас, — уверенно произнесла Фелисити.
— Ну хорошо, если мы договоримся. Но я не смогу защитить вас.
Надзиратель открыл первую решетку, потом вторую, и их тут же окружили заключенные.
— Отойдите! — воскликнула Присцилла, выставив руку вперед, и посмотрела вокруг, глядя свысока на женщин. — Мы пришли, чтобы помочь детям. Не вмешивайтесь.
Заключенные отступили, не зная, что и думать.
Откуда-то из тени вышла мать Фелисити и начала помогать им с узлами.
— Так это твоя новая сестра? — чуть слышно спросила она.
— Я же просила тебя не говорить об этом. — Девушка повернулась и увидела, что Присцилла услышала их разговор.
Пока они поднимали фланелевые и соломенные свертки по лестнице, мать Фелисити наблюдала за Присциллой.
— Пожалуй, ты удачно вышла замуж, — заметила она, когда Фелисити подошла к ней. — Ты только посмотри, какое на ней атласное платье!
Присцилла повернулась и посмотрела на узницу. Даже сквозь грязь она заметила ее сходство с Фелисити.
— Вы родственница Фелисити? — спросила она.
— Я ее мать. Мортима Лайтфут. — Она вскинула одну бровь и улыбнулась, обнажив те желтые зубы, которые еще остались у нее во рту.
Присцилла перевела взгляд на Фелисити.
— Это твоя мать? — Глаза ее широко раскрылись.
— Да. Мама, это леди Присцилла, сестра моего мужа.
— Рада знакомству. — Присцилла кивнула и с ошеломленным выражением лица пошла обратно к лестнице.
— Рада знакомству? Со мной? В самом деле? — Мортима засмеялась вместе с другими женщинами, стоявшими у нее за спиной.
Неожиданно Присцилла развернулась. Если Фелисити в присутствии матери робела, то она испытала совсем другие чувства.
— Если не хотите меня рассердить, помогайте нам и не путайтесь под ногами, Мортима. У нас с вашей дочерью важное дело.
Пока Мортима и ее подруги ходили по камере, Фелисити и Присцилла начали одевать детей во фланелевые костюмчики, которые принесли с собой. Но скоро стало понятно, что этого не достаточно. Им придется очень скоро вернуться.
Пока же они одевали детей и пеленали младенцев, разговаривая с молодыми матерями и вселяя в них надежду добрыми словами.
Для больных они насыпали на пол свежую солому и вынесли старые грязные подстилки.
Даже для Присциллы, которая не привыкла заботиться ни о ком, кроме себя самой, то было долгое, но счастливое утро.
На Гроувенор-сквер Присцилла и Фелисити вернулись до полудня. Миссис Уимпол принесла наверх ведра с горячей водой, чтобы они переоделись и вымыли тела и волосы, к которым прилип тюремный запах.
Накинув халат, Присцилла начала расчесывать мокрые золотистые локоны Фелисити.
— Я ужасно устала, но мое сердце уже рвется обратно. Нам понадобится еще ткань.
— Многие из заключенных там ходят в лохмотьях, — с горечью в голосе произнесла Фелисити. — Как можно сохранить хоть какое-то самоуважение, если тебе приходится жить, как зверю, в клетке?
Часы в коридоре пробили двенадцать.
— Пора одеваться и завтракать. — Открыв шифоньер, Присцилла достала из него сорочку и легкое платье. — Должны быть какие-то благотворительные общества, которые смогут нам помочь. Чем больше людей будет участвовать, тем большего мы сможем добиться.
— Согласна. — Фелисити сходила в свою спальню и вернулась в простой утренней одежде. — Тюремщик упоминал об одной квакерше из общины в Ист-Хэме, миссис Элизабет Фрай. Говорят, она многое делает для изменения условий жизни заключенных. В Ньюгейте, несмотря на возражения властей, она организовала школу для детей заключенных.
— Я уже восхищаюсь ею.
— Я тоже. — Фелисити восторженно всплеснула руками. — Наверное, я сегодня напишу ей письмо и попрошу о встрече. С посторонней помощью мы сможем сделать гораздо больше.
— Прекрасная идея! Нужно написать ей немедленно. — Присцилла натянула на себя сорочку и коснулась руки Фелисити. — Я не хотела говорить, но не могу промолчать. Фелисити, Грант не должен знать, что твоя мать в Ньюгейте. Пока.
— Я знаю. — Они подошли к кровати Присциллы и сели. — Он уже запретил мне гулять по утрам и ни за что не разрешит нам ходить в тюрьму.
— Но мы делаем благое дело. — Присцилла погладила Фелисити по руке. — Со временем мы придумаем, как ему сказать об этом. Но пока… — Она приложила палец к губам Фелисити, и та, вздохнув, кивнула.
— Поверить не могу, — радостно воскликнула Присцилла, — что эти квакерши, о которых говорил тюремщик, — миссис Элизабет Фрай и миссис Мэри Сэндерсон, — согласились встретиться с нами сегодня же в Гайд-парке! Как они выглядят? Ты с ними знакома? Как мы их узнаем?
— Наверное, они будут в простых квакерских платьях и белых чепцах.
Фелисити опустила тяжелую корзинку с едой собственного приготовления и приложила руку ко лбу. Солнце светило ярко, и, несмотря на прохладу, день обещал быть чудесным.
Присцилла вышла вперед, ища глазами женщин в квакерских платьях.
— Хотя не знаю. Миссис Элизабет Фрай может быть в очень дорогом наряде, ведь она из богатой семьи и, по крайней мере, в молодости придерживалась умеренного квакерства, как мой опекун с тетей и я сама.
— Откуда ты все это про нее знаешь? — Присцилла сорвала листик с одного из молодых деревцев, мимо которых они проходили. — Мы же еще несколько дней назад даже не знали о ее существовании.
— Я слышала о миссис Фрай раньше. Когда тете сообщили, что маму посадили в тюрьму, она заставила меня сходить к ней, сказав, что, если меня не пустят, я должна буду обратиться к миссис Фрай из Ист-Хэма. Говорят, начальник Ньюгейтской тюрьмы к ней прислушивается.
— Тайная встреча… Это так волнующе! — Присцилла остановилась. — Смотри, к нам идут две женщины. Кажется, они знают нас. Удивительно!
— Ничего удивительного. Я написала им, что буду идти с высокой и очень красивой женщиной с длинными, черными как смоль волосами. — Она рассмеялась. — О, тебя невозможно не заметить, Присцилла.
Фелисити помахала женщинам, и те ответили.
— Я была приятно удивлена, когда получила ваше письмо, мисс Лайтфут. Я и не знала, что кто-то еще занимается улучшением жизни женщин и детей в тюрьмах, — сказала Элизабет Фрай, прожевав кусок пряного хлеба.
— Должна признаться, мы начали совсем недавно, — ответила Фелисити.
— И я благодарна вам обеим за это. Теперь, когда нас становится все больше, мы превратимся в силу, с которой придется считаться… Наши голоса будут услышаны!
Миссис Фрай внимательно посмотрела на Фелисити и Присциллу.
— Как случилось, что двум таким молодым и воспитанным женщинам стала небезразлична доля несчастных заключенных и их детей?
Фелисити опустила голову.
— Моя мать — заключенная в Ньюгейтской тюрьме. Она уже несколько лет дожидается суда. Меня взяли на воспитание тетя и ее муж, они оба квакеры из Лутонской общины.
Миссис Фрай окинула взглядом модное прогулочное платье Фелисити.
— Из умеренных. Понятно.
— Да. Я тоже была квакершей. Не так давно меня отлучили. — Фелисити покраснела.
— Но она прекрасный, добрый человек, уверяю вас, — вставила Присцилла. — Она замужем за моим братом, лордом Грантом.
— О, я поняла. Вы вышли за мужчину со стороны.
Фелисити подумала было объяснить, что ее брак был случайным и не из-за него ее исключили из сообщества, но решила, что это только отнимет время.
— Миссис Фрай, вы в своем письме упомянули, что вы и еще несколько женщин собираетесь создать новое общество, называемое «Ассоциация для реформирования женских тюрем в Ньюгейте».
— Совершенно верно. В нашем обществе одиннадцать квакерш и миссис Англезарк, жена священника из Ист-Хэма. Наша главная задача — обеспечивать женщин одеждой, заниматься их образованием, предоставлять им работу и одновременно знакомить со Священным Писанием.
Вторая женщина добавила:
— Мы добиваемся, чтобы нам позволили бывать в тюрьме каждый день, выплачивать жалованье смотрительнице, покупать материалы, необходимые для работы заключенных женщин, и продавать то, что они производят.
Миссис Фрай широко улыбнулась Фелисити и Присцилле.
— Можем ли мы добавить вас, леди, в список наших членов?
Обе, не задумываясь, кивнули.