Эрин снова увеличила темп, и остальные последовали ее примеру.
– Что это? – спросил Джордан, как только стало ясно, что под ними находится слой стекла – свилеватого, грубого, натурального, будто сплавленный, спеченный чем-то песок.
– По-моему, это импактит, возможно, возникший в результате падения метеорита, – Эрин постучала ногтем по поверхности, отозвавшейся позвякиванием. – В Ливийской пустыне есть большое месторождение подобного метеоритного стекла. Желтый скарабей в ожерелье фараона Тутанхамона был вырезан из его осколка.
– Круто, – пробормотал Джордан, возвращаясь к своим трудам.
Эрин сделала передышку, чтобы утереть лоб тыльной стороной запястья. Джордан и Рун продолжали счищать песок со стекла, и до нее вдруг дошло, кто трудится в поте лица своего, чтобы освободить то, что здесь погребено.
Ведь они трио предвозвещенное… снова вместе.
Воодушевившись этим, она удвоила усилия, и еще через пару минут они убрали достаточно песка, чтобы открыть край фрагмента, хотя со всех сторон стекло уходило дальше. Эрин огляделась по сторонам.
Неужели весь кратер стеклянный?
Неужели какой-то метеорит врезался сюда, выплавив эту идеальную чашу?
Возможно ли такое?
Маловероятно. Когда метеорит упал в Ливии двадцать шесть миллионов лет назад, породив материал для ожерелья Тутанхамона, он раскидал битое стекло на мили вокруг.
Не располагая ответами, Эрин переключила внимание обратно на то, что удалось обнаружить. Казалось, кто-то взял нож с алмазным лезвием и вырезал в стекле идеальный круг, получив диск четырех футов в поперечнике, напоминающий затычку для ванны.
Эрин наклонилась поближе к поверхности, чтобы рассмотреть получше, наклоняя голову так и эдак. Полупрозрачный янтарный диск с одной стороны был темнее, чем с другой, и эти два оттенка разделяла S-образная линия с намеком на серебро, образуя сплавленную версию символа инь – ян.
Эрин заметила, что тот же узор простирается и дальше.
Стекло в восточной половине кратера казалось темно-янтарным, западная же половина заметно светлее.
Но что это такое в центре?
– Смахивает на большущий канализационный люк, – заметил Джордан.
Эрин увидела, что он прав. Осторожно ощупала края большой стеклянной плиты, обнаружив достаточно широкую закраину, чтобы кто-нибудь сильный смог поднять ее.
– Но что там под ней? – поглядела Эрин на Ареллу. – И чем это поможет Томми?
Арелла повернула лицо, обращенное к небесам на севере, и кивнула Эрин.
– Положите мальчика у моих ног, – велела она. – А затем поднимите камень, который вы распечатлили.
Христиан бережно опустил Томми на песок. А затем они с Руном с двух сторон взялись за дисковидную затычку. Ухватившись самыми кончиками пальцев, аккуратно подняли крышку люка под скрежет стекла и песка. Плита толщиной в добрый фут и весом, должно быть, не в одну сотню фунтов снова напомнила Эрин о геркулесовой силе сангвинистов.
Неся крышку на уровне пояса, они боком отошли на несколько шагов и бросили ее на песок. Эрин подползла, чтобы поглядеть, что там скрывалось. И увидела отвесную шахту с зеркалом в нескольких футах ниже, отразившим небо и ее лицо.
Не зеркало, осознала она.
А недвижная поверхность темной воды.
Она поглядела на Ареллу.
– Это колодец.
Та улыбнулась и подошла ближе, с каждым шагом становясь явственно сильнее, лучезарнее, – ее тело откликалось на некую эманацию из этого колодца.
Благоговейно преклонив колени на краю, Арелла погрузила руку. А когда извлекла, с ладони ее капала серебристая вода.
Должно быть, естественный источник – возможно, некогда входивший в соседний оазис.
Подойдя к Томми, Арелла капнула водой с кончиков пальцев в рану на шее, а потом ласково омыла его горло. Кожа мальчика очистилась от крови, рана перестала кровоточить и даже начала по краям затягиваться розовой пленкой.
Эрин смотрела в полнейшем изумлении. Ученый в ней нуждался в понимании, но как женщина она просто возрадовалась, без сил от облегчения опустившись на колени.
Арелла вернулась к колодцу, сложив ладони чашей и наполнив их водой. И понесла ее Томми.
Эрин затаила дыхание.
Когда прозрачная вода пролилась на бледное лицо Томми, веки его вдруг распахнулись, словно его внезапно разбудили от дремы.
Отфыркнувшись, он утер лицо, огляделся и прохрипел:
– Где я?
– Ты в безопасности, – ответила Эрин, подходя ближе и уповая, что это правда.
Встретившись с ней взглядом, он заметно успокоился и расслабился.
– Что случилось?
– Я этого объяснить не могу, но ей, возможно, удастся, – повернулась Эрин к Арелле.
Встав, сивилла вытерла ладони о рубашку.
– Ответы начертаны в стекле. История здесь открыта для любых глаз.
– Какая история? – спросила Эрин.
Арелла взмахом руки охватила весь кратер.
– Здесь лежит нерассказанная история Иисуса Христа.
Глава 49
20 декабря, 15 часов 04 минуты по центральноевропейскому времени
Сива, Египет
Рун медленно повернулся кругом, во все глаза озирая припорошенный песком кратер и представляя его подложку из таинственного стекла. Еще помогая Эрин и Джордану расчистить доступ к колодцу с целительной водой, он ощутил легкий ожог от стекла. Хотел отмахнуться, списав его на жар от песка, от палящего солнца, но узнавал жжение как от прикосновения к кресту, знакомое столетиями.
Стекло обжигает святостью. Она же исходит от колодца… и от этой странной ангельской женщины. Когда та протиснулась мимо него, чтобы исцелить Томми, с водой, капающей с кончиков пальцев и падающей на песок, от нее исходила такая благодать, что Руну пришлось отступить на шаг из страха перед ней.
Христиан, наверняка ощутивший то же самое, бросил на него взгляд, полный изумления и благоговения.
Рун трепетал, физически ощущая весомость священной натуры кратера. Сама его нечистая кровь пылала от божественности этого места.
– Надо убрать песок! – крикнула Эрин.
Она уже снова стояла на коленях, сметая песок с пробного участка, обнаружив край еще чего-то, вырезанного на стекле чуть выше. И жестом велела им распределиться вокруг колодца.
Все взялись за работу, даже Томми.
Только Арелла держалась осторонь, не выказывая к раскопкам ни малейшего интереса. Опять же, секреты, похороненные здесь, уже известны ей от века. Вместо того она обратила взор к затянутым пеплом небесам, устремив его на север чуть ли не в ожидании.
– Будет легче, если не сражаться с песком, – сказала Эрин. – Используйте его природную склонность течь вниз.
И показала пример, отгребая песок между ногами, как собака, вниз по склону. Рун и остальные последовали ее примеру. Песчинки пылали под его ладонями жаром куда более сильным, чем солнце над головой.
Наконец Корца докопался до стеклянного коренного пласта кратера. Появился еще один фрагмент рисунка, найденного Эрин, глубоко врезанный в поверхность. Смахнув песчинки, Рун узнал египетский узор. Отодвинул еще немного песка, чтобы открыть квадратную панель, запечатлевшую отдельную сценку.
Остальная часть команды откопала сходные образы, вырезанные на золотистой поверхности и опоясывающие колодец кольцом, повествуя давно сокрытую историю.
Все встали на ноги, пытаясь понять ее.
Арелла, вроде бы привлеченная их замешательством, подошла к ближайшему от Эрин образу. Наклонилась и нежно смахнула пыль с крохотной фигурки. Перед ними предстал малолеток, изображенный в профиль в египетском стиле.
– Типа иероглифы, – пробормотал Томми.
Но история повествовала не о египетских царях или богах. На стекле отрок с кудрявыми волосами взбирался на стилизованную дюну с водоемом по ту сторону.
Но не просто какой-то отрок.
– Это Христос в детстве? – спросила Эрин.
Арелла подняла к ним лицо.
– Здесь рассказывается о том, как мальчик ушел один в пустыню и отыскал потаенный родник. Ему еще не было одиннадцати лет от роду, и он играл среди песков и луж, как все дети испокон веков.
При мысли об отроке Иисусе, играющем в пустыне, как любое другое невинное дитя, кровь в жилах Руна всколыхнулась.
Арелла перешла к следующему образу, увлекая их за собой. Здесь кудрявый отрок подошел к водоему. На противоположном берегу сидела птица, и вокруг ее тела были выгравированы лучи исходящего от нее сияния.
Эрин разглядывала рисунок; между бровями у нее залегла вертикальная морщинка.
– И что случилось?
– Ведь это вы Женщина Знания, – откликнулась Арелла. – Вы мне и скажите.
Опустившись на колено, Эрин вгляделась в линии панели, разбирая новые детали.
– Мальчик несет в правой руке пращу, а в левой – камни. Значит, он охотится… а может, играет. Разыгрывает поединок Давида с Голиафом.
Арелла улыбнулась, лучась благодатью.
– Именно так. Вот только Голиафа здесь, в пустыне, не было. Только маленький белый голубь с блестящими зелеными очами.
Охнув, Томми воззрился на женщину.
– Я видел такого голубя в Масаде… со сломанным крылом.
Ее улыбка угасла, сменившись печалью.
– Как и другой задолго до тебя.
– Вы говорите об Иуде… – Томми опустился рядом с Эрин, чтобы поближе взглянуть на птицу. – Он сказал, что тоже его видел. Когда был мальчишкой. В то утро, когда встретился с Иисусом.
Эрин поглядела на Томми, а затем на Ареллу.
– Голубь всегда был для Церкви символом Святого Духа.
Рун тщился понять, как одна эта птица может связывать всех этих троих. И, что более важно, почему?
Арелла просто отвернулась с бесстрастным видом, перейдя к следующему образу, заставив их последовать за ней. На этом квадрате стекла камень, вылетевший из пращи отрока, ударил птицу, очевидно, перебив ей одно крыло.
– Иисус подбил птицу, – в шоке проронила Эрин.
– Он хотел лишь попасть рядом, напугать ее. Но благих намерений мало.
– Что это значит? – спросил Томми.