– Мадлен, малышка, ты в порядке? – спрашивает Стайлз, беря меня за руку.
– Я не знаю, что сказать. Нет, я не в порядке. Не помню, чтобы я когда-нибудь испытывала такие эмоции. Лучшего подарка просто не придумаешь. Ты мой Принц-Щелкунчик.
Он обнимает меня.
– Ну а ты моя Мари. Ты не представляешь, как я рад, что угодил.
Угодил? Да он шутит.
Я не успеваю возразить. Стайлз отстраняется и хмурит брови.
– Так значит, я больше не знаменитый Боксер-Гонщик-Доминик?
Я смеюсь и тяну его за собой.
– Нет, ты намного лучше.
Мы гуляем по Бостону, и я наотрез отказываюсь идти в какой-нибудь дорогой ресторан. Стайлз уговаривает меня, жалуясь, что по непонятной мне традиции, просто обязан это сделать после оперы. Мне все равно. Не хотела тратить время на поедание дорогущих кальмаров, когда можно насладиться обычной прогулкой по городу. Несмотря на понимание со стороны мамы, она наотрез отказалась отпускать меня с ночевкой в Бостон. Поэтому мне не хочется попусту тратить время.
Улицы Бостона заполнены веселыми Санта Клаусами на огромных ходулях. Отовсюду доносятся рождественские песни. Магазины, рестораны и всевозможные заведения украшены миллионами разноцветных огоньков. Не могу вспомнить, чтобы я когда-нибудь так радовалась Рождеству. Идет снег, но я совершенно не думаю о холоде. У Стайлза замерзли щеки, но я тащу его по улице, не обращая внимания на его просьбы «заскочить куда-нибудь и погреться». Теперь этот огромный и прекрасный театр будет сниться мне ночами. Его безупречные сводчатые потолки, его красивые, пропитанные историей стены. Находясь там, я чувствовала себя частью чего-то важного.
– Расскажи мне о Лондоне, – просит меня Стайлз, когда мы прогуливаемся по набережной Лонг Варф.
– Ты там никогда не был?
– Мне было семь. Я лишь помню экскурсию по Вестминстеру.
– Ну, – я набираю больше воздуха. – Для меня Лондон – это не Вестминстер, не знаменитый Биг-Бен, и не небоскребы со смешными названиями, типа «Огурец». И даже не город двухъярусных автобусов. Для меня Лондон – это наркотики, алкоголь и голод. Я выросла в Ист-Энде, и это о многом говорит.
Стайлз останавливается, и взгляд его становится стеклянным. Я подхожу к нему и провожу ладонью по его холодному от мороза лицу.
– Все хорошо. Лондон – мой родной город. Я там выросла и стала той, кем являюсь сейчас. Просто не хочу туда возвращаться. Мне нравится Салем.
Стайлз грустно улыбается и целует мою ладонь.
– Я полюбил наш мрачный городок с тех пор, как в нем появилась ты.
Я непонимающе хлопаю глазами.
– Ты не говорил мне об этом.
– Говорю сейчас.
Он берет меня за руку, и мы продолжаем нашу прогулку.
– Ты всегда мне нравилась, Мадлен. Но ты даже не смотрела в мою сторону.
– Я не знала, какой ты. Думала, что ты другой. Не такой…ох, думала, ты просто богатенький мальчик с огромными амбициями. И ты тоже не особо смотрел в мою сторону.
– Ошибаешься, – серьезным тоном отвечает он.
Выходит, я ему нравилась с тех пор, как переехала?
– С четырнадцати лет? – озвучиваю вслух свои мысли. – Я тебе нравлюсь с четырнадцати лет?
Он снова останавливается и пронзает меня взглядом своих глаз.
– Да, Мадлен. Именно так.
– Но почему ты молчал?
– Я был дурак.
Какое-то время мы молчим, все так же глядя друг другу в глаза.
– Ну, а я дура, – наконец, произношу я, – потому что не замечала этого.
Все-таки мне становится жаль Стайлза, который стучит зубами. Поэтому он тащит меня в какой-то ресторан с итальянской кухней. Но после ризотто с тыквой, мы решаем больше не ходить в итальянские рестораны.
Этот день стал для меня таким важным, таким значимым, что просто не хочется это отпускать. Я так люблю Стайлза. По дороге домой мы слушаем любимую музыку и болтаем о комиксах. Затем начинает идти снег. Стайлз съезжает с дороги. Есть что-то волшебное в снеге. Он скрывает нас от проезжих машин. Я не знаю, происходит ли подобное со всеми влюбленными. Или просто мы какие-то озабоченные и помешанные.
Когда мы снова едем, Стайлзу звонит его отец.
– Хорошо, я понял. Постараюсь. Да, дороги в порядке, мы скоро уже приедем.
Я не слышу, что ему говорит его папа, но, судя по тону и лицу Стайлза, ему это не особо это нравится.
Оставшуюся дорогу до дома Стайлз молчит. Когда я пытаюсь заговорить с ним, он старается отвечать, но его ответы получаются рассеянными. И я гадаю, что же могло испортить этот прекрасный день?
– Все в порядке?
Мы останавливаемся возле моего дома. Я не смотрю на него, а разглядываю красные и синие огоньки, которые украшают веранду и крышу нашего дома. Мы с мамой потратили на это весь день.
– Да. Извини меня. Отец сообщил, что завтра приезжают кое-какие родственники, и я должен быть дома. Мы впервые справляем Рождество дома и меня это не радует.
Меня удивляет это заявление. Да что же у него за семья?
– Завтра Сочельник. Ты должен быть с семьей. С Ханной. Все хорошо, Стайлз. Мы не можем проводить вместе двадцать четыре часа в сутки.
– Но я все же постараюсь выбраться, я приеду к тебе. Обещаю.
Он отстегивает ремень и тянется к моим губам.
– Ведь это Рождество. Какие у вас с мамой планы? – уже немного расслабившись, спрашивает Стайлз.
– Мы просто проведем этот день дома. Приготовим ужин, посмотрим кучу фильмов. Главное она будет дома в этом году.
– Самый лучший план на праздник. Обещаю, я приеду.
На следующее утро я сплю недолго. Мама будит меня для того, чтобы прогуляться по магазинам. Я не понимаю, зачем шататься по магазинам в Сочельник? Все торговые центры забиты людьми, всюду толкотня и суматоха.
Пробурчав, я быстро принимаю душ, надеваю самый теплый свитер и брюки. Мама заводит свой «форд», который Джош с большим трудом отремонтировал, и мы отправляемся в центр города по заснеженным улицам. В последнее время нам везет с деньгами. Даже получается откладывать на колледж.
Мама заставляет меня купить себе пару новых юбок и блузок для школы. Пока она роется в корзинах с надписью «Распродажа», я отлучаюсь в отдел сувениров. Не представляю, что можно подарить Стайлзу. Я не впечатлю его, если куплю что-нибудь дорогое, да и сомневаюсь, что ему это понравится. Нужно что-то, что связанное с нами. Мой взгляд блуждает среди тысячи елочных игрушек, различных брелоков и поделок. Вокруг шумят дети, и молодая продавщица заметно вспотела, обслуживая гомонящую толпу. Наконец мои глаза натыкаются на то, что включает лампочку над головой. Посреди деревянных ангелочков выделяется одна фигурка, покрытая красным лаком. Я хватаю в руки Щелкунчика. На вид он не больше шести дюймов. Игрушка вырезана из прочного дерева, на ценнике написано «ручная работа». Не раздумывая и минуты, я крепко держусь за сувенир и жду, когда освободится девушка. Вместе со Щелкунчиком я покупаю бархатную красную коробочку, в которую кладу свой подарок Стайлзу. Просто идеально. Я уверена ему это понравится больше чем, если бы я на все свои деньги, отложенные на колледж, купила ему, например, дорогие часы.
По дороге до дома мама, смущаясь, говорит, что праздничный ужин с нами проведет Джош. Не знаю, но я не удивлена. Поэтому лишь киваю головой. Если между ними что-то происходит, она расскажет мне сама. Ведь наши отношения выходят на новый уровень. Тем более, Джош, действительно клевый. С ним можно посмотреть фильмы с Жан-Клодом Ван Даммом, которого я люблю.
Почти половину дня мы с мамой готовим еду. Я вожусь с печеньем, а она с гусем. Джош приносит собственноручно приготовленную утку, но вряд ли мы ее будем есть. Повар из него, мягко говоря, не очень. Перед ужином я собираюсь прогуляться до Рэйчел, подарить подарки ей и ее родителям, и заодно выгулять Айка. Бритт сейчас с мамой и Беном расслабляется в Манчестере, а Рэйчел с ума сходит от наплыва родственников, поэтому быстро всучив небольшие подарки, я отправляюсь домой.
Айк тащит меня по снегу, и мне приходиться приложить много усилий, чтобы удержать поводок. Впереди нас пиццерия, возле которой стоит небольшая компания. Чем ближе я приближаюсь, тем больше мне хочется развернуться и убежать. Я отчетливо вижу черный «Ленд Ровер» Стайлза, а рядом с ним сам он, какой-то высокий парень и…Кирстен Адамс? Троица о чем-то оживленно беседует и мне приходится замедлить шаг, чтобы убедиться, что мне не кажется, как Кирстен берет под руку Стайлза. Они вдвоем стоят ко мне спиной, а незнакомый парень, смеясь, жестикулирует руками. Так как он единственный, чье лицо мне удается разглядеть, я смотрю на него. Он высокий и светловолосый, и точно не из нашей школы. Кирстен все еще держась за руку Стайлза, слегка поворачивается, и я полностью убеждаюсь, что это она. Но почему Стайлз позволяет ей держать себя под руку? Его руки в карманах пальто, и я не вижу его лица. Мне становится до боли обидно. Эта Кирстен чуть не избила меня и угрожала. Конечно, Стайлз об этом не знает. Возможно, если бы он знал, не стоял бы с ней так. В голове тысячи мыслей, но совершенно не нравится то, что я вижу. Стайлз, не замечая меня, обходит машину и садится за руль, незнакомый парень забирается на пассажирское место. Хорошо, что не она. Но Кирстен тоже оказывается в машине Стайлза на заднем сиденье. Так и не заметив меня, они уезжают.
Я плетусь до дома с пустой головой. Уверена, все это объяснимо. Да и ничего такого страшного я не увидела. Но это неприятно, и от этого чувства сложно избавиться.
Еще с крыльца я чувствую прекрасный запах. Айк тоже учуяв, вместе с поводком несется на кухню. Тут же слышно мамино ворчание и бормотание телевизора. На меня находит умиротворение, и я расслабляюсь, стараясь не думать о плохом.
– Ну, наконец-то, Мадлен.
Мама выходит с деревянной ложкой в халате и уже готовой прической.
– Круто! – говорю я, указывая на прическу.
Мама кокетливо улыбается, и добавляет:
– Стайлз приезжал. Оставил подарок и уехал.
– Что? Когда?