— Держу пари, у вас были такие попытки.
Он с удовольствием отшлепал бы ее, но не мог себе этого позволить, поэтому только покачал головой.
— Простите, ваше высочество, но я говорю правду.
Фейн сделала вид, что сильно удивлена. Огонь внутри шариков призывно замерцал.
— Чего вы боитесь, Эшер? Неужели думаете, что мой брат позволит отрубить голову своему лучшему другу? Даже за нарушение священного закона Барлы? — ехидно спросила она. — Мне кажется, этого не сделает даже король.
Что за игру затеяла коварная девица? Ему не нравился горевший в ее глазах опасный огонь.
— При всем уважении должен сказать, что вы говорите глупости. Его величество никому не позволит безнаказанно нарушать закон.
Фейн надула свои хорошенькие губки.
— Но папа так любит вас, Эшер! Я видела, что ему очень хотелось обнять вас и прижать к сердцу, как второго сына. А знаете, у вас много общего с Гаром!
«Вот стерва!» — с негодованием подумал Эшер. Едва сдержавшись, он поклонился принцессе.
— Мне было очень приятно поболтать с вами, ваше высочество, но меня ждут друзья, поэтому разрешите откланяться…
Поняв, что у нее ничего не вышло, Фейн резко сменила тактику.
— О нет, Эшер, не уходите! — воскликнула она. Фейн дунула на светящиеся шары, и они превратились в бабочек и улетели. — Мы с Гаром приготовили особый подарок для короля. — Найдя глазами брата, она позвала его: — Гар! Иди сюда, ты мне нужен!
Извинившись перед своими собеседниками, принц подошел к сестре.
— Что ты хотела?
Фейн нетерпеливо взглянула на него.
— Ты принес то, о чем я тебя просила?
— Да, но…
— Отлично. Неси сюда.
— Но это же просто смешно, — пробормотал Гар, пожимая плечами, но все же выполнил просьбу сестры.
Подойдя к своему стулу, он встал на одно колено и достал из-под него палку.
— Покажи мне ее, — потребовала Фейн. Осмотрев палку, она осталась довольна ею и с улыбкой вернула брату. — Великолепно!
— Но зачем она тебе? — начиная сердиться, спросил Гар. — Перестань играть в таинственность и скажи наконец…
— Я уже говорила, что это будет сюрприз, — перебила его Фейн и, грациозно встав со стула, взяла принца за руку. — Пойдем со мной.
Эшер, углубившись в заросли папоротника, следил за принцем и принцессой, которые направились прямо к королю. Он не желал участвовать в затее Фейн, и ему не нравилось, что Гар позволяет сестре помыкать собой. Почему принц считает, что Фейн не способна причинить ему зло? Эшеру это казалось непостижимым. Он часто спорил с Гаром на эту тему, но тот продолжал слепо доверять сестре.
Подойдя к отцу, Фейн взмахнула рукой, и в воздухе разорвалась хлопушка, заставив всех замолчать. Чувствуя, что взоры всех присутствующих устремлены на нее, принцесса улыбнулась.
— Ваше величество, дамы и господа, в этот праздничный день мы с братом хотим преподнести королю особый подарок. Пожалуйста, Гар, вручи его!
Смущенный Гар с недоумением взглянул на сестру. Придворные замерли, ожидая, что будет дальше. Их глаза светились весельем. Гару некуда было деваться. Фейн снова подставила его.
— Ну же, Гар, — поторопила его сестра. — Вручи отцу наш подарок, ты держишь его в руках.
Гар перевел растерянный взгляд с Фейн на палку. Принц готов был провалиться сквозь землю. Он чувствовал себя полным глупцом.
— С днем рождения, ваше величество, — пробормотал он.
Борн взял протянутую палку.
— Спасибо, сынок. Не знаю, что и сказать.
— Не надо ничего говорить, — промолвил Гар, сгорая со стыда.
В павильоне установилась гробовая тишина.
— Позвольте я скажу несколько слов, ваш величество, — нарушила ее Фейн. — Эта палка символизирует нашу жизнь без вас, мертвую, сухую, бесплодную. Гар сам выбирал этот подарок. А теперь дайте эту палку мне!
Взяв ее, Фейн закрыла глаза и сосредоточилась. Бурая сухая палка задрожала и вдруг стала зеленой, словно ее внезапно облили краской.
Все присутствующие ахнули от изумления, зачарованно глядя на чудо, свершившееся у них на глазах.
Губы Гара скривились в подобии улыбки, кулаки разжались. Эшер тихо застонал, наблюдая за сценой унижения друга.
Превратившаяся в живую ветку палка покрылась почками, они лопнули и из них появились клейкие ярко-зеленые листочки. На конце ветки вырос бутон, который через мгновение раскрылся, и все помещение наполнилось ароматом распустившегося серебристо-золотистого мерцающего цветка.
Придворные бурно зааплодировали, а Фейн, сделав реверанс, протянула ожившую ветку отцу.
— Ваше величество, эта благоуханная роза символизирует эпоху вашего правления.
Растроганный Борн взял из рук дочери цветущую ветку.
— На этот раз я действительно едва не лишился дара речи. Спасибо, доченька. И тебе, Гар, спасибо. Я благодарю вас обоих.
— Я тут ни при чем, ваше величество, — сказал Гар и отступил в сторону.
А Фейн, празднуя свой триумф над посрамленным братом, обняла отца.
— Я так боялась, что у меня ничего не выйдет! — воскликнула она, наблюдая за тем, как ее цветок переходит из рук в руки. — Мы с Дурмом несколько недель работали над этим сюрпризом. Правда, Дурм?
Суровое лицо Главного Мага озарилось улыбкой.
— Я никогда не сомневался в способностях своей ученицы, ваше высочество.
Слушая комплименты в свой адрес, Фейн полуобернулась и с победной улыбкой взглянула на брата. А затем в поле ее зрения попал стоявший в сторонке Эшер. Улыбка моментально сошла с лица принцессы, и она на мгновение словно окаменела. Эшер видел, как Фейн вспыхнула от стыда и, резко вскинув подбородок, отвернулась. Толпа придворных тут же обступила ее плотным кольцом, укрыв от глаз юноши.
Эшер бросился к Гару.
— Улыбайтесь, иначе она одержит победу, — прошептал он.
— Она уже победила, — с обреченным видом промолвил побледневший Гар. — Как всегда.
Внезапно их разговор прервали пронзительные крики.
— На помощь! Король! Король!
То был голос Дурма. Эшер узнал его с большим трудом. Толпа придворных расступилась, и юноша увидел Борна. Его лицо было пепельно-серым. Держась за сердце, король пошатывался и хватал ртом воздух. Через мгновение он рухнул к ногам Главного Мага.
— Ваше величество…
Дурм, упав на колени, приподнял голову Борна. Гар бросился к отцу.
— Я сбегаю за лекарем, — сказал Эшер, обернувшись к королеве.
В ее огромных глазах застыло выражение тревоги.
— Быстрее! — слабым голосом промолвила она.
Откинув тяжелый полог, он выбежал из павильона.
Глава пятнадцатая
В полдень, направляясь в трактир, чтобы пообедать, Уиллер столкнулся в вестибюле Башни с посыльным.
— Письмо его высочеству от Главного Мага, — сказал посыльный, протягивая свиток.
Уиллер взял письмо и отпустил посыльного. Он был недоволен тем, что ему помешали. Как бы не опоздать. Если в трактире Фингла вовремя не занять столик, можно остаться без обеда. Уиллер грустно взглянул на винтовую лестницу. Неужели придется подниматься в покои принца? Делать это ему совсем не хотелось. После празднования дня рождения короля принц уже целую неделю ходил сам не свой и мог ни за что накричать на любого, кто попадался ему на пути.
Все с пониманием относились к его высочеству, зная, что Гар обеспокоен состоянием отца. Мрачное отчаяние принца передавалось остальным обитателям Башни. Даже горничные время от времени запирались в кладовых, чтобы поплакать вдалеке от посторонних глаз. Уиллер не понимал их. Зачем так сильно нервничать и волноваться? Никс, королевский лекарь, официально объявил о том, что король обязательно поправится. Начальник Уиллера, Дарран, верил лекарю и не разделял опасений принца. Может быть, именно поэтому между его высочеством и Дарраном в последнее время словно пробежала черная кошка.
Уиллер тяжело вздохнул. Он всем сердцем надеялся, что король скоро выздоровеет и жизнь в Башне войдет в привычное русло.
За его спиной хлопнула массивная входная дверь Башни. Вздрогнув от неожиданности, Уиллер обернулся и увидел Эшера. Шагая по вестибюлю, тот на ходу снимал пропахшие конским потом перчатки.
— Что это у вас? — насмешливо спросил он. — Никак снова любовное письмо? А Дарран об этом знает?
— А, это вы, — пренебрежительным тоном протянул Уиллер. — Где пропадали?
Впрочем, он сам мог предположить, где проводит время проклятый выскочка. Наверняка кутит ночи напролет и волочится за женщинами. Этот подонок перекладывает на плечи других свои обязанности!
— Не твое дело! — коротко бросил Эшер, засунув перчатки за пояс кожаных брюк.
Уиллер хмыкнул, решив не поддаваться на провокации.
— Из дворца только что доставили письмо, адресованное его высочеству, — сообщил он, протягивая свиток. — Отнесите ему это послание.
Эшер состроил недовольную гримасу.
— Сам отнесешь. Я вам не слуга.
Уиллер вскипел от гнева, но постарался сдержать себя. Он считал, что хорошие манеры превыше всего, воспитанный человек никогда не прибегает к насилию, даже если оно оправданно.
— Но вы слуга его высочества, как бы прискорбно это ни было! Надеюсь, вы знаете, что такое хорошие манеры? В покои принца нельзя входить в подобной одежде. Неужели вы не могли принять ванну и переодеться с дороги, прежде чем переступать порог Башни? От вас несет конским потом!
Эшер усмехнулся. О, с каким наслаждением Уиллер нанес бы удар в ненавистное наглое лицо!
— Этот запах лучше, чем вонь от туалетной воды с лавандой или розовым маслом. Ты ведь каждое утро душишься ею. Недаром тебе пишут любовные письма. Или, может быть, авторы этих посланий интересуются рецептами твоих благовоний?
Уиллер едва сдержался, чтобы не ответить наглецу грубостью на грубость. Он знал, что принц не потерпит неуважительного отношения к своему помощнику, а потому решил прибегнуть к коварным методам борьбы — дать врагу еще одну веревку…
О, как было бы здорово, если бы на сильной загорелой шее негодяя затянулась петля и его тело задергалось в воздухе!