Физическая боль не могла сравниться с душевными страданиями Эшера.
— И на какой срок тебя отлучили от дома?
— Навсегда.
Гар возмущенно передернул плечами.
— А разве они смогут помешать тебе вернуться на родину?
«Еще как смогут! — с горечью подумал Эшер. — Более того, по неписаному закону рыбаков, они должны это сделать».
— Да, — ответил он.
— Но они несправедливо поступают с тобой. Рыбацкий промысел — опасное занятие, ты сам не раз говорил об этом. С твоим отцом случилось несчастье, но ты не виноват в этом, Эшер. Не беспокойся, я все улажу.
На душе потеплело, но он все равно покачал головой.
— Вы ничего не сможете изменить, Гар. Рыбаки живут по своим понятиям. Если вы вмешаетесь, наживете себе врагов.
— Но за что они избили тебя до полусмерти?
— Ерунда, — отмахнулся Эшер. — Со мной бывало и похуже.
— Правда? Когда?
Эшер вздохнул, и его грудь тут же пронзила острая боль.
— Давайте не будем об этом.
— Что значит, не будем? Тебя чуть не убили, выгнали из дома собственные родственники, и ты хочешь, чтобы я это так оставил?
— Но я прошу вас не вмешиваться в это дело.
Гар что-то сердито пробормотал себе под нос. В комнате установилось молчание.
— Что ты собираешься дальше делать? — наконец снова заговорил принц.
«Сначала хорошенько напиться, — подумал Эшер, — а потом найти доранского волшебника, который мог бы повернуть время вспять. И тогда Джед был бы здоров, а отец жив». Но он не мог так ответить Гару и поэтому пробормотал, глотая слезы:
— Не знаю.
— Я выезжаю на рассвете, ее величеству нужна моя помощь.
— Ясно.
— Я возьму с собой Мишна или Фитча.
— Вы возьмете с собой меня.
— Нет, ты не должен…
Эшер застонал и сел на полу.
— Вы возьмете с собой меня, — повторил он, стараясь говорить громко и убедительно, но его голос походил на мяуканье полузадушенного котенка.
Гар покачал головой.
— Ты сошел с ума, посмотри на себя. Ты не выдержишь столь долгое и трудное путешествие.
— Я должен уехать! — вцепившись в рукав принца, горячо заговорил Эшер. — Я не могу оставаться здесь! Как вы не понимаете?
Опомнившись, он разжал пальцы и выпустил рукав Гара. Принц глубоко задумался, а затем кивнул:
— Ну, хорошо. Ты поедешь со мной при условии, если лекарь разрешит тебе это.
— Да ну его, лекаря! Я в полном порядке.
Гар сокрушенно покачал головой, глядя на своего друга.
— Я не настаиваю, чтобы ты оставался у меня на службе. Сам решай, что тебе делать дальше. Но признаюсь, ты вполне устраиваешь меня как помощник Правителя олков. Мне бы хотелось, чтобы ты продолжал исполнять свои обязанности на этом посту.
Отвернувшись, Эшер саркастически усмехнулся. А что еще ему остается делать? Его лишили права выбора. Куда ему ехать, кроме столицы? Жизнь загнала его в тупик. Рыбаком ему уже никогда больше не быть, а с работой помощника Правителя олков он справлялся вроде бы неплохо. Ничему другому он так толком и не научился.
Эшер поднял голову.
— Я останусь на службе. Кроме меня, вряд ли кто-то еще сработается с такими занудами, как Дарран и Уиллер.
Гар хмыкнул.
— Ты сильно преувеличиваешь их недостатки. Впрочем, я искренне рад, что ты остаешься.
Эшер со стоном понурил голову. Он чувствовал, что если срочно не выпьет, то полезет на стену. Взглянув на Гара, он заметил темные круги у него под глазами.
— Вы уверены в том, что король умер? — спросил Гар.
Принц, помрачнев, кивнул.
— Уверен.
Он хотел еще что-то сказать, но тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Дарран вместе с лекарем. Эшеру пришлось позволить врачу осмотреть свои раны и ушибы. Пока врачевали раны физические, он на время забыл о душевных.
Через несколько часов Эшер и принц уже сидели в седле. В предрассветных сумерках двор казался призрачным. Рядом с лошадью Гара суетился Дарран.
— О, ваше высочество, как бы я был рад, если бы вы послушались меня и остались здесь! — восклицал он.
Принц нахмурился.
— Я уже неоднократно это слышал. Хватит бубнить одно и то же! — оборвал он секретаря.
Дарран обиженно поджал губы.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Казалось, секретарь сейчас расплачется.
— Я положил вам в седельную сумку туго набитый кошелек, — продолжал он, — а также съестные припасы — хлеб, сыр и колбасу. — Дарран повернулся к Эшеру: — Следите за тем, чтобы принц ночевал в тепле, в удобных постелях, а не на обочине дороги, под кустом или в чистом поле. Вы отвечаете за него головой, слышите?
У Эшера не было сил и желания спорить.
— Да, — вздохнул он.
Из-за спины Даррана выглядывал Уиллер, его заплывшие жиром глазки злобно поблескивали.
— Спасибо за заботу, Дарран, — сказал принц. — Эшер знает свои обязанности. А вам сейчас лучше сосредоточиться на предстоящей работе. Не забывайте, что вы должны действовать от моего имени. Говорите с людьми мягко и уважительно и проявляйте милосердие.
Дарран кивнул.
— Хорошо, ваше высочество. Счастливого пути! Передайте от меня поклон ее величеству.
— Передам, — пообещал Гар и повернулся к стоявшим неподалеку хозяевам дома. — Благодарю за гостеприимство. Мне очень жаль, что я вынужден срочно покинуть вас.
Мэр и его пышно разодетая супруга поклонились.
— Если у вас будут какие-нибудь просьбы, обращайтесь к Даррану, — добавил принц и подъехал к Эшеру. — Ты уверен, что сможешь держаться в седле? — тихо спросил он.
Эшер кивнул. Его седельные сумки были набиты порошками, пилюлями, пузырьками с микстурами и растирками.
— Да, не беспокойтесь.
— Имей в виду, жалеть не буду, — предупредил принц.
— Я вас об этом и не прошу. — Эшер взглянул на верхушки деревьев, освещенные первыми солнечными лучами. — Солнце уже восходит. Мы отправимся сегодня в путь или нет?
Пришпорив коней, всадники выехали со двора. Впереди их ждало долгое путешествие в столицу.
Дорога пролегала через местность, над которой, оставляя разрушительные следы, пронесся свирепый ураган.
Глядя на поваленные деревья, сорванные крыши домов, обломки хозяйственных построек, принц упорно молчал. Он не пытался оказать помощь местным жителям или утешить их. Всадники останавливались на привал лишь для того, чтобы подкрепиться, справить нужду или дать отдохнуть усталым лошадям. Никто из встречавшихся им по дороге людей не узнавал принца. Гар был в простом кожаном костюме для верховой езды и коротком плаще с капюшоном, который скрывал цвет его волос, поэтому все принимали его за олка.
Когда солнце уже начало клониться к закату, Гар заявил, что им пора устраиваться на ночлег. Остановившись, всадники огляделись.
— Вон там стоит уцелевший сарай. Мы можем переночевать в нем, — сказал Эшер.
— Хорошо, — промолвил Гар и направил Баллодэра к деревянной постройке, темневшей поодаль. — Не бойся, я ничего не скажу Даррану.
В соломе, устилавшей пол сарая, шныряли крысы, через дыры в крыше проглядывало небо, но путники были рады и такому крову. Расседлав лошадей и дав им двойную порцию овса, они сели на охапку соломы и поужинали сыром и колбасой. В сарае стояла полутьма. У принца были с собой свечи и огниво с кремнем, но он решил не зажигать огонь.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Гар, искоса поглядывая на своего спутника.
Эшер пожал плечами.
— Нормально, — ответил он.
Гар устроился на постели из соломы.
— Если все будет хорошо, — чихнув от пыли, сказал он, — то мы доберемся до Дораны за неделю.
— А вы подумали о лошадях? Если мы загоним их, Мэтт нам этого никогда не простит.
— Знаю.
Порывшись в седельной сумке, Эшер достал пузырек со снадобьем, облегчавшим боль, и, морщась, сделал пару глотков. Через некоторое время боль стихла. Он облегченно вздохнул и тоже растянулся на соломе, подложив под голову вместо подушки седельную сумку.
От усталости ломило тело. Перед глазами кружились фиолетовые пятна. Эшер постарался расслабиться и заснуть.
— Мне было пять лет, когда Дурм подтвердил то, о чем все уже догадывались, — раздался в темноте голос принца. — Пережив первый шок, я стал жить в вечном страхе. Боялся, что родители разлюбят меня, отдадут в приемную семью, может быть, даже к олкам, которые, как и я, не обладают магическими способностями. Сам не знаю, почему мне в голову приходили подобные мысли… Но я был уверен, что стал большим несчастьем для родителей и для всего королевства. Королевской чете в отличие от других доранских семей разрешено иметь только одного ребенка, одного наследника… И поэтому отец должен был передать власть мне, калеке, лишенному магического дара.
— Странные законы, — усталым голосом промолвил Эшер. — Мне кажется, было бы разумнее иметь по крайней мере двоих детей — одного наследника, а другого про запас.
— Не забывай о нашей истории, о ереси Тревойла. В ту эпоху королевство едва не погибло из-за междоусобной борьбы братьев и сестер за право наследовать титул Заклинателя Погоды.
— А они не догадались просто бросить жребий?
Гар хмыкнул.
— Через три месяца после того, как было установлено отсутствие у меня магических способностей, отец взял меня на прогулку верхом, что стало для меня настоящим подарком. Мы отправились к подножию гор, и на привале отец сообщил, что у меня будет сестренка. Я удивился, поскольку думал, что буду единственным ребенком в семье, как предписано нашими законами. Отец сказал, что от меня требуется только одно — любить и беречь свою маленькую сестренку. Я должен был заботиться о ней, помочь ей стать величайшей в истории Лура Заклинательницей Погоды.
— Вам повезло, — насмешливо заметил Эшер.
— Помню, как отец поцеловал меня в лоб и сказал со слезами на глазах: «Я всегда буду любить тебя, Гар. Не знаю, почему у тебя нет магического дара, но я уверен, что это неслучайно. Барла уготовила для тебя какое-то важное предназначение, сынок. Я чувствую это в своем сердце. Нам нужно набраться терпения и ждать, когда прозвучит зов судьбы».