Детектив Лэнс Баннер.
Страж у врат Ливингстона, тупой жирный ублюдок.
Мэтт не знал, сколько прошло времени. Он жестом попросил Мела подать счет. Сползая с табурета, почувствовал, как голова пошла кругом. Ухватился за край стойки, собрался с силами и духом.
– До скорого, Мел.
– Рад был повидаться, Мэтт.
Он поплелся к выходу. Голова раскалывалась, в ушах звенело одно имя.
Детектив Лэнс Баннер.
Мэтт вспомнил случай во втором классе, тогда им с Лэнсом было по семь лет. Во время игры в детский вариант бейсбола, с четырьмя базами, у Лэнса разорвались штаны. Но хуже всего было то, что он в тот день не надел нижнего белья. Тут же прилепилось обидное прозвище, от которого Лэнс не мог избавиться до седьмого класса: «Держи Свое Хозяйство в Штанах, Лэнс».
Мэтт громко расхохотался.
А потом в ушах прорезался голос Лэнса: «Соседи у нас тут что надо».
– Неужели? – громко произнес Мэтт. – Все ребятишки должны носить под штанами трусы, верно, Лэнс?
Он распахнул дверь на улицу. Надо же, уже ночь. Шагнул на тротуар и побрел по улице, все еще смеясь своей шутке. Машина была припаркована у дома. Возле нее стояли его так называемые соседи, что-то пили из коричневых картонных пакетов.
Один из этих двух… «бездомных» – вроде бы именно этот политически корректный термин принято теперь использовать, но Мэтт предпочитал старомодное «бродяги» – крикнул ему:
– Здорово, Мэтт!
– Как поживаешь, Лоренс?
– Отлично, друг. – Лоренс приподнял пакет. – Глотнешь?
– Нет.
– Ладно. – Лоренс взмахнул рукой. – Похоже, ты свою дозу уже сегодня принял, верно?
Мэтт улыбнулся. Полез в карман и достал двадцатку.
– Вот. Купите себе приличного пойла, ребята. Угощаю.
На лице Лоренса расплылась широкая улыбка.
– А ты отличный парень, Мэтт.
– Ага. Верно. Еще бы. Я – это просто нечто.
Лоренс хохотал так, точно смотрел фильм с Ричардом Прайером.[10] Мэтт махнул рукой на прощание и зашагал прочь. Запустил руку в карман, извлек ключи от автомобиля. Долго смотрел на ключи, на машину, потом вдруг резко остановился.
Да, наклюкался он изрядно.
Он, Мэтт, вел себя иррационально. Глупо вел. Хотел набить кому-нибудь морду. Лэнс Баннер – номер два в этом списке. (Чарлз Тэлли шел под номером один, просто Мэтт не знал, где его искать.) И все же он не настолько глуп. Понимает, что в таком состоянии вести машину нельзя.
– Эй, Мэтт, – спросил Лоренс, – не желаешь с нами гульнуть?
– Может, попозже, друг.
Мэтт развернулся и направился к Гроув-стрит. Автобус идет до Ливингстона. Мэтт ждал на остановке, покачиваясь на ветру. Он был здесь совсем один. Все остальные люди ехали в обратном направлении – то были изнуренные рабочие и служащие, они возвращались из более богатой и шикарной среды в свои убогие жилища.
Добро пожаловать на задворки!
Подкатил автобус, и Мэтт наблюдал, как по ступенькам, точно зомби, сходят на тротуар усталые женщины. Никто не разговаривал, не улыбался. Никто их здесь не встречал.
Ехать на автобусе пришлось миль десять, но что это были за десять миль! Ты оставлял позади разруху Ньюарка и Ирвингтона и внезапно оказывался в другой вселенной. Причем перемена происходила молниеносно. Они миновали Маплвуд, Милберн, Шорт-Хиллс, и вот наконец Ливингстон. Мэтт вновь размышлял о расстоянии, географии, о самых тонких на свете гранях.
Он сидел, упершись лбом в стекло, и вибрация действовала как некий странный массаж. Мэтт думал о Стивене Макграте, о той страшной ночи в Амхерсте, штат Массачусетс. Думал о своих пальцах, сомкнувшихся на шее Стивена. О том, как сильно сдавливал ее. Гадал о том, пошло бы все иначе, если бы они тогда упали вместе. Возможно, надо было еще крепче вцепиться ему в глотку.
Он много думал об этом.
Мэтт вышел на кругу, там, где начиналась Десятая автострада, и двинулся к «Лендмарку», одному из самых популярных баров Ливингстона. Стоянка на Нортфилд-авеню сплошь заставлена внедорожниками. Мэтт усмехнулся. Никакой тонкой грани здесь не наблюдалось. Это тебе не заведение Мела. Это чертовски крутой и пижонский бар. Он толкнул дверь.
Лэнс Баннер должен находиться тут.
«Лендмарк», разумеется, ничуть не походил на забегаловку Мела. Ярко освещен. Очень шумно. Какой-то оборванец пел о розах, пахнущих «просто ах», – типичная музыка гетто. Ни потрескавшегося винила, ни облезающей краски, ни опилок на полу. Кругом реклама пива «Хейнекен». Часы с рекламой «Будвайзера». Крепкие напитки почти не подаются. Столики уставлены высокими пивными кружками. Половина посетителей – мужчины в формах игроков в софтбол с рекламами различных спонсоров. Тут тебе и «Френдли айскрим», и «Бест бай», и «Баррелс пресс клипинг». Сидят и празднуют победу в решающем матче лиги в компании с болельщиками и оппонентами. Здесь же нашла приют стайка сосунков, студентов из колледжа, – наверное, заглянули сюда по дороге домой на каникулы. Из Принстона, Рутгерс или даже, возможно, из почти что альма-матер Мэтта, колледжа Боудена.
Мэтт вошел, но никто, казалось, этого не заметил. По крайней мере сначала. Все ржали как лошади. Сидели, пили пиво и похвалялись. Здоровые, краснолицые. Все говорят сразу, и никто никого не слушает. Все улыбаются, роняют бранные слова и выглядят слабаками.
И тут он увидел своего брата Берни.
За тем, конечно, исключением, что никакой это был не Берни. Берни умер. Но черт, до чего же похож на него этот парень! По крайней мере со спины. Мэтт и Берни приходили сюда с поддельными удостоверениями личности. Тоже хохотали, хвастались, болтали без умолку, сквернословили через каждое слово. Рассматривали других парней, всяких там игроков в софтбол из высшей лиги, слушали их истории о пристрастиях в пище, карьерах, детишках, собственных ложах на стадионе «Янки», их победах, тренировках, ограничениях в сексуальной жизни.
Мэтт стоял и думал о брате, и тут кое-кто его наконец заметил. Головы повернулись, люди начали перешептываться. Мэтт искал Лэнса Баннера. Того нигде видно не было. Зато он углядел столик, за которым сидели два копа, – их узнаешь безошибочно и сразу, как бы ни маскировались. И вдруг узнал в одном молодого паренька, которого видел вчера с Лэнсом.
Все еще находясь под впечатлением этого открытия, Мэтт пытался идти ровно, не шатаясь. При его приближении копы окинули Мэтта специфическими, пронизывающими, словно лазер, взглядами. Но эти взгляды его ничуть не испугали. Доводилось видеть и худшее. Когда он приблизился к столику, копы-сосунки умолкли.
Мэтт остановился перед ним. Парень не двигался. Мэтт старался не шататься.
– Где Лэнс? – спросил он.
– Кому это он вдруг понадобился?
– Хороший вопрос, – кивнул Мэтт. – Кто пишет вам ремарки?
– Что?
– «Кому это он вдруг понадобился?» Просто смешно! Я стою здесь, перед вами, задаю вопрос. И тут, бац, даже не думая, вы выдаете мне встречный: «Кому это он вдруг понадобился?» – Мэтт придвинулся. – Я стою здесь, прямо перед вами, так какого дьявола вы спрашиваете кому?!
Мэтт услышал, как скрипнули по полу ножки отодвигаемого за его спиной стула, но не обернулся. Коп-сосунок покосился на дружков, потом снова взглянул на Мэтта.
– Ты пьян.
– И что с того?
Он так и впился в него взглядом.
– Хочешь, чтоб я отволок твою задницу в центр города, в участок, и дал подышать в трубочку?
– Во-первых, – Мэтт торжественно поднял указательный палец, – полицейский участок города Ливингстона находится не в центре, а где-то посередине между ним и окраиной. Насмотрелись тут сериалов из цикла «Полиция Нью-Йорка» и совсем запутались. Во-вторых, я не за рулем, тупицы, так что никак в толк не возьму, для чего вам эта самая трубочка. В-третьих, если уж говорить о свежести дыхания и учитывать тот фактор, что ты воняешь прямо мне в лицо, могу угостить мятными леденцами, они у меня в кармане. Можешь взять один. Но если хочешь, хоть всю пачку.
Из-за стола поднялся второй коп:
– Вали отсюда, умник!
Мэтт повернулся к нему, прищурился. И буквально через секунду узнал этого парня с крысиной мордочкой.
– Господи, да ведь ты Флейшер, верно? Младший брат Дуги, да?
– Пошел вон. Никому ты здесь не нужен.
– Никому? – Мэтт переводил взгляд с одного копа на другого. – Вы что такое говорите, парни? Хотите прогнать меня из города, так, что ли? – Мэтт ткнул пальцем во второго копа: – Ты, младший брат Флейшера, как твое имя?
Тот не ответил.
– Ладно, не важно. Твой братец Дуги считался в нашем классе болваном номер один. Весь класс достал по самое никуда. Мы прозвали его Ревой-Коровой – чуть что, сразу в слезы.
– Да как ты смеешь оскорблять моего брата?!
– Ничего я не оскорбляю. Говорю правду.
– Желаешь провести ночь в кутузке?
– За что, задница? Хочешь арестовать меня по вымышленному обвинению? Что ж, валяй. Я работаю в юридической фирме. Так засужу, что мало не покажется! И еще попрут с работы к чертовой матери!
Заскрипели сразу несколько стульев. Поднялся второй коп. Потом – еще один. Сердце у Мэтта екнуло. Кто-то крепко ухватил его за запястье. Мэтт отдернул руку, вырвался. Ладонь правой руки автоматически сжалась в кулак.
– Мэтт?
Голос звучал мягко, резким контрастом к происходящему. Он показался знакомым. Мэтт покосился на стойку бара. Питер Эппл. Его старый друг по колледжу. Играли вместе в Рикер-Хилл-парке. Во времена «холодной войны» там находилась база с ракетными установками, затем ее переоборудовали. Они с Питером увлеченно играли на растрескавшихся бетонных плитах в военные корабли. Другого такого места в Нью-Джерси не существовало.
Питер улыбался. Мэтт разжал кулак. Копы оставались на своих местах.
– Привет, Пит.
– Здорово, Мэтт.
– Рад видеть тебя, приятель.
– Взаимно, – произнес Питер. – Послушай, я уже ухожу. Могу подвезти тебя, если не возражаешь.
Мэтт покосился на копов. Злые, краснолицые, готовы броситься в драку. Он повернулся спиной к старому другу.