— А-а… Хулиганы какие-то.
— А похоже?
— Вполне. Ты хорошо постарался: трамблер, свечи, сахар. Скорее всего хулиганы-подростки. Часть аппаратуры забрали в надежде толкнуть, остальное — для куража.
— Тогда порядок. Поехали.
Было пять минут шестого. Холодно. Темно…
В полдень следующего дня в кабинете руководителя фирмы «Лесной шатер» Гирихана Арсанукаева раздался звонок. Он снял трубку:
— Слушаю.
— Что выяснил?
Арсанукаев, узнав голос, непроизвольно принял стойку вышколенного подчиненного, ответил:
— Врал. Никакой он не фирмач. Во-первых, сказал, что узнал о нас из бюллетеня «Деловой мир» за этот месяц. А мы в этом месяце туда свою рекламную заявку не подавали. Это-то меня и насторожило. «Что за тип, думаю. — Чего ему надо?» Когда он уехал, я послал проследить за ним «малыша». В дачном поселке «малыш» выяснил, что дача, куда он вошел, его, а он репортер Желтовский. Во-вторых, «малыш», когда услышал это, сразу вспомнил, что видел его морду по телевидению… Что делать? Артур, наверное, понадобится?
— Это не твоего ума дело… Заканчиваю. Тут народ толпится звонить. Я из автомата. Спокойно работай, не суетись и не вздумай проявлять инициативу.
Трубку повесили.
Медленно опустил трубку и Арсанукаев, облегченно вздохнув.
Выписавшийся из госпиталя Лебяхин с утра вошел в кабинет к Перфильеву и уселся не в кресло, а на маленький диванчик, а означало это, как привык Перфильев, что разговор будет долгим.
— Давай сперва ты, а потом я подведу итоги, — сказал Лебяхин.
— Знаете, кого я видел в Бурже на авиасалоне? Батрова! С ним было еще два соотечественника — совковыми рожами да одежкой светились, один так вообще, то ли из Махачкалы, то ли из Грозного весь. А общались они с каким-то строгим пакистанцем или иранцем.
— Забавно, — покачал головой Лебяхин. — С чего бы у зубопротезной артели такой интерес?
— О нападении на меня возле дома после театра, об автофургоне, об анонимных звонках домой, о волоките с документами вы знаете. Всему по отдельности можно было давать разное толкование. А если сложить, как осколочки в одно целое, да хорошо подогнать края, получается вроде нечто завершенное.
— Разбитая хрустальная ваза, — ухмыльнулся Лебяхин… Ладно, сейчас мы эту вазу опять разберем на кусочки, а потом снова сложим, но склеим уже клеем. Итак, фирма «Улыбка». Очень дохленькая.
— А ее глава, Батров, говорил мне, что могут, если соглашусь на партнерство, влить приличные деньги.
— Насчет того, что он глава, погоди. «Улыбка» не одинока. С ней в компании такой же дохлый «Лесной шатер». Их поддерживают на плаву казино, два или три салона видеопроката. Вроде все самостоятельно, но, как я выяснил, в одних руках.
— Как вы узнали?
— Кое-что через старые связи. Кое-что Влад через двоих парней, бывших оперативников, с которыми он кончал училище. Возможно, и ты их знаешь. Один работает охранником в «Улыбке», другой на тех же ролях в казино. Так вот оба они и их коллеги из «Лесного шатра» и те, что приглядывают за видеосалоном зарплату получают у одного и того же кассира, разве что только по разным ведомостям.
— Значит, один хозяин?
— Вспомни, чем еще интересовался этот жучок Батров при первой вашей встрече.
— Ничем особенным. Правда, в конце спросил, много ли у меня поставщиков и кто они. Я ему дал понять, что такие вопросы не задают, это все равно, что спросить у девушки: «А вы девственница или уже нет».
— Финансово слабенькая «Улыбка» предлагает тебе слить капитал. А откуда у нее капитал? «Лесной шатер», казино, видеосалоны? Чтоб стать твоим партнером, всех их денег мало, получается вроде такая пропорция: колхозная кузница хочет слиться с «Уралмашем». А не приплывают ли деньги вообще со стороны? Ты им, Павел, по моему разумению нужен, как прикрытие: у тебя в Париже официально, законно открыт счет в «Пари либерасьон банк», ты — солидное российско-французское научно-производственное объединение, производишь конкурентоспособный товар. Не укрываешь доходы, исправно платишь налоги. С тобой охотно имеют дело государственные стройорганизации. Кто, как не ты, может легализовать большие деньги? И нужен ты не Батрову и прочим «шестеркам», а их главному хозяину. А он, видать, серьезный мужик, ежели имеет спецмашину с самым современным подслушивающим оборудованием.
— Разумеется. Все это можно проверить. Есть одна мыслишка. Если провернем это дело, можно будет подвести итоги, — и Перфильев изложил Лебяхину свою идею.
В субботу утром Сидельников позвонил по номеру, который знал наизусть. Ответил хрипловатый голос:
— Алло!
— Олег? — спросил Сидельников.
— Я.
— Ты чего охрип? С перепою? Это Влад Сидельников.
— Разбудил ты меня, — прокашлялся собеседник. — Я ведь по ночам вкалываю. Казино ведь, а не хурды-мурды. Что это ты опять по мою душу?
— Нужно, чтоб ты взял справку у своего шефа. Но обязательно с печатью.
— Какую справку?
— Любую. Но с печатью.
— Зачем?
— Мне нужно.
— Не подставляешь?
— Возможно, подставляю.
— А если меня выгонят? Свою пенсию отдавать будешь? Нас ведь четверо: я, Галка и двое детишек. Не проживем. А мне хорошо платят.
— Выгонят — пойдешь к нам. Гарантирую. Получать будешь не меньше. Тоже гарантирую.
— Какую справку тебе нужно?
— Не мне, а тебе, Олежка. Скажем, наш пенсионный отдел срочно требует, мол, с места работы. И чтоб печать хлопнули при тебе.
— Тут без уголовщины, Влад?
— Ты что, майор!
— Ладно…
Перфильев через неделю вечером поднялся к соседу — полярнику, которому ставил противоугонное устройство на «Волгу».
Тот, видимо, только вышел из ванной — был в халате, влажно блестели волосы, в руках держал щетку для волос.
— С легким паром вроде, Андрей Георгиевич?
— Спасибо. Проходите, садитесь.
— Да я на минутку… Если память не изменяет, ваша невестка работала в «Мосгазе»?
— Она и сейчас там.
— Мне нужна ее помощь.
— Если это в ее власти… Я сейчас позвоню ей, — он ушел в кабинет. Когда вернулся, сказал: — Поезжайте к ним, они живут на Черняховского, он назвал номер дома и квартиры.
— Ее зовут Алла Николаевна? Не ошибся?
— Все правильно…
Минут через сорок Перфильев звонил в дверь в доме на Черняховского. Открыл сын полярника.
— Привет!
— Привет! Батя звонил. Проходите, Павел Александрович. Алла, к тебе Павел Александрович…
Перфильев узнал ее, хотя не видел давно.
— Чаю, кофе, — предложила она.
— Нет, спасибо, Алла Николаевна, спешу.
— Слушаю вас.
— Мне нужна какая-нибудь бумага, любого содержания из фирмы «Улыбка», но обязательно с их печатью. Можете что-нибудь от них такое потребовать? Тут все чисто, не сомневайтесь.
— Я не смогу, но у меня приятельница работает в том отделе, где контролеры. Повод она придумает. На когда вам это нужно?
— На этой неделе. Но так сказать одномоментно: бумажку, и тут же печать на нее.
— Попробую. Вы мне в пятницу позвоните…
Поблагодарив, Перфильев ушел…
На следующей неделе Лебяхин позвонил в пожарную охрану подполковнику Багдасаряну. Познакомились когда-то в санатории, сблизились, потом Лебяхин устраивал его сына в погранучилище…
— Саркис Вартанович, здравствуйте. Лебяхин беспокоит.
— Слушаю, Василий Кириллович.
— Жизнь-то как? Как Нина, Севка? Ведь давненько не виделись.
— Еще служу. Весной следующего года обещают последнюю звезду на погоны. В общем вроде все в порядке. Нину, правда, гипертония мучает. Клофелин глотает. Севка уже старший лейтенант, на эстонской границе служит… Вы-то как?
— Скриплю, но передвигаюсь… У меня к вам просьба. Есть такая фирма «Лесной шатер», — Лебяхин назвал адрес. — Если это ваш регион, мне бы хотелось, чтоб вы получили от них какой-нибудь документик, но обязательно с печатью. И чтоб прижали ее к бумаге тут же. Возможно это?
— Попробуем. Противопожарные меры нигде не соблюдаются. Придраться мы всегда можем. Зачем это вам, если не секрет?
— Мы получили деловое письмо, засомневались: печать фирмы «Лесной шатер», а письмо из их дочерней фирмы, которая должна иметь собственную печать. Вот и хотим иметь образец фирмы «Лесной шатер», чтоб сличить, правдоподобно врал Лебяхин.
— Постараюсь, Василий Кириллович. Куда вам доложить результаты?
— Позвоните домой…
Они сидели дома у Перфильева — ужинали. Жена Перфильева накрыла только на двоих: Лебяхину и мужу, понимала, что у них важный разговор, не хотела мешать своим присутствием, уж так было деликатно заведено Перфильевым со времен его прежней профессии. Она только подносила из кухни еду, меняла тарелки, приборы…
— Итак, печати мы не получили. Во всех трех случаях отговорки: печать у бухгалтера, в сейфе, а он на бюллетени; печать утеряна, заказали новую; в третьем случае почти та же самая ложь — обломался край, банки не принимают документы с такой печатью, заказали новую, — итожил Перфильев. Значит, печать у кого-то одного, у хозяина, сиречь у распорядителя финансами. Кто он?
— Согласен, — сказал Лебяхин, вытирая салфеткой губы. — Они подставные куклы. Кто-то могучий поддерживает их штаны… Анонимные звонки тебе домой, инсценировка нападения, когда ты шел из гаража, торможение твоих документов для поездки в Сеул — все это попытки запугать тебя, вывести из равновесия, давление, чтоб ты в конце концов согласился принять их в компанию. Если б они хотели тебя убить, не сомневайся, ты бы уже был покойником. Но ты им нужен живой. У тебя, как модно нынче говорить, пристойный имидж. Схема, которую они выстроили, мне видится такой: ты объединяешься с ними, они соглашаются, что контрольный пакет за тобой. Они тут же берутся за твоих смежников, поставщиков. В ход идут давление, подкуп, шантаж, угрозы, и — все, что тебе нужно тотчас течет рекой, никаких сбоев, никаких накладок. Ты доволен, дела идут превосходно. Так длится, скажем, три-четыре года. Ты уже доверяешь им, убаюкан, ты в эйфории успеха, на счету огромные суммы, и ты единственный распорядитель кредитов. В какой-нибудь день, когда у тебя хорошее настроение, тебе внушают заманчивую идею, связанную с заключением контракта с некоей фирмой в