Аластар почтительно склонил голову, принимая «дар»:
– Вы щедры! Очень лестное предложение. И боюсь, что очень скоро наша взаимная любезность окажется не просто соглашением двух влиятельных людей, но жизненной необходимостью для всех. Для Синтафа, Ролэнси и… даже Конфедерации. – На миг Эск задумался. Нет, он ни мгновения не колебался, но дальнейший разговор требовал решительности и душевных сил. – Я бы хотел донести до вашего сведения некоторые тревожные факты, касающиеся северян.
А! Вот оно! Вилдайр на миг позволил ролфийской сути плеснуть хищной зеленью в сузившихся глазах и мелькнуть в откровенном оскале и рычание сдерживать не стал:
– Да! Северяне! Вы строите форты и корабли, Эск, и я тоже. Но живых северян мне видеть еще не доводилось. После нескольких нападений на моих китобоев я усилил патрулирование, и трижды мои эскадры встречали северян. В первый раз нападавшим удалось уйти. Дальше ролфи не позволяли себе таких ошибок. К сожалению, возможности взять пленных у нас не было. У вас есть сведения. Отлично. Я слушаю вас, Эск. Видят боги, я крайне внимательно вас слушаю.
Жизнь приучила Аластара Эска не распылять силы на поток слов. Он и сам не любил, и других не принуждал томиться долгими пересказами. Подробности важны в других делах, их предостаточно, но главное, самое важное всегда можно облечь в несколько коротких фраз. Но начать все равно пришлось издалека:
– У меня есть доверенный человек, имени которого я не буду разглашать, это несущественно. Глубоко несчастный в своем страшном недуге, но при этом обладающий мужественным сердцем. Настоящий герой. От самого рождения ему не повезло со здоровьем, к тому же у него горб и лицо, сильно обезображенное шрамами от оспы. Без содрогания смотреть на него невозможно.
В глазах столь ценящих телесное совершенство диллайн господин Итсарро выглядел чудовищем, скорее животным, чем человеком. Поначалу Аластара поразило удивительное жизнелюбие Дэго Итсарро, а затем, когда они познакомились ближе, графа окончательно покорили могучий аналитический ум в сочетании с рисковой натурой. Но если быть откровенным до конца, первоначальным было болезненное любопытство здорового и сильного к воплощенной немощи. Удивительно, но сейчас Эск совершенно не замечал ни горба, ни шрамов, ни бесчисленных морщин.
– С моей стороны это может показаться бесчеловечным, но именно его я отправил в разведку к северянам. И совсем недавно, пробыв там почти год без месяца, мой друг вернулся.
Скрывать заинтересованность и волнение больше не было смысла, и Вилдайр подался вперед, мерцая глазами. Ну, Эск, ну, Локкин сын! Смог! Поникнуть туда, куда сам Вилдайр попросту не рискнул снова посылать разведку… Воистину, сын Локки. Настоящий диллайн. И, право же, хорошо, что они на одной стороне.
– Так. Значит, вам удалось! Вы – отважный человек, Аластар. Я думал о возможности глубокой разведки, но… После нескольких неудач я не посмел просить моих людей о таком еще раз.
– Я очень опасливый человек, и мне не нравится, что в пределах досягаемости от границ моих владений располагаются совершенно неизвестные земли, к тому же населенные враждебно настроенными людьми, об устремлениях которых никто ничего не ведает, – вздохнул граф. – Северный континент довольно велик, но заселен, по понятным причинам, не слишком густо, хотя климат там, пожалуй, будет получше, чем на Ролэнси или Шанте. Подземные недра его активны, и в них происходят бурные тепловые процессы. Но земля скудна и неплодородна. Вы же знаете, как это сложно – выживать в столь суровых условиях, – и Эск не упустил возможности намекнуть: – Исторические прецеденты уже были.
Священный Князь прищурился, оценив намек. В доме висельника не говорят о пеньке, а ролфи не стоит лишний раз напоминать о том, как плохо кормит своих обитателей холодная земля Ролэнси. Не стоит, если только ты не уверен, что тебя поймут правильно.
– Уровень техники у них довольно низкий. Например, до того, что энергию нагретого пара можно преобразовать в механическую работу, северяне еще не додумались. Они отстают от нас лет на двести, не больше.
Вилдайр не собирался оставаться в долгу и откровенно вернул диллайн шпильку:
– Это не поможет. Вы же знаете, как быстро наверстывается отставание в техническом прогрессе. Особенно в той его части, что касается оружейного дела. Исторические прецеденты были.
И в самом деле, превосходство в уровне техники очень недолго оставалось в руках Первых. Да, их пушки и аркебузы перевесили когда-то ролфийские мечи и стрелы, но… Изготавливать огнестрельное оружие ролфи научились довольно быстро, а заряжать и стрелять из трофейного – еще быстрее, и теперь уже отнюдь не Синтаф поражает мир смертоубийственными техническими новинками. В конце концов, где придумали ударно-кремневый замок взамен дорогого и неудобного колесцового? На Ролэнси! Так что уповать на отставание противника в оружейном деле не стоит. Разрыв в этой гонке уменьшается очень быстро. Оглянуться не успеешь.
Аластар ответил жестко:
– В наших интересах сделать все возможное, чтобы северяне никогда не получили в руки капсюльные ружья. Дело даже не в прогрессе. Поймите, опасность исходит от самих людей. Я даже не уверен – люди ли они…
– Я видел их трупы. Они и впрямь выглядят… непривычно и странно, но утверждать, что они не люди, лишь на основании одного их вида я бы не стал. Вы уверены, что их облик не искажен некой общей болезнью?
– Это не болезнь. Они… – Эск сделал паузу, словно собираясь с мыслями – кощунственными, почти богохульными. – Они изнашиваются. Как вещи.
Перед глазами стояли зарисовки, сделанные Дэго: скрюченные болезнями суставов женщины, усохшие, как вяленая вобла, мужчины. Точно севшая после стирки одежда или потертые башмаки. Аж мороз по коже!
– Срок жизни северян резко и строго ограничен – не более 100 лет. По истечении 80 лет они начинают резко изнашиваться, ветшают, медленно, но неуклонно саморазрушаясь. Возможно, это божье проклятье, я не богослов. Но при этом численность их неуклонно растет за счет большой рождаемости. Вы понимаете, что это означает для нас?
Священный Князь понимал, он, видит Морайг, очень хорошо понимал. А сведения Эска лишь подтверждали имевшиеся у него самого подозрения. Северяне – не люди. Это многое меняет. Да что там – это, змеиные потроха, меняет все!
– Да, я понимаю. На тех кораблях, что подвергались нападению северян, было несколько женщин. Замучены и убиты, так же как и мужчины, но не изнасилованы. Понимаете? Раз они не касаются наших женщин, значит…
Означало это, что северяне не считают людьми детей трех лун. Кто в здравом уме станет спать с самкой животного как с женщиной? А если к тому же не удается зачать потомство? К чему тогда брать пленных или устраивать переговоры? Соблюдать хоть какие-то призрачные законы войны?
Когда-то ролфи, скрипя и клацая зубами, все-таки пошли на переговоры с шуриа. Чем это закончилось, другой вопрос. Но ведь с людьми же договаривались, такими же созданиями богини, как и они сами. Кровь одинаково красная, жизнь долгая, а дети – общие и вполне жизнеспособные. Но кто станет подписывать договоры с козами или свиньями?
Как ни крути, а дети лун – люди, и неважно, волками они называют себя и других, змеями или совами.
Вилдайр посмотрел на форт Сигрейн – вполне осязаемое подтверждение того, что даже ролфи и шуриа могут воевать на одной стороне, потом на Эска – ходячий пример диллайн, посчитавшего шурианскую женщину в достаточной степени человеком, чтобы выбрать именно ее. Времена меняются, люди меняются тоже. И это хорошо! И слова Эска звучали как эхо мыслей Вилдайра:
– По словам моего агента, всех нас считают демонами, исчадиями преисподней, существами, годными лишь для одного – для неминуемой смерти. И от них не следует ждать пощады. Если северяне придут к нам, то вырежут всех до последнего младенца.
Священный Князь стряхнул задумчивость, словно капли воды со шкуры.
– Это будет война на уничтожение, Аластар. И проиграть ее мы не имеем права. Капсюльный замок… о боги, мы же не сможем удержать его распространение. Да, мы с вами додумались до этой системы практически одновременно и пока что можем контролировать производство и сохранять секрет, но кроме нас есть и другие. Не принимающие всерьез далекую угрозу – или слишком напуганные нами. Ваши предложения?
«А вот это правильно. Ужасаться будем после. Сначала – дело, потом – нервы», – одобрительно хмыкнул диллайн.
Вино было забыто, окорок заветривался.
– Первым на пути возможного завоевания лежит остров Шанта. Он станет первой жертвой. И потому, что он значительно беззащитнее того же Конрэнта. И потому, что от него ближе всего к плодородному и обильному Синтафу, который и не думает брать северную угрозу во внимание.
– Значит, мы превратим Шанту в крепость. И без поддержки друг друга нам не обойтись. С меня – войска и флот, а с вас – материальное обеспечение. Да. Но как быть с шуриа? Их слишком мало, и переселение куда-либо еще равносильно полному уничтожению. Как раз этого я и хотел бы избежать.
Аластар почувствовал, как вспотели его ладони, как часто-часто забилось сердце. Еще одно Недостижимое. То, чего не купишь, не добудешь обманом или доблестью, не выпросишь и не отнимешь силой. То, что заставляет скрипеть зубами от бессилия.
– Столько лет этому Проклятью. Неужели невозможно каким-то образом его… избыть? – вкрадчиво молвил Эск.
«Можно, Эск… В том и дело, что можно… и не только можно, но и нужно. Нам не меньше, чем шуриа. Но не ты должен спрашивать. И не тебе я могу ответить».
Священный Князь сказал предельно серьезно:
– Я не могу обсуждать это с вами. Проклятье… Любое проклятье умеет само себя охранять, Аластар. Когда боги откликнулись на жертву Сигрейн, диллайн еще не было поблизости, – и улыбнулся, видя, как мало помогают эти иносказания. Впрочем, главное, чтоб Эск догадался – Вилдайр молчит вовсе не из ролфийской мстительности. – Как вы понимаете, прокляты были не только шуриа.