Ужин при свечах — это романтично. Даже толпой в восемь человек. Хотя мы остались и без горячей воды, да и без воды вообще. Насос в скважине тоже питался электричеством.
— Что за умение такое ты изучил? Делать жизнь окружающих невыносимой, что ли? — Кирилл не умеет не подколоть.
— Я научился телепортироваться.
И, не говоря больше ни слова, телепортировался в противоположный угол кухни. Отката почти не было. Слабость накатила, но на ногах устоял. Гордый, пешком вернулся на своё место. Сказать, что ребята были в шоке — ничего не сказать. У Карины даже еда с вилки высыпалась. На пол.
— Это же был трюк? Хотя я, наверно, уже скоро разучусь с вами удивляться — Наташины глаза были формой с юбилейный рубль.
— Эй, я тоже так хочу! — Кирилл был явно впечатлён.
За меня ответил Дима:
— К сожалению, все его фишки остальным недоступны. Он у нас один такой уникальный.
— Это я уже понял. То есть и эта фишка только у него? Так нечестно!
— А честности никто и не обещал. Ты много за последнее время видел на улицах честности? И чести? — Диму понесло. — Вот потому мы тут. И делаем, что можем, чтобы вернуть эти понятия! Никогда не думал, что для меня это не пустой звук! То есть со своими я всегда честен. Всегда помогу, приду на выручку. На остальных мне всегда было по хрен! А вот, оказывается, не по хрен! Я за всё человечество, оказывается, переживаю! Про будущее наших детей думаю! И их детей! А ты «нечестно, пряник не дали»! Ты или перестраивайся, или вали отсюда к чертям собачим! Мы тут не в ролевую игру играем, мы мир спасаем! Ну, или пытаемся хотя бы!
Развернулся и почти бегом вышел из дома. Наталья сорвалась за ним. А в доме повисло неловкое молчание. Наконец, я не выдержал:
— Что это с ним? Никогда его таким не видел. Он прав, конечно, но больно резко. На него непохоже.
— Да, мы два дня фармились, а Кирилл, он несерьёзный. Извини, Кирилл, я, как есть, расскажу. Мы все командой, а ему на всех параллельно. Он ускорялся, пропадал, народ встречный задирал. А мы же не такие, — Сашу, похоже, тоже заносит. — Вот зачем он приставал к тем ребятам? Как те уроды с автоматами к нам. Побил парней, вот ни за что. Они просто вступились за своих девушек. А он их поколотил. Несильно, но обидно! А над бабулькой зачем ржал? Что ведро воды тащила, как черепаха. Она же старенькая. Я ей помогла, а Кирилл ещё и надо мной ржал, что я защитница сирых и убогих! Да! И буду защищать и помогать! Потому что, если не мы, то кто? Мы вообще зачем на этом свете? Только о себе любимых думать? Хватит, додумались! До чёртового восьмого пришествия! Думаете, оно просто так пришло? Нет! Потому что всем стало параллельно на всех. Никто ничего не хотел, ни к чему не стремился. Телефон покруче, машину поновее, ремонт побогаче. Других целей-то и не было! А ещё напиться, потрахаться. Что, Кирилл, не так? Вот ты зачем жил?
Саша выдыхает. Ждёт ответа. Кирилл, явно смущённый двумя наездами подряд, нервно молчит. Вскидывается, пытаясь что-то сказать, но под гневным взглядом моей фурии опять сдувается. Наконец, выдаёт:
— Саш, ты права. И Дима прав. Я заигрался. Для меня это, действительно, превратилось в игру. Очки, улучшения. Вы мне глаза открыли. Пафосно звучит, наверно. Но это правда. Не обещаю, что сразу, но обещаю, что перестроюсь. Потому что ваша цель мне дико импонирует. Но стереотипы. Я реально, как будто в игре живу. Но я понял! Я всё понял. И я тоже хочу помочь. Не прогоняйте меня, пожалуйста. Я исправлюсь, вот увидите.
— И даже в твоей прочувственной речи сплошные «Я»! Ладно, посмотрим.
Остальные просто молчат. Карина берёт Кирюху за руку, сжимает её, явно поддерживая. Молодец девочка. Так же молча убираем посуду со стола и отправляемся на боковую.
День 37
Только утром разглядел, что комнаты поделены. Совсем на скорую руку, как говорится, из говна и палок. Где-то кусок стены — простая простынь. Где-то уже успели сделать капитально. Дверей тоже нет, но не до жиру. Тряпочки, закрывающие дверные проёмы — уже хорошо.
На кухне уже кто-то тихо галдел. Поцеловав свою красоту ненаглядную, выхожу к проснувшимся. На кухне Кирилл, две сестрички, Карина со Светой, и Дима. Как ни странно, ведут совершенно спокойную беседу без повышенных тонов. Опасался, что вчерашний инцидент может затянуться. Обошлось.
Дима встаёт, протягивает руку для рукопожатия:
— Доброе утро! Мы тут обсуждаем за жизнь, присоединяйся. Кофе только сварен, на тебя хватит. Какие планы на ближайшее будущее?
— Даже не знаю. Привет всем. В идеале надо найти быстрый способ прокачки. Ну, или опять охотиться на бедных зверушек, только вот их почти не осталось. Мне весьма прилично отвалили за монету, помните? Когда я мужика не тронул, а выкупил её у него. Вот такие штуки надо искать. Или подстраивать специально.
— А я помню, одного наглого нуба отпустил, так мне тоже кучу очков насыпало, — Кирилл, как обычно, выпендривался. Спасибо, неагрессивно.
— Сань, а помнишь, на нас напали собачки под управлением? Вот таких бы найти и прикончить управляющего? А собачек не трогать. Озолотились бы по очкам, уверен!
— Да где их найти-то? Можно, конечно, прогуляться до наших домов. Сейчас поспокойнее стало. Но шансов немного. Да и живности мало. Но сам факт того, что за мирное решение конфликтной или предконфликтной ситуации отсыпают неплохо, подтверждён однозначно. Так что будем пытаться действовать в этом направлении. Нужно идти ближе к центру. Там народа больше. Провоцировать конфликт и пытаться мирно вырулить.
«Завод, сколько занимают по времени улучшения Лидерство и Харизма?»
«70 и 11 минут»
Понимая, что эти два параметра в нашей ситуации очень важны, решаю потратить очки и время.
— Ребят, я на небольшое улучшение, через полтора часа буду.
Ухожу в уголок, сажусь поудобнее и запускаю Харизму. Вещества не требуются, так что и в кладовку не пойду.
Очнулся, на кухне ничего не изменилось. Сразу запускаю улучшение лидерства.
Прихожу в себя, кухня полна народа. Проснулись все, сидят, завтракают, общаются. Приятно посмотреть. Присоединяюсь. Беру огромный бутерброд, наливаю кофе. Все взгляды устремлены на меня. А я что? А что я-то? Озвучиваю идею полуторачасовой давности. Про конфликтные ситуации и мирное разрешение. Все дружно поддерживают. Саша аж аплодирует. Это работа новых улучшений? Не знаю.
— Ребят, а я бы не пошёл с вами. Я же улучшение вещей сделал, у меня появилось «создание рецептов», и очки на него набрались. На улучшение лёг бы.
«Похвали и промотивируй! Это улучшение будет важно!»
Второй раз Завод сам вступает в беседу. Тут же озвучиваю, что Завод считает это начинание нереально нужным и важным, что Вася будет нереально крут, и, вообще, так держать! И верной дорогой идёте, товарищи!
Однако, чувствую себя какой-то пешкой в сложной шахматной партии. Непроходящее ощущение, что меня просто используют. Точнее, всех нас. А зачем, почему, к чему это приведёт? — Непонятно. Ладно, вскрытие покажет. Хех, вскрытие. Кстати, профессия патологоанатома, похоже, тоже вычеркнута из актуальных. Как и мафия похоронных бюро с их сверхприбылями. Что-то меня несёт не туда.
Наконец, собрались, вооружились и выдвинулись. Решили идти в центр. Забрать оставшиеся у меня и Димы запасы. Как обычно, с собой берём обменный фонд. Элитный алкоголь и консервы. Наученные недавним опытом, добавляем пару бутылок дешёвой алкашки. А ещё у каждого рюкзак или большая спортивная сумка — таскать добро. Пока пустые. Даже если прокачаться не получится, прогулка не окажется бестолковой.
До центра шли не спеша. Животные сегодня не нападали вообще. Может, кончились, а, может, устали? А вот людей на улицах ощутимо прибавилось. Временами даже создавалось впечатление жизни до пришествия. Полностью ощутить прошлую жизнь мешало абсолютное отсутствие действующего транспорта. И ещё люди передвигались группами. Одиночек не было. Вон три дородные тётки лет пятидесяти сидят на лавочке в скверике. Как-то мы с нашим оружием напоказ выбиваемся из общей струи.
Доходим до знакомого БТР. Стоит, родимый. Люки задраены, калибр, похоже, скручен. Башня без него выглядит какой-то недоделанной. Солдат рядом не наблюдаем. Решили пройти мимо, не прячась. Как так и положено. И прошли. Нас никто не остановил, не окрикнул. Похоже, их «комендантский час» закончился. Поняли смехотворность и бесполезность этой точки? Скорее всего. Среди многоэтажек нового центра народу было ощутимее меньше. Как будто их кто-то или что-то разогнало.
Подходя к очередному перекрёстку, я вдруг абсолютно ясно понял, что дальше нельзя! Нет, не так. НЕЛЬЗЯ!
— Стойте! Остановитесь. Все назад!
— Что случилось? — Дима, как и все, остановился и с недоумением уставился на меня.
— У меня дар предвидения, похоже, сработал. Нам на ту улицу нельзя! Нам уже и тут нельзя, быстро уходим!
Сверху раздались демонстративно-размеренные хлопки в ладоши.
— Браво! Вы первые на нашей памяти, кто засёк нашу засаду. Скажи-ка мне, милый юноша, кто спалился? Снайпер блеснул оптикой? Или кто-то из своей кучи мусора показался? Подождите, я спущусь. Убегать не пытайтесь.
Он как-то странно махнул рукой, и тут же между ногами с противным визгом взвилась пыль бетона. Явно пуля. Но вот выстрела не увидел и не услышал. Что же, вот и то, ради чего мы сегодня вышли. Несиловое решение агрессивных ситуаций. Да тут силовым путём у нас и шансов нет, надо выкручиваться.
Из ближайшего подъезда показался мужик лет сорока. Подтянутый, мощный. Легкая седина заметна в коротком ёжике волос. Двигается с грацией гепарда или пантеры. Он был заметно тоньше нашего Димы, но в их схватке я бы поставил на новоприбывшего. Это как матёрый лев и молодой, быстрый, уверенный в себе медведь. У медведя шансы есть, но небольшие. Даже крохотные.
— Добро пожаловать на нашу территорию. Вы откуда такие самоуверенные? Идёте по нашей земле, налог не заплатили, уважения не выказали. Не местные, что ли?