— Постой, не спеши. Я тут их немного рассмотрел и хочу тебе кое-что показать, Ах да, ты ведь не видишь… Но поверь мне на слово, да и все коллеги подтвердят.
— Да ладно, я и тебе поверю. Чего ты?
— Так вот, каждая вторая из этих пластин и в самом деле служит для сохранения какой-либо структуры. Может лечебной, может еще какой, тут объяснить может лишь тот, который эти амулеты создавал. Но каждая первая — это не что иное, как готовая структура подчинения или наущения. По всей видимости, тебя кто-то с жуткой настойчивостью пытался, или пытается подчинить своей воле.
В голове у Невменяемого воцарился хаос мыслей, среди которой превалировала одна самая яркая:
"Зачем они это сделали?! — причем сомнений в опознании неизвестных якобы злоумышленников и сомневаться не приходилось: — Только Галиремы могли такое сотворить, только они! А для чего? Я ведь и так люблю Молли и собирался остаться с ней в столице Огов. Или не люблю? — он к себе прислушался, с удивлением ощущая, как зовущая к любимой женщине безумная тоска вдруг вообще куда-то испарилась. Да и сама любимая вдруг превратилась просто в симпатичную, пусть и довольно милую красотку. Разве что воспоминания о дочери несколько пронзили сердце вполне естественной ностальгией по воистину родному и близкому человеку. — Так что же это получается?! Меня пытаются окрутить, зомбировать, приручить и заставить что-то делать как тупого и бессловесного шейтара?!" От напряжения и попыток вспомнить какие-то проносящиеся в воспоминаниях снов образы, резко заболела голова и нарушилась равновесие. Он покачнулся и схватился за виски. И уже, словно сквозь ватный туман, услышал очередные вопросы:
— С тобой все в порядке? Никаких странных мыслей в последнее время не возникало?
Вспомни…
— Хм! В том-то и дело, что возникали…
Он со стыдом вспомнил как совсем недавно и первого наследника подумывал, как уничтожить, а заодно с ним и всю его Ставку, и как слишком радеть вдруг начал за принадлежащие Галиремам ценности, оружие и артефакты.
— М-да…, причем мыслишки довольно подленькие…, - признался он товарищам. Но после этого ничего больше в голову не пришло, как укорить боларов: — А вы куда смотрели? Не видели, какую ахинею я начал нести в последнее время?
— Как же! Не видели мы! — заворчал с раздражением Караг. — А кто тебя сюда приволок? А кто тебе соврать о Маяке придумал, лишь бы подальше тебя от этой Галиремы убрать? А кто тебе зубы всю дорогу заговаривал и…
— Все, все, все! — перебил друга Кремон. — Сразу не осознал, зато теперь понял и говорю от всей души: огромное спасибо! Плюс, с меня самые лучшие фрукты в виде угощения и в знак благодарности.
— Фрукты — целый месяц! — капризно потребовал Спин — Да хоть всю жизнь! — затем подошел к Сонному, и ногтем постучал по ленте с амулетами: — Нельзя ли так устроить, чтобы те самые, которые плохие — аннулировались, а те, что лечат — остались?
— Трудно, но если мы тут ночку над этим посидим, то сработаем. Но я бы на твоем месте вообще не рисковал носить эти ленты. Мало ли там какие сюрпризы лечебные заложены.
— Да это не страшно, здоровье я всегда поправлю, а вот с мозгами расставаться жалко, мог такого натворить…
— Ладно, амулеты мы тебе почистим, а что у тебя еще есть интересного?
— О! Много чего! Наверняка и не поверите…
И он стал кратко описывать принципы действий имеющихся у него артефактов. Особо при этом остановившись на уникальном, наверняка единственном во всем мире кожаном сюртуке, который обладал миниатюрным Заливным Щитом. Понятно, что уже через полчаса у друзей пропали даже остатки всяких сомнений в том, что они перед собой видят прежнего Кремона Невменяемого.
Наверное поэтому, во время последовавшего затем праздничного обеда, Давид Сонный и от гостей не стал скрывать недавнего эпохального открытия, которое было сделано на третьем форпосте. Вернее не только на третьем, все три группы ученых уже долгое время работали над проверкой одной старой идеи, утверждающей, что Гиблые Топи, а вернее непосредственно жидкая среда — это практически единый, довольно-таки организованный, слаженный, идеально сработанный организм. Причем если неглижировать образами, то все болота можно было сравнить с единым муравейником, в чреве которого обитали то ли одичавшие, то ли искусственно выведенные в глубокой древности животные. По имеющимся предположениям и некоторым намекам, расшифрованным в трактате "Установки", Древние создали здесь гигантскую лабораторию жизни под открытым небом и в питательной, отлично сформированной живительной субстанции прогоняли и формировали различные варианты различных видов. В том числе сходных с собой и сделанных по своему подобию.
Именно для решения или отрицания этого вопроса о единой субстанции, Энормия и бросила для исследования Топей как невиданные средства, так и самых лучших ученых, из числа добровольцев. И те, можно сказать, таки отыскали единую связующую силу, в общей массе скрепляющую всю жидкость в Топях. Нашли, доказали и теперь могли утверждать о едином организме. А раз имеется организм, то можно отыскать для него и нечто смертельное. Вся сложность заключалась в том, что по всем признакам этот организм можно было считать бессмертным.
Понятно, что при постоянной помощи с большой земли как людьми, так и знаниями, компонентами и ультрасовременными ядами, удалось бы отыскать нужное вещество, способное убить Топи Но вот тут как раз и случилась полная изоляция, как итог неожиданного и взрывного увеличения поголовья болотных монстров. Первый форпост был разрушен легионами хищников, третий пал накануне, и Давид Сонный со всей серьезностью утверждал:
— И до второго форпоста этот единый организм обязательно доберется. Вот помяните мои слова.
Липон Бравый не разделял мнение ученого:
— Это он от страха так говорит. Показалось ему, что твари стали действовать слишком уж разумно, вот и вздумалось, что это Топи ими руководят. Смешно, честное слово!
На что Невменяемый пожал плечами и помотал головой:
— Не скажи, Липон, не скажи. Ты ведь и сам помнишь, насколько бестолковыми были прежние чудовища, а утром мы изумлялись, как они вокруг Коров чуть ли стройными дивизиями курсируют, Да и сегодняшний их отход в долине меня просто поразил. Не было такого раньше. Да и твои слова первые — какими были?
— Ха! Так одно дело, если хищники поумнели как шейтары, и совсем другое, если прав Сонный. Тогда нам надо немедленно умолять тебя о полной эвакуации всех нас на большую землю. Еще раз повторю: немедленно!
Некоторое время оба вида разумных шумно спорили, пытаясь решить стоящую перед ними проблему. То, что эвакуацию, хотя бы частичную следует предпринять, они договорились, а вот некоторые ученые наотрез отказывались покидать форпост.
— Как раз сейчас мы и может отследить некоторые закономерности, отыскать самое действенное средство и таки уничтожить Гиблые Топи, как единый организм! — горячо восклицал один из ученых. — Нельзя останавливаться на полпути! Нельзя!
— Но не ценой же собственных жизней, — пытался его вразумить Давид Сонный. — Тем более что дальнейшие обследования можно проводить с нулевого уровня.
— Ха! Ты сам знаешь, что здесь наибольшие глубины! — спорил его оппонент. — Ну и разве что, еще возле самого моря на севере. И значит здесь сосредоточено самое сердце всего муравейника, самое уязвимое, или правильнее сказать, открытые для экспериментов внутренности единой субстанции.
Они бы еще долго спорили, если бы Кремон не припомнил кое-что из рассказов Золаны про ее спасение из этих мест, и не начал довольно быстро, но самое главное — требовательно, задавать вопросы:
— И какая здесь глубина вокруг Большого острова?
— От ста, до двухсот метров.
— А если выпустить бочку яда именно здесь?
— Это будет для топей почти так же, как для тебя маленький укол иголкой.
— Тогда если сто бочек плеснуть?
— Прикинь, если бы тебе иголку воткнули в мякоть на треть.
— И тысяча бочек не отравит?
— Более толстая игла — в то же самое место. Ты просто рассвирепеешь и все массой своих хищных рук и ног набросишься на иглоукалывателя. Сколько тебе говорить:
Топи бессмертны, и даже одновременно вливание в нее рек яда, не принеся ничего кроме еще большего ядовитого тумана который ветер унесет на большую землю. Здесь необходимо нечто кардинальное и более существенное, чем колоть иголкой…
— Очень яркое сравнение! — Невменяемый еще только подбирался к своим основным вопросам: — А что будет с растительным и животным миром, если Топи умрут?
— Да ничего с флорой и фауной не случится. Кто мутирует в нормальные растения, кот станет обычным травоядным, но поголовного хищничества не станет однозначно.
Скорей всего и Коровы выживут: им абсолютно все равно какую зеленую массу поглощать на своем пути.
— То есть здесь будет вполне нормальная, сухая почва со своими озерами, горами, реками, а также с территориями для нормальных поисков древних артефактов?
— О-о! Это будет просто сказка для поисковиков всех мастей! Им хватит здесь работы на века.
— И кому достанутся эти земли?
На этот вопрос, после сосредоточения на нем всех взглядов, стал отвечать Липон Бравый. Видимо ему, как командующему на данный момент всей приграничной с Топями линией, уже давно были известны предварительные планы Рихарда Огромного. Хотя начал он без конкретики:
— Все будет зависеть от того, кто и как быстро наведет пограничные демаркационные линии, установит воинские посты и ограничит аппетиты соседей пограничными столбами.
— То есть, могут и все захватить?
— Да нет, все нельзя, — досадовал пограничник, словно от него сию минуту зависело распределение земель. — Мы ведь с таги и сорфитами союзники — значит им тоже придется отдать кусочек от западного побережья Большого острова, до Гористого острова с ним в придачу. Ну и огам, тоже вроде как дружим сейчас сильно…, им уже все остальное…
— Бедные оги, — Кремон придвинул к себе карту и стал мерить ее ладонью, — Им всего одна десятая достанется, плакать будут, они издавна веруют, что все здешние земли им принадлежат…