– Значит так, – говорит Саша, вкладывая документы обратно в его руки с громким шлепком. – Я верить этим бумажкам не собираюсь. Повторяю еще раз – все документы нашего ресторана, касающиеся пожарных норм и чего бы то ни было другого, в полном порядке. Если вы хотите делать какие-то проверки, для начала покажите удостоверение. Иначе – выход там.
До чего горячая, а! А фраза эта, «наш ресторан»… Да забирай хоть весь, Саш. Все три забирай! И меня заодно. Я буду только счастлив, если честно. Хочу теперь называть его «наш».
– Красавица, не надо со мной так разговаривать, я вдвое старше тебя! – психует этот хрен на Сашку. И я тоже начинаю, только не на нее.
– Зато втрое невоспитаннее, – высокомерно говорит она. Вот это моя девочка! – Ваш возраст не дает права приходить сюда просто так и делать что хочется. Я повторяю двадцатый, и последний, раз: у нас есть все документы, с подписями и печатями от профессионалов своего дела, а не от… Кто вы вообще? Забирайте свои бумажки и идите, пока я не попросила охрану вывести вас отсюда силой.
– Вы угрожаете сотруднику пожарной инспекции, я верно понимаю?
– Ага, – слышу в голосе Саши улыбку. – Но пока сотрудник мне удостоверение не покажет, он будет просто надоедливым мужиком, который вносит в нашу уютную и дружескую атмосферу ресторана ужасные нотки наглости и…
– Дурдом какой-то! – взрывается он и разворачивается, чтобы уйти, даже не дав Саше договорить.
Она победно хлопает в ладоши и поворачивается к Марине, показывая рукой жест удушья. Достал он ее, короче. Но справилась как богиня.
А потом Саша разворачивается ко мне лицом, видимо, чтобы уйти в кабинет, но натыкается на мой взгляд и чуть зависает. А потом отмирает, вспомнив, видимо, что не выплеснула весь спектр эмоций, подлетает ко мне, буквально заталкивает меня в коридор, чтобы не стоять перед людьми в зале, и вскрикивает:
– Это дурдом! Все дни все было хорошо, а тут появился! Пришел он, смотрите, вот козел какой!
– Я? – посмеиваюсь.
– Да ты при чем? Мужик этот!
Она взмахивает руками и идет в мой, или уже наш, кабинет, выходя из темноты коридора в светлое помещение, и падает на стул, закрывая глаза. Замучили мне Сашеньку совсем.
И она просто болтает и болтает, рассказывает про этого мужика, возмущается, так и сидя в кресле, откинув голову назад и закрыв глаза. Болтает без умолку, как у нее всегда на эмоциях бывает, и я впитываю каждое слово. Она рассказывает о пробке утром, о шумных соседях, которые до утра отмечали чей-то день рождения, о том, что ветер сильный на улице ее раздражает и наглые родители смеют звонить после десяти вечера и спрашивать про занятия на будущий год.
Саша устала, и я очень хочу, чтобы она хоть немного расслабилась, поэтому даю ей выговориться, а еще тихонько подхожу со спины и кладу руки ей на плечи.
Сначала просто поглаживаю, чтобы не спугнуть Сашку, а потом легонько массирую. Я без всяких там намеков или что-то около того… Я просто правда хочу, чтобы она выдохнула. В конце концов, на этих хрупких плечах был целый ресторан, им нужен массаж.
И она не отталкивает меня, наоборот, даже чуть прогибается, чтобы мне было удобнее, а потом резко открывает глаза. И в такой позе я смотрю на нее сверху вниз и как бы перевернуто.
– Ты чего? – спрашивает, внезапно замерев.
– Восхищаюсь тобой, – говорю правду, но еще и нагло отвожу тему от моего массажа. – Столько талантов в одной хрупкой девчонке!
– Ой, кто это мне говорит? Сам-то? И швец, и жнец, и на гитаре игрец. – Она все еще не отталкивает. Я в приятном ужасе.
– Ну я-то не хрупкая девушка, – посмеиваюсь.
– Это да. – Она на секунду закрывает глаза снова, а потом выдает то, от чего мои губы тянутся в улыбке: – И слава богу, что ты не девушка.
Это… ой, да черт с ними, с мыслями!
Я перехожу пальцами на шею Саши, массирую нежную кожу за ушами и чувствую, как у меня закипает кровь. Потому что Сашка от удовольствия чуть приоткрывает губы и даже ничего не говорит. Просто по какой-то неведомой причине отдается моим рукам и не имеет ничего против этого почти хамства.
Я круговыми движениями массирую шею, перехожу на кожу за ушами, умирая от бешеного сердцебиения, а потом…
Боже, прости мне мои грязные мысли.
Но Саша просто стонет. Вот так просто, тихо-тихо, но стонет.
И я не успеваю остановить себя, когда просто наклоняюсь вниз и впиваюсь своими губами в манящие губы Солнца.
Глава 13
Я совершенно точно сошла с ума или уже совсем окончательно поехала крышей, потому что я отчетливо ощущаю губы этого наглого хоккеиста на своих, но…
Но ничего не делаю.
Точнее – не отталкиваю. И даже почти не отвечаю.
Почти…
В моей голове примерно миллион мыслей, но ни одна не думается нормально, и я просто сижу в той же позе, что и была, позволяя Тимуру целовать мои губы. И он нагло, совершенно нагло и беспардонно этим позволением пользуется! Ласкает медленно и мягко, едва касаясь моих губ своими, не перегибая палку и не…
Не перегибая, Солнцева?!
Меня моментом остужает, и я распахиваю глаза, только тогда понимая, что, черт возьми, от его поцелуя закрывала их. Я замечаю, что и его закрыты, и от этого простого, но такого интимного момента меня с ног до головы осыпает мурашками…
Стоп! Стоп-стоп-стоп!
Протягиваю руку вверх и отталкиваю Тимура, заставляя его оторваться от моих губ. Я должна сейчас наорать на него, сказать что-то абсолютно ужасное, чтобы он отстал от меня раз и навсегда, но почему-то крик из груди совершенно не рвется, да и оскорбления ни одного придумать совсем не могу.
Поэтому только прочищаю горло и говорю неожиданно для самой себя спокойно и даже тихо:
– Не. Делай. Так. Больше.
– Почему? – мигом отвечает он, облизывая губы. О черт… Меня снова как кипятком ошпаривает от этого действия, и я пытаюсь держать себя в руках. Что со мной, черт возьми?! Почему я реагирую так и не бегу отсюда сломя голову, проклиная его и этот чертов ресторан?
– А я до свадьбы не целуюсь, – выдаю какую-то абсолютную чушь, первое, что приходит в голову.
– Звучит как вызов. – Он улыбается и, судя по всему, не собирается от меня отстраняться. Потому что между нашими лицами по-прежнему не больше пяти сантиметров.
Вызов… Ха-ха, как смешно! Откуда он взялся вообще на мою голову?
Отстраняюсь первой, откатываюсь на стуле и поворачиваюсь к нему лицом. Как он вообще сзади меня оказался? Я что-то рассказывала ему, да? Ни черта не помню! Меня как будто от всего мира отключило на какие-то минуты, а очнулась я уже целуясь с этим наглецом.
– Звучит как просьба так больше не делать, Тимур, – повторяю свою просьбу, потому что на самом деле мне это совершенно не нужно. Что за самодеятельность вообще? В моей идеальной картине мира я решаю, когда у нас с мужчиной должен случиться первый поцелуй.
И с этим – никогда!
– Ага. – Он почему-то хмыкает и отходит за свой стол, усаживаясь в кресло. Отъезжает на нем немного и оказывается прямо напротив меня. Мы сидим друг напротив друга, между нашими коленями не больше полуметра, один шаг вперед – и мы снова прикасаемся. Нужно сделать шаг назад…
Но я не делаю.
– Что «ага»? Не надо так больше. Ты же услышал?
– Услышал.
– Хорошо.
– Но это не значит, что сделаю ровно так, как ты просишь. – Он вдруг улыбается, причем так широко и заразительно, что я сама чуть ли не улыбаюсь в ответ. Вовремя успеваю сдержаться. А то подумает еще, что я рада его ответу. Ага, сейчас…
– Тимур! – Я надеюсь, что звучало это достаточно строго, но он даже бровью не повел, поэтому думаю, что нет.
Да какого хрена? Почему он такой? Рушит все мои стены, даже на давно отточенные фразы и эмоции реагирует не так, как все. Неправильно реагирует! Я точно знаю, что, кому и как правильно сказать в той или иной ситуации, но с Тимуром теряюсь, потому что его реакции абсолютно непредсказуемы. Как это вообще?
По взгляду его вижу, что продолжать эту тему нет смысла. Он меня не услышал, и я этого не добьюсь. Возможно, он послушает меня и не будет больше наглеть так сильно, а возможно, он поцелует меня еще раз прямо сейчас. Этот бронепоезд не понять, с места не сдвинуть и, видимо, в другую сторону тоже не развернуть.
Как общаться-то с тобой, мужчина? Завел в тупик…
Тогда буду делать вид, что ничего не было. В конце концов, если уделять слишком много внимания одному поцелую, он может решить, что мне понравилось или я хочу говорить о нем часами. А он никогда не узнает, что мне понравилось! Точнее… я никогда не скажу этого. Потому что мне не понравилось. Да.
– Как тебе работалось? – переводит он тему, тоже делая вид, что совсем ничего не случилось пятью минутами ранее. Ладно. Это к лучшему, наверное.
– Да отлично, – пожимаю плечами. Мне и правда было отлично. И я рассказываю ему все, отвечаю на некоторые вопросы и даже высказываю мнение по поводу нескольких сотрудников. Мы вместе звоним всем моим бывшим одногруппникам, назначаем Тимуру встречи на завтра, а потом снова неловко замолкаем. Он – потому что вообще дурак странный какой-то, а я – потому что он снова так пристально смотрит… Боже, каждый раз от его прямого и уверенного взгляда меня бросает в дрожь. В нем столько всего, что я просто не в силах прочесть, но прошибает и правда от макушки до пят.
– Что?.. – спрашиваю настороженно.
– А не хочешь быть моим замом? – внезапно говорит он, убивая меня предложением. – Ты так отлично справлялась, что я ресторан тебе больше, чем себе, доверяю теперь. А новеньких брать… Боюсь, никто не справится так, как ты.
– Не дури, – качаю головой. – Мы все учились в одном месте, они такие же, как и я.
– Нет больше таких как ты, Саша.
Он сведет меня с ума…
Я не из тех женщин, которые любят ушами, я больше поступками, а еще совсем немного глазами. Но блин… Совру, если скажу, что не было приятно. Даже как-то слишком! Рядом с ним все – слишком.