– Серьезно?!
– Ага. Сказал, что для твоей же безопасности уедет с ключами, а нам не оставит запасного. В целом это логично. У тебя не будет повода отвлечь меня и слинять отсюда.
– Когда это ты стала придумывать всякие теории заговора?
– А вот как с тобой подружилась, так сразу, – хихикает Даша, снова усаживаясь рядом со мной.
Кладу голову ей на плечо и вздыхаю. Как-то грустно немного, а с другой стороны, хорошо очень. Я просто не привыкла вот так… Сидеть, болеть, отдыхать. Я всегда работаю, всегда куда-то спешу. А тут он просто взял и запер дверь, чтобы я никуда не ушла, а позволила себе спокойно болеть.
Что мне с ним делать?
– Тимур сказал, что тебе лекарства надо выпить, – шепчет Дашка, нарушая нашу идеальную тишину.
– Тимур сказал, Тимур сказал. А в какую сторону дышать мне, Тимур не сказал?
– Это нет, – посмеивается Рыжая, – но я спрошу в следующий раз обязательно. Где лекарства? Я притащу.
– На кухне, говорил, оставит, на столе.
Я пью лекарства, принесенные Дашей, пытаясь быть послушной больной хотя бы в этом, а потом мы очень долго болтаем обо всем на свете. Точнее, болтает больше Даша, я молчу, потому что говорить совсем уж больно.
Она говорит, что хотела приехать с Вольтом, но побоялась, что тот может погрызть тут что-нибудь, а я совсем обнаглела и сказала, что Тимур бы это пережил и надо было обязательно брать с собой моего пушистого любимчика.
Мы вспоминаем наших нелюбимых одноклассников, а потом, конечно, переходим к теме меня и Тимура. Как бы я ни пыталась обойти ее, это все равно всплывает наружу.
– Ну так и? Что между вами-то? – спрашивает Даша, поглаживая меня по волосам. Я лежу у нее на коленях, мне снова нехорошо, кажется, растет температура.
– Ничего, – пожимаю плечами.
– Ага, кроме того, что ты живешь у него.
– Я у него не живу! Он меня тут запер, если что. И притащил без моего ведома, если кто забыл. Я жертва в этой ситуации, мне приходится принять реальность, чтобы не сойти с ума.
– Бедняжечка моя, как ты выживаешь-то в этих жутких условиях? – Опять смеется надо мной, но я не обижаюсь. Шутка хорошая, даже я хохочу. – А вообще я просто хочу сказать, что рада, что в твоей жизни появился Тимур. Не знаю толком, что между вами, хотя я очень негодую, что ничего не знаю, но… Но я уверена, что он все делает правильно. Потому что ты впервые на моей памяти позволила себе болеть и просто отдыхать. А точнее, он позволил тебе. И я вижу, как он сияет, когда говорит о тебе, и…
– Мы спали вместе этой ночью. А до этого целовались. Дважды. В его кабинете в ресторане и в холле ледового дворца. И самое стремное, что мне понравилось, Даш, понимаешь? Я сама его чуть не трахнула там, вовремя ожила и успела убежать.
– Однако… – говорит Даша, а потом замолкает. Понимаю. Я бы тоже не нашла что сказать.
– А еще он дарит мне цветы. Постоянно говорит комплименты и делает что-то, от чего я сама ему о себе всю правду рассказываю, хотя ты знаешь, как мне тяжело открыться даже родным людям, не то что чужим… – Чувствую, как по щекам катятся слезы от этих слов. Я, кажется, впервые вообще думаю обо всем этом, признаваясь самой себе в чем-то важном. – И мне хочется ему помогать даже в ущерб себе, понимаешь? То ли в благодарность за то, что он для меня делает, то ли черт знает зачем еще. И мне так страшно! Я не готова ко всему этому, понимаешь? Ты же знаешь, как мне сложно, а он просто… он как бронепоезд прет, а я не сопротивляюсь даже, хотя я хочу! Или… или я просто должна. Я не знаю. У меня каша в голове такая же, как и весь этот рассказ. Я просто боюсь в нем раствориться, а потом рухнуть в пропасть, когда он откажется от меня, потому что…
– Почему, Сань? Он влюблен по уши, он все для тебя делает! Да дай ему зеленый свет, он завтра же тебя в ЗАГС потащит.
– Именно поэтому, Даша, я и не хочу давать этот свет. Если я открою сердце, то это будет уже что-то глубокое и настоящее. Я просто сдохну, если он откажется от меня, потому что… потому что я не могу иметь детей, Даш.
– Сань… – Я чувствую, как на висок падает слеза Дашки. Плачет вместе со мной, дурочка моя. – Ну ведь не ясно еще ничего у тебя! Ну что ты крест на себе так сразу? Да и Тимур… Господи, он такой понимающий! Я уверена, что…
– Нет, – перебиваю подругу. – Он не должен быть понимающим. Он должен быть счастливым, ладно?
Мы слышим звук ключа в двери и быстро стираем слезы. Нельзя ему видеть все это, а знать тем более.
И черт… Лучше бы она забрала меня домой.
Потому что ровно в эту секунду я, признаваясь себе во всем, поняла, что он, черт возьми, нравится мне. Очень нравится.
Мы слышим звук двух голосов, и я понимаю, что Тимур приехал с Лехой. Логично, да, что тот прибыл забрать Дашку.
– Санчос, как ты?! – говорит тот сразу, как входит в гостиную, где я лежу на диване на коленях у Даши.
– Я в плену, – отвечаю ему и тяну руку, когда он подходит ко мне. Мы всегда здороваемся по-мужски, и сейчас моя болезнь не повод от этого отлынивать. – И твоя жена не собирается спасать меня из лап дракона. Ты с ней тоже заодно?
– Я всегда за тебя, Санчо, но она мне яйца оторвет, если буду слишком явно против нее. А они мне еще нужны.
– Только ты меня и любишь, – слабо улыбаюсь, а потом чувствую дружеский чмок в щеку.
– Сань, ты какая-то очень горячая… – говорит Леша, и у меня снова то ужасное состояние, когда голоса словно под водой. Я чувствовала ровно то же самое перед тем, как рухнуть в обморок. Не хочу снова, я не хочу!
– Разберемся сейчас, – слышу голос Тимура, а потом чувствую, как он поднимает меня на руки и несет, видимо, в спальню.
Мне снова плохо. Видимо, мои слезы, эмоции и надрыв и без того убитого горла подействовали слишком быстро и слишком плачевно. Я чувствую, как он кладет меня на кровать, и пытаюсь вынырнуть из этого жуткого состояния, но пока не получается. Мне вдруг становится очень стыдно за свою слабость и за то, как Тимуру приходится со мной носиться. А я как будто специально делаю только хуже.
– Вот говорил же, будь осторожнее. Тридцать девять и девять, Саша! Горе ты мое.
Он переворачивает меня на бок, я в полубреду даже не чувствую боли от укола, только понимаю, что там происходит. Он все проговаривает вслух, видимо, чтобы я не отключилась, или не знаю еще зачем. В любом случае это работает. Он говорит, что ставит мне антибиотик, а еще укол от температуры. А потом отчитывает меня за то, что я совершенно о себе не забочусь. А я и правда нет… Не привыкла как-то.
Потом я отключаюсь, засыпаю, точно как вчера, и просыпаюсь уже почти живым человеком. Когда оживаю – за окном уже вечер, а на тумбочке стоят лекарства и стакан воды. За что он мне такой, а? И за что ему такая я?
Выпиваю все лекарства, без температуры я и правда чувствую себя человеком. Почти. У меня есть силы сидеть, это уже достижение.
Беру с тумбочки телефон, там куча сообщений от Дашки, а еще пропущенный от мамы. Ох… Нельзя ей сейчас слышать мой голос. Она сразу же расскажет папе, что я заболела, и через час они будут уже на пороге этой квартиры, несмотря на то что живут в нескольких часах езды. Поэтому пишу ей СМС о том, что много работы и наберу попозже, обычно это прокатывает.
Но не в этот, видимо, раз… Она звонит, как назло! Более того, она звонит по видео! Ну какое видео-то сейчас? Я вся заболевшая, с голосом хриплого орангутана, в чужой квартире… Класс! И не взять нельзя, вполне возможно, она поднимет панику сразу же и по прошлому сценарию через час будет на пороге этой квартиры.
О боже…
Беру трубку. Не знаю, что буду говорить ей, но беру. Придется сдаваться, раз ситуация тупиковая.
– Привет, – говорю в камеру полушепотом, пытаясь улыбнуться. Выходит кривовато, а еще совсем измученно, поэтому убираю эти жалкие попытки казаться здоровой.
– Боже, что случилось?! – сразу паникует мама. Ну вот, о чем и шла речь. – Где ты?
– Мам, все в порядке, я немного приболела. А сейчас я… у подруги. Взяла пару выходных, чтобы выздороветь.
– Ты? – удивляется мама. – Сама взяла себе выходные? Ты сильно заболела, да?
– Да, мам, у меня ангина гнойная, но скоро станет лучше. Правда, не переживай, я отдыхаю, сплю, лечусь и…
– Саша, я приготовил ужин и сделал твой любимый облепиховый чай, ты как себя чувствуешь? Готова поесть? – заглядывает в комнату Тимур, как назло говоря своим грубым голосом ну о-о-очень уж громко! На «подругу», даже прикинувшись дурочкой, съехать не выйдет.
– Подруга? – хихикает мама, и я закатываю глаза. Да это точно какой-то сговор против меня! Честное слово, сговор! Иначе я не понимаю, каким образом все может так в одночасье просто повернуться ко мне задом. Это невыносимо.
– Ну… друг, – выдыхаю я, переводя взгляд на Тимура. Тот все еще стоит в дверях и ждет моего ответа. И на слове «друг» недовольно поднимает бровь. Нет, ему еще что-то не нравится! Я его из маньяка в друзья повысила вообще-то, это повод для радости. – Мам, я лечусь, честно, можно наберу тебе потом?
– Конечно! Другу привет, – подмигивает мне мама, и я бросаю трубку, громко вздыхая. Ну какого же черта!
– Ужин? – спрашивает Тимур, словно ничего только что не было.
– Ты мог бы не издеваться надо мной, слышал ведь, что я с мамой разговариваю.
– Я просто предложил поесть, ничего больше. Не ищи издевки там, где ее нет, Саша.
– Я не хочу есть, – упрямо качаю головой. Хотя, честности ради, я бы перекусила чего-нибудь. Чего-нибудь жидкого и не сильно теплого, да.
– Как хочешь. – Он захлопывает дверь чуть громче обычного, и я морщусь от этого звука. Что не так? Он ведь наверняка сделал это специально, еще удивляется моему недовольству!
Через минуту он возвращается ко мне с чашкой чая и молча ставит ее на тумбочку у кровати. Но я успеваю его окликнуть до того, как он выйдет из комнаты.
– Тимур? – Жду, пока он обернется. – И не надо спать со мной, пожалуйста. Мне… некомфортно. Это лишнее. Если я занимаю твою комнату, то я могу спать на диване. Или у себя дома, но…