– Это у тебя-то не получается? – Наношу на ее волосы бальзам, понятия не имею, как это делается. Но бутылочку она мне сама во время монолога подала. Написано: не наносить на корни. Ну допустим… – Саш, тебе всего двадцать три, а у тебя уже своя, пусть еще маленькая, но уже школа для детей. У вас уроки каждый час, группы разных возрастов, к тебе очередь на занятия, Саша, потому что ты – один из лучших преподов города. Ты работаешь в хоккейной команде и помогаешь нам со всеми договорами, ты спасла мой ресторан от гибели и помогла сделать успешное открытие, чтобы он мог себя зарекомендовать. Это помимо того, что ты просто умница, красавица, и еще охренительно длинный список твоих плюсов. Если бы у всех не получалось так, как у тебя, мир был бы сильно счастливее.
– Ты мне льстишь, – говорит она, но на губах ее цветет улыбка.
– Даже не начинал, – смываю с ее волос бальзам, а потом целую в затылок. – Так что давай, у тебя десять минут, у нас еще много дел.
– Каких это? – спрашивает она, когда я уже отхожу к двери.
– Ну как? Сначала поужинать, а потом поехать к Захаровым.
– Зачем?..
– Тискать их собаку. Ускоряйся, Саша, – говорю ей и выхожу из ванной комнаты, чтобы накрыть на стол.
Я сделаю ее счастливой. Чего бы мне это ни стоило.
Глава 26
Я как-то сказала ему, что устала сопротивляться его напору и отталкивать его, и… и перестала отталкивать. И с тех пор, кажется, я точно стала самой счастливой во всей Вселенной.
Я не могу описать словами все, что чувствую к Тимуру. И не могу слов подобрать, чтобы рассказать, сколько всего он для меня делает.
Он невозможный мужчина, правда. Как будто ненастоящий. Он существует вообще? Или я его придумала и просто медленно схожу с ума, разговаривая с несуществующим человеком?
Мы живем вместе. Ну почти. Официально никто ни к кому не переезжал, но каждую ночь мы спим в одной постели. То в его, то в моей квартире. Я впервые позвала его к себе тем же вечером три недели назад, когда он после всей грязи, что наговорил мне Илья, доказал, что я достойна гораздо большего, чем предложил мне тот урод. Казалось бы, что он просто болтал со мной, мыл мне волосы, но на самом деле он в тот момент сделал для меня так много, что наверняка даже сам не представляет насколько.
Илья Владимирович, к слову, ко мне больше не подходил. Не знаю уж, так действия Тимура он понял или пересмотрел свои взгляды на жизнь, но меня больше не трогал, и слава богу. Несколько раз Макара на занятия приводила его мама, и я порывалась рассказать ей все, а потом решила, что не буду лезть. Не мое дело. В конце концов, я сама хотела оставаться для этой семьи просто преподавателем, поэтому разговор был бы точно лишним. Пусть живут как хотят. Главное, что это больше никаким боком не касается меня.
А Тимур… А с Тимуром хорошо. В особо сложные дни он садится вот так рядом со мной, когда я принимаю ванну, и слушает, как я жалуюсь на жизнь или просто рассказываю ему что-нибудь. А я рассказываю. Открываюсь, как никогда и никому не открывалась, выдаю ему все на блюдечке, что в душе лежит, и разрешаю делать со всем этим все, что ему вздумается.
Я только самый главный секрет не решаюсь рассказать, и он противным червем внутри меня ползает и съедает все внутренности, причиняя огромную боль.
Тимур иногда говорит о детях, порой вскользь, а порой рассказывает о своих мечтах. О большой семье с тремя детьми и кучей животных. Обещал купить нам дом, чтобы было много места для малышей… Я никогда не поддерживаю этот разговор, стараюсь увести в другое русло, а потом тихонько плачу, когда его нет рядом, потому что понимаю, что не смогу ему этого подарить. И что за нос водить его нельзя, понимаю, а нужно сказать правду и уйти наконец, чтобы дать ему исполнить мечту с другой, тоже знаю, но… Но я так сильно его полюбила, что просто понятия не имею, как поступить и что с этим делать. Я же не найду в себе сил оправиться. Не смогу больше никогда и никому открыть свое сердце, а значит, никогда не буду счастливой. Я ведь и Тимуру доверилась с огромным трудом, а таких, как он, больше просто нет! И я не знаю, что делать… Это слишком тяжело для меня. Пока я, как самая настоящая эгоистка, просто оттягиваю момент, позволяя себе быть счастливой. Еще немножко. Чуть-чуть…
Неделю назад Тимур уехал на серию выездных игр, и эти дни стали невыносимо тяжелыми. Наверное, когда люди уже долго вместе, они переживают эту разлуку спокойнее, но пока мы вместе еще так мало, я дико скучаю!
Тимур пишет, что не может уснуть без меня, и я отвечаю ему тем же, говоря абсолютную правду. Я даже приезжаю в его квартиру, ключи от которой он вручил мне перед отъездом, и все ночи без него сплю на его кровати и обнимаю его подушку. Как дура какая-то, честное слово.
Мы очень скучаем друг по другу, но, несмотря на расстояние, разделяющее нас, становимся ближе. Мы долго целовались, когда я его провожала, и собираюсь долго целоваться сегодня, когда буду его встречать. Они прилетают через четыре часа, и этот день удачно совпал с моим единственным на неделе выходным.
Долго-долго собираюсь, чтобы быть для него самой красивой, еще сто раз подхожу к букету цветов, который на днях притащил курьер от него, готовлю вкусный ужин и еду к ледовому дворцу к назначенному времени. Их из аэропорта прямиком сюда привезут.
Тут уже стоит толпа девчонок, все те, с которыми мы познакомились на свадьбе Савельевых, и еще парочка мне незнакомых. Все ждут своих мужчин, и это просто невозможно мило, что у наших чемпионов есть такая колоссальная поддержка.
– А говорила «никаких хоккеистов», – шепчет мне Дашка на ухо, подкрадываясь сзади, и я обнимаю подругу, закатывая глаза. Она пару лет назад, когда только начала встречаться с Лешей, а я устроилась работать в «Феникс», сказала мне, что если я сдамся в лапы одного из хоккеистов, то припомнит мне все-все-все. Ну я сдалась. А она постоянно припоминает! – А сама стоишь, ждешь, аж коленки дрожат.
– Ничего у меня не дрожит, – фыркаю, а сама понимаю, что и правда дрожат.
Потому что я очень скучала! Мы вместе-то всего ничего, а тут уже расставаться пришлось на целую неделю. Те две, до их отъезда, были просто волшебные. Цветы, разговоры по душам, ужины, совместный душ, поездки по ночному городу и секс. Очень много секса. Тимур как из голодного края, честное слово, но я совру, если скажу, что мне это не нравится. И коленки дрожат у меня от предвкушения в том числе, потому что от этого мужчины каждый раз не знаешь, чего ожидать.
– Я шучу, Сашка, – говорит мне Даша, обнимая за плечи. – Я просто так рада за тебя! Ну до чертиков!
Знаю… Я знаю.
Мы еще болтаем обо всем подряд, а потом несемся в объятия своих мужчин, когда они только выходят из автобуса и даже не успевают забрать сумки. Плевать на них! Мы все скучали, и нам очень срочно нужно обниматься.
– Привет, Санчо, – как обычно, в своей дурацкой, но, честности ради, милой манере здоровается со мной Леха. Я, признаться, балдею от этого прозвища. Но никогданикогданикогда ему об этом не расскажу. – Докладываю, на других не засматривался, скулил о том, как по тебе скучает, и бежал в аэропорт быстрее всех.
Смеюсь над дуростью этого огромного медведя и целую своего, даже не скрывая своей радости ни от кого. Показывать отношения всем окружающим для меня на самом деле что-то сродни пытки, но тут… Другого-то и не хочется!
– Наконец-то я буду нормально спа-а-ать, – говорю ему, обнимая так крепко, как только хватает сил. Буквально висну на его шее и не скрываю радости от его приезда.
– Сань… – говорит Тимур негромко, – я вот совсем не уверен, что дам тебе сегодня спать.
– Ты злодей, – хихикаю и прячу красные щеки у него на груди.
– А ты злодейка. Мы идеальная пара, ты же в курсе, да? Захватим мир?
– А не многовато ли? Мир…
– После того как я захватил тебя, мир – это ничтожно мало, – добивает он меня, целует и наконец-то везет домой.
А дома его ждет вкусный ужин, а потом еще более вкусный совместный душ. Я, кажется, никогда не смогу насытиться этим мужчиной, как, впрочем, и он мной…
– Саш… – говорит он мне, когда мы лежим уставшие, но дико счастливые в постели, частично прикрытые одеялом. За окном барабанит дождь, но, удивительно, от этого звука не хочется спать. – Завтра во сколько освобождаешься? – спрашивает, а я пытаюсь вспомнить, какой завтра день и какое там у меня расписание.
– Кажется, в шесть, – говорю я после минуты раздумий. – А что такое?
– Не планируй тогда ничего больше, пожалуйста. Как закончишь, я тебя заберу, у меня сюрприз есть для тебя.
– Сюрприз? Когда ты успел? Ты приехал вот только что…
– А я давно его готовил, – зевает он. – Надеюсь, что тебе понравится.
Давно готовил… Сюрприз. Я не то чтобы очень люблю сюрпризы, если честно. Чаще побаиваюсь. Потому что черт знает вообще, что за теми сюрпризами может стоять, ну правда ведь? А от Тимура вообще что угодно ожидать можно. Ну или не ожидать…
– Хорошо, – киваю ему, смирившись со своей участью, но слышу тихое размеренное сопение. Укладываю голову на его груди и засыпаю тоже. Теперь без каких-либо проблем.
Весь день я как на иголках. Это немыслимо! Он закинул удочку с этим сюрпризом, а я теперь пытаюсь взять себя в руки и не думать о том, что он собирается сделать. Надеюсь, это не предложение руки и сердца, потому что… Ну нет. Просто нет, не сейчас.
Я так волнуюсь, что даже пару раз сбиваюсь в словах на уроках или пропускаю время его начала, крепко задумавшись. Он меня сломал! Одной своей фразой!
Почему я вообще так волнуюсь? Да потому, что это Тимур. С него станется и ресторан мне свой вручить как подарок. С дурацкой улыбкой и словом «Сюрпри-и-из». Потому что правда ведь, что угодно ожидать можно. Я ему про любовь к собакам рассказала, так на следующий день он мне выдал, что нашел несколько классных пород, надо только выбрать и поехать забрать. Я с трудом человеку объяснила, что