Оформляем классы, как Саша и хотела, и когда я вешаю под потолок китайские фонарики, ловлю себя на мысли, что готов все что угодно делать для этой девушки. Вообще все.
Помогаю ей продать всю мебель, что осталась в тех классах, потому что, как выяснилось, это все тоже было приобретено ею. И она еще смеет говорить, что ничего не добилась!
Саша все еще заметно в шоке, но уже в приятном. Улыбка не сходит с ее лица, и она то и дело трогает руками то стены школы, то двери, как будто проверяя, настоящее ли все тут.
Несколько учителей она находит в первый же день, и пока я вешаю светильник в форме карты Италии на стену в кабинете, соответственно итальянского, а еще устанавливаю кучу разных часов в холле, которые показывают время во многих часовых поясах, Сашка проводит пару собеседований. Удачных, отчего ее настроение поднимается еще выше.
– Все еще не верю, что ты сделал это, – говорит она, стоя в холле, когда мы заканчиваем и собираемся уезжать. У нас еще конференция сегодня, нужно везде успеть.
– Ты про часы? – подшучиваю над ней. – Да ладно тебе, Сашка, если я держу свой ресторан, это не значит, что не справлюсь с шуруповертом.
– Ты такой дурак, – закатывает она глаза и улыбается.
– Есть немного. Поехали?
– Поехали…
Меня несказанно радует тот факт, что она теперь бежит в мою машину вперед меня. Стоило-то всего один раз ее без сознания тут прокатить, чтобы все следующие разы она садилась в нее без каких-либо споров.
С ней все иначе. Вообще все. Даже не надо ни с кем сравнивать, чтобы понять, что такого взрыва мозга, наверное, в целом мире не найти. Но либо она взрывает мой мозг очень мягко, либо я мазохист. Другого не дано.
Мы едем на конференцию, держась за руки. Сегодня кто-то из Европы снова приезжает в очередной раз доставать вопросами нашего Палыча и заодно Сашку. Она порой эти конференции не переваривает за однотипность вопросов, успокаиваю ее потом поцелуями, чтобы нервы не тратила.
Заходим в холл тоже вместе, Сашка уже не стесняется выставлять наши отношения напоказ, хотя первое время с этим было очень и очень сложно. Но потом ей пришлось провожать меня на выездную серию перед всеми, а там ей ну очень хотелось плакать и целоваться, поэтому она плюнула и наконец-то открыла миру то, что мы вместе.
Мужики на меня теперь с гордостью смотрят, потому что каждый из них знает, что добиться Александры невозможно. А я взял и добился. И не потому, что я такой молодец. Просто влюбился без памяти, а дальше все как-то само собой пошло.
Мы здороваемся со всеми, и я отпускаю ее работать. Она обычно перед конференцией минут двадцать тусит в кабинете директора со всеми участниками, они обсуждают вопросы и предполагаемые ответы, чтобы не было никаких конфузов.
А дальше все как обычно. Мы толпой сидим для поддержки Палыча, делаем вид, что внимательно все слушаем, я любуюсь Сашкой и кайфую от ее иностранного, а потом жду, пока она уйдет оттуда и вернется ко мне.
Но сегодня ее задерживает какой-то хрен. Точнее, один из тех европейцев, которые приехали на эту самую конференцию. Не запомнил, если честно, как его зовут и кто он вообще такой, но, судя по всему, какая-то шишка. Он задавал пару вопросов о том, не хотят ли сменить у клуба владельца или продать нескольких игроков к ним за границу. На все вопросы было твердое «нет», конечно же, но червячок неприятностей внутри зашевелился.
И я наблюдаю за тем, как этот самый европеец моей Сашке что-то с улыбкой втирает. Не слышу, что именно, далеко стоят, да тут и шумно. Вижу только, что он улыбается слишком уж широко и смотрит на нее слишком пристально. Я в такие моменты себя не могу контролировать, у меня кулаки сразу чешутся.
Пару недель назад Саша сказала мне, что это абсолютно ненормально, ревновать так сильно. Знаю. И Саше не нравится это во мне. Тоже знаю. Но как иначе-то?! Когда на нее каждый проходящий мимо пялится. А я еще даже замуж ее не забрал, чтобы перестать переживать.
Короче, стискиваю зубы, чтобы не раздражать Сашу своей ревностью, и еще долгих полторы минуты наблюдаю за их милым (нет) диалогом. Что можно так долго обсуждать? Все обсудили еще на конференции, в конце-то концов.
Расслабиться не получается, даже когда Саша наконец-то от него отходит и идет ко мне. Потому что я точно вижу, как этот козел смотрит ей вслед. Бесит меня.
– Ну и что ему было надо? – спрашиваю сразу, как только она ко мне подходит.
Саша сразу же закатывает глаза и даже тихонько рычит, кажется.
– «Нет, Саша, ты что, я не ревную тебя к каждому столбу», – отвечает она мне моими же словами двухнедельной давности.
Ладно, я ревную к каждому столбу! Надеюсь, от этого ей станет легче.
– И все-таки? – У меня нет времени на выяснения, кто тут кого ревнует, а кто кого нет. Мне надо узнать, что он от нее хотел, чтобы банально успокоиться.
– Он рассказывал о том, что у него есть своя крупная фирма, звал меня туда работать, потому что у него много российских партнеров, а нормального переводчика не найти, – спокойно отвечает она.
Приехали. При живом-то мне пытаться утащить мою девушку черт знает куда! Вот это наглость у мужика. Даже у меня столько нет.
– И наверняка заманивал огромной зарплатой.
– Конечно, – кивает она и говорит все это так просто, как будто я радоваться должен. Правда, она чувствует, видимо, что я на грани, и поэтому начинает поглаживать меня по груди, успокаивая. – И зарплата высокая, и жилье предоставляют. И карьерный рост, ну и путешествия по всему миру, конечно, куда без этого.
– Саш, вот ты специально меня добиваешь, да? – смотрю на нее, делая максимально страдальческий взгляд. – Я еле держусь.
– А ты держись. Я же не согласилась. Хотя заманчиво, да?
– Я тебя отшлепаю сейчас. Что из этого тебя манит больше всего? Только назови пункт, я завтра же все устрою.
– То, что манит меня больше всего, живет в этом городе и дико меня ревнует, – хихикает она, а потом встает на носочки и чмокает меня в подбородок, – Именно поэтому я отказала ему. Еще вопросы будут?
– Никаких. Поехали в ресторан.
У нас сегодня очень насыщенный день. Но работу никуда не деть, особенно когда ее очень много. Я знаю, что Сашку отлично расслабляет ванна с маслами, поэтому обязательно сделаю ей, когда вернемся домой.
А сейчас нужно заехать в ресторан. Во-первых, поужинать, потому что Саня моя, кажется, целый день ничего не ела, а во-вторых, поработать. Я и так слишком часто все оставляю на Марину, пора бы разгрузить ее немного. Зарплатой, конечно, не обделяю, но и личная жизнь же должна быть у человека, нельзя совсем уж наглеть.
Мы едем, снова держась за руки, но молча. Саша видит, что я все еще на взводе, поэтому не говорит мне ничего, и я просто молчу, пытаясь успокоиться.
Я знаю, что она не уедет. Особенно вот так просто, непонятно куда, бросив меня. Понимаю, что нет. У нас все хорошо. Мы вместе, мы любим друг друга, делимся проблемами и чувствами, у нас все, черт возьми, хорошо! Но почему-то кошки все равно на душе скребут.
Рядом с Сашей всегда было и будет много мужиков. Она красивая, молодая, успешная… Магнит для всяких придурков. Я же попался, логично, что и другие попадаются. И я прекрасно понимаю, что Саша уже моя и будет всегда только моей и точно никогда не опустится до такого, как измена, но как это бушующему внутри сердцу-то объяснить? Оно колотится так, как будто этот чертов мужик со своими чертовыми предложениями – прямая угроза нашим отношениям.
Но это ведь совершенно не так. Не так же?
Когда приезжаем в ресторан, оставляю Сашку в зале ужинать, а сам иду в кабинет разбираться с документацией. Много накопилось, надо посидеть около часа и все подписать. Как закончим с переездом Саши в новую школу – начну чуть больше времени уделять работе.
Голова трещит от кучи нервов, переживаний и информации, и я на пару минут прикрываю глаза, откинувшись на спинку кресла, и ровно в этот момент слышу тихое открывание двери. Саша. Она частенько крадется как мышка, и если вокруг не гробовая тишина, то она и вовсе может остаться незамеченной.
– Тебя покормили? – спрашиваю, не открывая глаз.
– Да-а-а, – говорит она негромко, – и чаем напоили. А вот ты не поел.
– Я попозже. Надо еще немножко поработать.
– Тебе надо расслабиться, – говорит она и подходит ко мне со спины, касаясь пальчиками моих висков.
Сколько времени прошло с того раза, как на этом самом кресле сидела она, а я стоял позади и делал ей массаж? Мы тогда впервые поцеловались. Кажется, прошла целая вечность, а на деле – всего несколько недель. Время с этой девушкой течет совершенно иначе, поверить не могу, что каких-то полгода назад я даже о ее существовании не знал, а сейчас не представляю без нее своей жизни.
Саша порхает тонкими и нежными пальцами по моему лицу, расслабляя мышцы, и я все-таки решаюсь дать себе передышку и разобрать оставшиеся документы немного позже.
Она перемещается руками мне на шею и плечи, массирует, несильно сдавливая, и я понимаю, что это точно то, что мне нужно сейчас.
– Помню, как ты вот так же расслаблял меня массажем, – улыбается она, продолжая разминать затекшие мышцы. – Теперь моя очередь.
– Напоминаю, – говорю ей с улыбкой, – что я расслаблял тебя еще и поцелуями.
– Ваши намеки, Тимур Давидович, слишком тонкие, – подхватывает она веселье.
– Да? Тогда прямо скажу – целуй меня, женщина. Нуждаюсь. Остро.
И она сразу же наклоняется ко мне и касается моих губ, увлекая нас в сладкий поцелуй.
И это ровно то, что дарит мне абсолютное и физическое, и моральное расслабление. У нас все хорошо. Было, есть и будет.
Глава 28
Легкий массаж и невинные поцелуи уже через десять минут переходят в то, что я сижу на столе Тимура, а он стоит между моих ног и зацеловывает мою шею, даруя такие сумасшедшие эмоции, что у меня уже кружится голова.
Становится невыносимо жарко, словно кто-то включил обогреватель на полную мощность. Я без шуток не могу дышать, впервые в жизни мне для этого простого действа приходится использовать столько сил. Кажется, пора подключать к аппарату искусственной вентиляции легких, потому что, очевидно, сама я уже не справляюсь.