– Алло, Даша? Можно я приеду? – звоню подруге, зная, что Леша сейчас уйдет на тренировку и у нас будет пара часов для откровений. Она, конечно, обо всех моих проблемах знает. Лешка – нет. По моей просьбе. Не хочу, чтобы жалел меня. Пусть я лучше буду его вечным веселым братаном.
Вызываю такси и не оборачиваюсь специально, когда слышу, как разбивается об асфальт гитара.
Прости меня, мой хороший, прости…
Приезжаю к Дашке, сразу на пороге присаживаюсь на корточки и глажу Вольта. Мое спокойствие, мой маленький медвежонок.
– Заходи, – кричит Даша из ванной. Дверь я своим ключом открыла, это всегда легче, чем дождаться, пока Даша услышит стук. – Сейчас я выйду.
Ее голос кажется взволнованным, а может, из-за своей тревоги внутри мне все это просто кажется.
Захожу на кухню, включаю чайник и ищу по ящичкам чай. Желательно с ромашкой, мне просто необходимо успокоиться, несмотря на то что в груди у меня огромная дыра, которую, кажется, уже ничем не заполнить.
– Саш… – слышу сбоку дрожащий голос. Поворачиваюсь, а она стоит в проходе, глаза на мокром месте, губы трясутся. – Сашка…
– Что случилось? – спрашиваю ее, а сама даже не знаю, готова ли я услышать ответ.
– Я… – Она протягивает на ладошке три теста на беременность. И на каждом из них по две ярко-малиновых полоски. – Я, по ходу, беременна…
Спасибо, Вселенная. Спасибо, что снова меня не жалеешь.
Я безумно рада за подругу. Она будет восхитительной мамой. А Лешка – лучшим отцом. Я с радостью стану крестной и буду дарить малышу подарки при любом удобном случае. Буду счастлива первой узнать о том, кого именно они ждут или как решили назвать.
Я правда счастлива.
Но именно сейчас мне настолько больно, что нет слов никаких.
Я только всхлипываю, закрываю рот рукой и начинаю громко плакать. А потом подхожу к Даше, обнимаю ее крепко-крепко и плачу вместе с ней. Она от счастья, а я… А я потому, что никогда не смогу заплакать от этого счастья.
Я искренне верил в то, что этот день станет лучшим в моей жизни. Ну хотя бы одним из лучших. Собирался, готовился, волновался как мальчишка! А в итоге остался один в этом сраном парке с разбитой гитарой и одиноко лежащим на лавке букетом цветов.
Не так я все планировал. Точно не так. Я хотел, чтобы мы стали счастливыми, а не абсолютно несчастными.
Саша… Моя Саша. Как она живет со всем этим одна? Как?! Как носит в себе это, молчит, не открывается… И при этом думает обо мне. Глупая. Маленькая глупая дурочка. Казалась всегда такой умной и рассудительной, а на деле…
Я не стал ее останавливать, потому что ей нужно время. Чего таить, оно нужно и мне. Но мне не нужно ничего обдумывать, я не собираюсь отказываться ни от единого сказанного ранее слова. Я все еще ее люблю. Я все еще хочу, чтобы мы стали семьей. Завести собак, котов. Кого она только захочет.
Я не собираюсь думать, нужна ли мне Саша теперь, когда я узнал о ней эту тайну. Она мне нужна еще больше, черт возьми. Потому что катастрофически сильно хочется ее защитить, обнять, уберечь от всего мира и доказать, что самое важное – это она. А все остальное всегда можно решить.
Я дам ей этот день. Думаю, что она поехала к Дашке. Она всегда встречается с ней в тяжелые периоды. Пусть. Это важно. Пусть поболтают, отвлекутся. И, наверное, решение о том, с кем и где провести эту ночь, я оставлю за ней.
А завтра заберу ее к себе и больше точно никогда и никуда не отпущу.
Мне больно, это тупо скрывать. Но ей больнее в миллион раз. Но при этом она остается сильной. Настолько, что может делать себе еще больнее осознанно.
Бреду к дому, надо ехать на тренировку и выпустить пар. Беру машину, стараюсь замкнуть в себе все эмоции, чтобы не разбиться где-нибудь по дороге. Не лучший выход из ситуации.
Доезжаю без происшествий, в душе пусто, но что-то все равно там умудряется болеть. И это не сердце. Оно все еще не стучит.
Иду в раздевалку и сразу же отмахиваюсь от вопросов мужиков, что у меня случилось, ведь лица на мне нет. А у меня ни черта нет, пацаны, больше. Лица, души, сердца. И Саши. Но я обещаю все из этого себе вернуть. Но сегодня вот так… Мне нужна эта слабость. Я ведь тоже живой человек.
– Мужики! – тишину раздевалки разрезает громкий крик Колосова. Тот светится ярче полярной звезды, залетая и бросая сумку на лавку. – Наконец-то мы узнали пол! У нас будет дочка!
Дочка… у него будет дочка…
Все вскакивают его поздравлять, а я как вкопанный сижу и смотрю в одну точку и чувствую, как в голове колотится одно только слово. Дочкадочкадочка.
Я рад за Колоса. Но не могу сейчас показать этого.
От его радости у меня внутри что-то лопается. Наверное, это последний нерв. Их совершенно точно не осталось больше.
У Колоса будет дочка. А у меня… А моя бедная Сашка из года в год слушает эти слова, и что она чувствует? Наверняка еще большую боль, чем я сейчас. Гораздо большую.
Твою ж мать, а. Как жить-то теперь после всего этого?
– Сабир? – толкает меня в плечо Леха. – У тебя все нормально?
– Ага. Все просто восхитительно.
Я сдох просто сегодня, Леха. Дважды сдох.
Глава 31
Я написал ей вечером. Просто спросил, все ли у нее в порядке и добралась ли она до дома. Потому что, как и всегда, переживал за нее. Она ответила, что дома и у нее все в порядке. Но черта с два в этом «в порядке» была хоть единая капля настоящего порядка.
Она явно не в порядке, и я, честно признаться, тоже не в нем. Но мне стало полегче, когда Сашка мне ответила, и под утро даже смог задремать на пару часов.
Сегодня Саша не отвечает на сообщения, не заходит в Сеть, не берет трубки. Я ждал ее у дома утром, потом пытался дозвониться в дверь, но, видимо, мы разминулись, потому что ответа тоже не было. Днем, когда был на тренировке, отправил ей в школу курьером корзину фруктов и конфет, чтобы она улыбнулась, но курьер сказал, что подарок она принимать отказалась, и мне пришлось попросить его отвезти корзину в ресторан девчонкам.
Уже вечер. Я знаю, что у нее заканчиваются уроки через час, поэтому не раздумывая еду туда. Даже если она не станет со мной разговаривать, я просто отвезу ее домой и буду точно знать, что она добралась без приключений.
Паркую тачку, выхожу на улицу и жду ее, сидя на капоте машины. Погода сегодня хреновая, мелкий дождь и сильный ветер ощущаются слишком неприятно, но едва ли это может быть хуже того, что сейчас ощущается внутри.
Я жду Сашку с особыми чувствами, хочу забрать ее, укутать, обнять и никогда не отпускать больше, что бы она там ни пыталась мне сказать или доказать.
Леха сегодня снова спрашивал, что со мной такое, но я ни слова не сказал. Хотя по глазам его видел, что он в курсе всего. Говорил же, что Саша была у Даши, это понятно. Надеюсь, она смогла успокоить Солнцеву, ей было это нужно, однозначно.
Когда она появляется на крыльце – сразу же встаю с капота машины и делаю шаг к ней, но она замирает на ступенях и не спешит подходить.
Вместе с ней вываливается толпа детей, все прощаются с ней, кто-то даже обнимает, потом ее облепливают родители, интересующиеся успехами своих детей, и только минут десять спустя мы наконец-то остаемся вдвоем.
Правда, я все еще на улице у машины, а она у входа в школу. Между нами метров десять, наверное, или двадцать, но такое ощущение, что огромная километровая пропасть.
Улыбаюсь ей. Немного совсем, но не могу иначе при виде нее. Она выглядит очень измученной и уставшей, но даже так остается самой прекрасной девушкой в мире.
– Подвезу? – спрашиваю ее. Ощущение, что мы вернулись в самое начало. Когда я пытался привлечь ее внимание, а она не разрешала ее подвозить и каждый раз убегала от меня на такси. Если она и сейчас так сделает, то это будет полный провал. Снова начинать все с нуля. Так и хочется подойти и познакомиться с ней, словно я – совершенно новый Тимур, а она – незнакомая мне девчонка, в которую я влюбился с первого взгляда.
– Хотела вызвать такси, – говорит она, наконец-то спускаясь по ступенькам и подходя ко мне.
Пропасть сокращается, и с каждым ее шагом дышать становится заметно легче. Я жить начинаю, когда она рядом, сразу так хорошо…
– Зачем тебе такси, когда у тебя есть я? – Беру ее за руку и притягиваю к себе, сокращая расстояние до минимума.
– А ты есть? – спрашивает она, поднимая на меня глаза. Дурочка.
– Всегда, – отвечаю честно, наклоняюсь и целую ее в нос.
Она уже совсем близко ко мне, прижимается всем телом и ежится от ужасной погоды. Замерзла.
– Холодно, – сразу же жалуется мне, и я, не слушая больше ни слова, усаживаю ее в машину. От этого слова вспоминаю, как она болела у меня дома, а я каждую ночь ходил ее греть, потому что она мерзла из-за температуры. Времени совсем мало прошло, а кажется, что год как минимум.
Не знаю, куда мы сейчас поедем и поедем ли, поговорим ли и до чего договоримся. Хотелось бы, конечно, решить все и сразу, но я уже давно понял и осознал, что «сразу» – это не про нас с Саней. Тут всегда все сложнее и дольше, но зато потом сладко-сладко.
– Сань, – говорю ей, когда сажусь рядом. Мы на заднем сиденье, хочу быть ближе, насколько это возможно. Беру за руку, целую, пальчики и грею их в своих руках. – Ты трубку не брала, курьера развернула.
– Мне нужно было время. Я думала, что это понятно.
– А одного вечера недостаточно, да? – грустно улыбаюсь и смотрю на нее. Она словно еще больше загружена, чем вчера. И явно, точно как и я, не спала эту ночь.
– Нет. Времени, чтобы привести мысли в порядок, нужно намного больше.
– Давай я помогу тебе с этим? Что там не в порядке? Что тебя тревожит? Я все еще сильно тебя люблю и скучаю. С остальным мы можем справиться вместе?
Она качает головой. Нет. Чертово «нет» снова рушит все, что так, кажется, неплохо складывалось.
– Тимур, все немного сложнее. Я обещала себе, что признаюсь тебе гораздо раньше, чем все зайдет слишком далеко, а на деле… Мне правда тяжело, просто пойми. И я хочу пережить это одна. В большей степени мне тяжело из-за того, что я не смогу дать тебе то, о чем ты так мечтаешь.