Горько усмехнувшись, обратилась к небу:
— Это у тебя шутки такие, да? Сперва посылал всякое отрепье, а потом наказал этими двумя, чтобы нос не воротила? Так нечестно…
Но небо не ответило, продолжая молчаливо сверкать россыпью звездочек.
— Я не хочу выбирать. Я не могу, слышишь?..
И вновь тишина, от которой я отвыкла с появлением двоих неправильных, выбивающихся из всех моих ожиданий драконов.
— Тогда я не выберу никого, ясно тебе, светило молчаливое! И будет у тебя перед глазами еще одна девушка с разбитым сердцем и два осатаневших дракона, так и знай!
Уже давно проглотив свой ужин, я еще долго просидела на улице, закутавшись в плед. Свет со стороны дома погас, и только через несколько минут после этого я набралась смелости пойти спать, на цыпочках подбираясь к кровати, где меня уже ждали двое спящих мужчин.
Было в них что-то другое, отличающее их от остальных, и именно это становилось все более серьезной проблемой, от которой у меня болела голова.
Стараясь не шуметь, я осторожно устроилась между ними, натягивая одеяло по самый нос, и вздохнула, тут же оказавшись в чужих объятиях.
— Не грусти, моя девочка. Все обязательно наладится, — сонно прошептал Киррас, отчего мне захотелось по-девчачьи всхлипнуть.
А еще лучше разреветься, да так, чтоб их двоих озноб пробрал, а паника захлестнула головы. Хотелось вывалить на них свои переживания, но тогда бы это поставило точку на договоре и превратило бы его в битву за мое внимание, где пощады не будет. Только победитель и трофей.
Нет.
Мне нужно продержаться еще несколько дней.
Я смогу, я справлюсь.
А потом…
Потому буду долго и упорно зализывать душевные раны своими драматичными рассказами, выкорчевывая из головы все, что связывало меня с драконами. Пройдет год, меня вновь кто-нибудь украдет, и жизнь вернется в привычный ритм, где драконы — это опасность, а не теплые руки, обнимающие меня перед сном.
Глава 23
— Как я выгляжу? — Тайрос поправил лацканы строгого, как и всегда, сюртука, и обернулся.
— Отлично. Дела?
— Я ненадолго, обещаю, — мужчина поспешил ко мне, коротко целуя в висок. — А вечером приготовлю для тебя что-нибудь особенное, идет?
— Подкупаете, господин дракон, — улыбнулась я, позволяя себе крепче прижаться к пахнущей горькими травами ткани. — Так и быть. Летите по своим делам.
— Ты чудо, Ханнари, — хрипло прошептал дракон. — Будешь скучать?
— Не сомневайся.
— Тогда я буду торопиться домой. Все-таки, когда тебя ждут, это начинает иметь смысл, — многозначительно прижав палец к подбородку, дракон выразительно прищурил глаза. — Все, я полетел. Не скучай! Киррас за старшего!
— Разумеется, — согласилась я, сложив руки на груди и проводив взлетающего дракона взглядом.
— А я вот без него скучать не буду.
Только что упомянутый лунный подкрался со спины и обнял меня, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы на макушке.
— День наедине с тобой… М-м-м… Мечта. Чем хочешь заняться, сладкая?
— А есть предложения?
— Ну-у-у, — задумался он. — Ты можешь сесть писать, и тогда я, так и быть, займусь своей бумажной работой. Или можно поиграть в карты. Или, к примеру, приготовить вместе обед. А если хочется, то можно продолжить пополнять багаж для твоих историй.
Красноречивый намек жарким дыханием ударил в макушку, но я с улыбкой вывернулась из цепких рук и отступила на шаг, хитро прищурившись.
— Знаешь, у меня тоже есть предложение.
— Слушаю, — елейно растянув губы, Киррас повторил мою позу, только вдобавок оперся плечом на стену.
— Пойдем, покажу в доме.
Через три часа дракон уже стонал от усталости, закопавшись в письменных перьях и моих старых блокнотах.
— Ханни, — неожиданно мило сократив мое имя, позвал он. — Ты уверена, что это обязательно нужно сделать сейчас?..
— А когда? Редактор попросил у меня хороший сборник, чтобы отправить его в печать, и сделать это нужно как можно быстрее и качественнее.
— Но здесь же сотни! Тысячи записей! А ты предлагаешь нам все это перебрать, перечитать, отредактировать и скомпоновать! На эту работу могут уйти месяцы!
— Если ты продолжишь причитать, то конечно, — хмыкнула я с издевкой, и в серых глазах вспыхнул огонь.
— Ну, знаешь ли…
Через пятнадцать минут усердного шуршания бумагой, пока я, сидя на стуле, кусала пушистый кончик пера, дракон шлепнул перед моим носом толстой стопочкой аккуратно собранных листков, выразительно поджимая губы.
— Вот. Это мои любимые. Они отлично подойдут.
— Уверен?
Отняв от лица перышко, я продолжала улыбаться, чувствуя себя великим конспиратором и интриганкой.
Занять дракона бесполезной и нудной работой, чтобы избежать близости, было моим гениальным планом на все следующие дни до самого конца насыщения. Поэтому, сдвинув листки в сторону, я многозначительно хмыкнула.
— «Рассказ о семихвостом тигре»? Нет, мне не нравится главный герой.
— Почему? — удивился Киррас. — Ты же сама его написала!
— Любовь прошла, — пожав плечами, ответила я. — Он сильно занудный. Никаких активных действий, счастье под нос подсунули, и то не сразу разглядел.
— Но мне нравится, что он боролся за свое счастье, когда осознал, — возмутился лунный. — Это отличает его от других — за свое бороться кровью.
Не сорвал, значит. Все прочел. Ну что ж, тогда следующий…
— А «Зеленый гоблин»? Это же юмористический рассказ! Он никак не подходит под любовный сборник.
— Ерунда! — вновь возмутился дракон. — Гоблин всю жизнь жил в своих комплексах и считал себя уродливее пенька. Но ведь именно любимая сделала его счастливым и заставила поверить в себя.
— Его возлюбленной стала мавка с болот.
— Какая разница!? Это любовь! Она преображает даже самые ничтожные создания!
Эх… Знал бы ты, насколько близок к истине…
Взглянув на мужчину из-под полуопущенных век, рассмеялась, заметив, как он крепко сжимает кулаки, планируя отстаивать гоблина любой ценой. До умиления забавно, как взрослый и грозный дракон готов до первой крови спорить со мной, отстаивая интересы выдуманного персонажа…
— Хорошо. Допустим, ты прав, но «Теплая ночь» точно никуда не годится!
— Причина? — рыкнул он.
— Героиня — непроходимая дура. Она вела себя как полная идиотка, отказываясь от принца только потому, что он слишком молод.
— Нет, нет и нет. Это история любви, которая несет в себе огромную мораль! Как ты не понимаешь? Ты же сама это писала! Героиня боялась осуждения и оттого отвергала свою симпатию, но ведь герой смог доказать ей, что мнение остальных неважно, когда речь идет о сильных чувствах! Какая разница, кто ты?! Гоблин или мавка, оборотень или чародейка, дракон или…
— Человек? — подсказала я.
— Да! Это не имеет значения и не может подвергнуться осуждению! Любовь может возникнуть между кем угодно, — понизив голос, продолжил он. — И она не будет значить меньше, чем между кем-то другим. Ханнари?
— Да?
— Ты боишься меня полюбить?
Заданный в лоб вопрос заставил меня испуганно замереть.
Глава 24
— Э-э-э…
— Все эта работа с рассказами — просто отвлечение, я прав? — он укоризненно ткнул пальцем в стопку бумаг. — Ты просто тянешь время, придумывая небылицы о каком-то сборнике? Отталкиваешь меня.
— Нет! Мне правда нужен сборник…
— Да! — возразил он, и я понуро опустила глаза. — Значит, ты все-таки что-то чувствуешь ко мне, так ведь, Ханнари?
— Это неважно, — буркнула я, спрыгивая со стула и пытаясь сбежать.
— Важно. Для меня важно. Если ты меня полюбишь, — его голос дрогнул, хоть дракон и продолжал меня нагонять, — и останешься со мной, я отвечу тебе тем же, не сомневайся. Я умею любить. Во мне ее много, и вся она будет принадлежать тебе.
— Киррас, прекрати!
— Почему? — догнав в два счета, мужчина резко обогнал меня и преградил путь, впечатывая руки в стену над моей головой. — Почему? Ответь.
— Потому, что это неправильно.
— Не будь идиоткой, как Тарра, — припомнил он мне ту самую героиню из рассказа о «Теплой ночи». — Я здесь, у тебя под носом. Весь и полностью твой. Никто никогда нас не осудит, не позволит себе даже мысли о чем-то плохом.
— Не заставляй меня, — прошипела я, обозленно вжимая голову в плечи.
— Ханнари, прошу тебя, дай мне шанс, и ты никогда об этом не пожалеешь. У нас все получиться, слышишь?
— Нет никаких «нас»! — вскрикнула я, ныряя у него под рукой. — Не вынуждая меня говорить это вслух еще раз!
— Да послушай же ты…
— Нет, это ты послушай! — резко обернувшись к дракону, я угрожающе выставила палец в воздухе. — У нас ничего не получится. Вы оба не для меня, а я не для вас. Это все временно. По договору. Нет никаких чувств, мы просто играем свои роли! Еще три дня, и мы попрощаемся, а вы сдержите слово и больше никогда не появитесь у меня на пути!
Выкрикнув это все, я стремглав бросилась вниз по лестнице, пряча выступившие на глазах слезы.
Он не должен их увидеть, иначе поймет, что я лгу. Нет, нет! Нельзя дать ему даже повод так думать! Пусть лучше считает, что мне действительно все равно. Плевать. Да, мне должно быть наплевать…
Закрывшись в купальне, сползла по двери на пол и закрыла лицо ладонями.
Слезы бежали по щекам, обжигая кожу, всхлипы рвались из горла, но бурлящая вода заглушала их, как верный друг и соратник. Уткнувшись в поджатые коленки, я свернулась комочком, впервые за все эти дни позволяя себе выплеснуть разочарование наружу.
Так не должно было быть! Я должна ненавидеть их и избегать, а не растекаться лужей под дверью, умываясь слезами! И все из-за… Из-за них!
Мне бы хоть немного прежней стойкости, немного былой уверенности в их ограниченности, и все было бы замечательно. Но нет! Им же обязательно надо было оказаться куда лучше, чем все другие! Умными, заботливыми, внимательными. Желанными, черт побери!
Меня тянуло к ним стальным канатом, и это неправильно!