И нет! Я не пыталась его соблазнить! Но каким-то чудом — или горем — каждый раз, вновь и вновь находила себя спящей на его груди, когда сильные руки перекладывали меня подальше.
Так что проснулась я недовольная, хмурая и обозленная от недосыпа, громко гремя тарелками и чашками за завтраком, который Киррас приготовил в гробовом молчании, но с раздражающей улыбкой на лице.
Его, похоже, все устраивало, и хоть я и не давала ему полночи спать, дракон был доволен сложившимся положением, тиская меня при каждом перемещении. И да! Я чувствовала осторожные поцелуи в шею и хриплый шепот, умоляющий меня вести себя скромнее. Ведь кто-то не железный!
— Как скоро вернется Тайрос?
— Соскучилась? — как ни в чем не бывало спросил дракон, но я только нахмурилась, медленно пережевывая острую лапшу. — Ханнари, нет ничего страшного признаться в том, что ты скучаешь. Мы же говорим тебе это всякий раз, когда возвращаемся.
— Знаю, — вытерев губы салфеткой, мрачно ткнула вилкой в дно тарелки. — Просто мне это непривычно.
— Нужно привыкать. Поверь, это проще, чем кажется. До встречи с тобой я вообще этого слова ни разу не произносил.
— Совсем?
— Совсем, — согласился он. — Я, наверное, даже не знал, что оно значит, — дракон нахмурился, будто задумавшись. — Когда тоскуешь по кому-то, хочешь вернуться… Да, я не знал.
— А как же родные? Близкие?
— У нас сложные отношения даже внутри домов, — хмыкнул Киррас. — Мы мало общаемся по личным вопросам. В первую очередь честь и долг, все остальное после, если останется время. Сама-то ты по кому-нибудь хоть раз скучала?
Я задумалась.
Мамы нет уже много лет, и да, я скучала, но с годами чувство тоски поутихло. Я приучилась жить самостоятельно и рассчитывать только на себя, оставив дух матери в покое частым поминанием. А потом…
— Нет. Не скучала.
— Вот видишь. Думаю, Тайросу будет приятно узнать, что ты по нему тоскуешь.
— Киррас, а как твоя семья… отреагировала? Мне же придется рано или поздно с ними встретиться? Лучше поздно.
Дракон рассмеялся, собирая наши пустые тарелки, и поднялся на ноги.
— Не переживай, Ханнари. Им нет никакого дела до твоих моральных качеств, и к знакомству они не стремятся. Возможно, когда появятся дети, они и решат проявить интерес, но не раньше. Драконы не лезут на территорию других драконов и не спешат узнать все об их сокровищах. А ты именно сокровище, которое мы с Тайросом не планируем демонстрировать зевакам ради удовлетворения их праздного любопытства.
Он все что-то говорил, говорил, а мой мозг застопорился на словах о детях и, пользуясь богатым воображением, тут же нарисовал картинку, в которой двое драконов нянчат маленьких карапузов. Разыгранная буйной фантазией сценка была такой реалистичной, что я будто бы услышала детский смех и увидела, как мужчины сидят на полу, играя с малышней в игрушки и что-то им рассказывая.
Прямо здесь, в этом доме. Так естественно, и словно ничего неправильного в этом нет. Отцы играют со своими детьми, что здесь такого? Разве что моя иллюзорная фигурка, сидящая на кровати, которая усиленно размышляла, как объяснить детям, почему у них два отца.
С моим-то красноречием…
— У тебя такое лицо, будто ты сейчас лопнешь, как перезрелый арбуз.
— А? Да нет, ничего. Просто задумалась…
Киррас настороженно проводил мой взгляд к кровати, но ничего там не обнаружил и лишь пожал плечами, присаживаясь обратно к столу и согревая ладонью медный чайничек.
— Киррас, ты думал о детях?
— Что? То есть да, конечно, думал. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что я не думала. Никогда раньше.
— Почему?
— Как-то в голову не приходило. Да и когда ты одна, сильно не от кого их заводить, — ухмыльнулась я. — Не уверена, что уже готова к этим мыслям.
— Ханнари, — позвал он обеспокоенно. — Никто тебя не торопит, поверь мне. Мы будем ждать столько, сколько ты посчитаешь нужным. Выносить и родить дракона — дело нелегкое, и никто не будет насильно тебя торопить.
Он говорил это так уверенно, словно в отношении нас уже все решено и обжалованию не подлежит. Я же не могла разделить этой веры, все еще чувствуя копошащихся букашек страха и ужаса перед вполне возможным расставанием.
Не верить проще, чем погрузиться в иллюзорный фантом возможности, чтобы потом тебя больно щелкнули по носу.
Возможно, даже я слишком увлеклась своей сказкой, но счастливого финала никто для меня не напишет, а разочаровывать или переубеждать Кирраса нет никакого желания.
— Верю, — улыбнулась, прогоняя с лица печаль, чтобы не портить утро окончательно. — Будете воздерживаться от близости?
— Ни за что, — однозначно ответил он. — Вот этого я тебе обещать не буду, ни под каким углом. Часто, много и взаимно.
— Чувствую, мне все же придется переехать в спальню наверху, чтобы хоть иногда переводить дух.
Дракон только пожал плечами, весело улыбнувшись, и резко перевел взгляд к дверям, в которые через несколько секунд, пыша гневом, вошел Тайрос.
Глава 32
По выражению его лица было понятно все.
Слишком красноречивым, слишком полным был этот взгляд, чтобы я не осознала происходящее.
Летящая и щекочущая крылышками еще вчера надежда жалобно сжалась и замертво рухнула, болезненно поджав лапки. Свет в комнате словно пропал, спеленутый темнотой, в которой становилось душно дышать, а легкие наполнились густым дымом, скребущим горло.
Чашечка в руке дрогнула, тоненько звякнув о блюдечко, и две пары глаз уставились на меня с драконьей хищностью, рисуя мишень на лице, в которую точно попадет огненный залп, разрушая хрупкие баррикады моей ложной надежды.
— Ханнари, — прошептал Тайрос. Сорвался с места, за пару шагов оказался рядом, ставя меня на ноги и вдавливая в себя. — Тш-ш-ш… Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Тебе не отвязаться от нас просто так.
Вжавшись носом в темную ткань сюртука, пахнущую раскаленным железом, я громко сопела, прогоняя выступившие на глазах слезы.
Не нужно было начинать верить. Так было бы проще.
Одно крохотное сомнение в собственном выборе, и въевшиеся под кожу драконы ненароком заняли там все место, и покидать его не хотели, цепляясь когтистыми лапами за плоть.
— Повелитель был прав, — просипела я, чувствуя, как закаменело тело Тайроса, и ставшие стальными пальцы больно ухватили за плечи.
— Когда ты с ним говорила, Ханнари? — низко пророкотал он, все еще позволяя мне прятать лицо в собственной груди.
Зря я это сказала. Нужно было промолчать!
Ханнари, Ханнари, года идут, а ты не умнеешь!
— Вчера. Он… приходил поговорить.
— О чем? — так же напряженно произнес Киррас. — Почему ты сразу не сказала?
— Разве это важно? Он не сказал ничего нового. Твердил мне про важность выбора и прецедент в новом витке конфликта между домами. И оказался прав.
— Нет, неправ.
Тайрос собрал мое лицо ладонями, отрывая от своего сюртука, и погладил подушечками пальцев щеки, оставляя горячие отпечатки полос на коже.
— Нет, прав, Тайрос. Не нужно больше стараться и что-то придумывать. Это изначально дурная затея. И да, я знаю, что из Янтарного нас выставили именно по этой причине, и крайне обижена, что вы со мной не поделились, придумав какую-то чепуху. Все так, как и должно было быть. Есть дракон, а есть пламя. И я не ваше.
Последние слова дались очень тяжело, и горло сперло, как бывает перед тем, чтобы заплакать.
Лицо Тайроса на глазах мрачнело.
За спиной послышался хруст и тихий звон осыпавшегося осколками фарфора.
Чашечка в ладони Кирраса не пережила напора, расколовшись на части, как и моя дрогнувшая последний раз душа.
Молчание становилось гнетущим. Пальцы дракона на моих плечах медленно разжались, вслед за ними опустились руки, отпуская меня и позволяя почувствовать, как без них холодно.
— Ты больше не хочешь?
— Нет, — я покачала головой, завешивая лицо волосами. — Это только все усложняет. Когда закончатся дни тепла, я уеду из города, и мы навсегда попрощаемся. Так будет лучше для всех.
Дракон отступил, словно ошарашенный моими словами, а я лишь поежилась, прогоняя липкие мурашки с рук, ежовыми иголками коловшие кожу.
Конкретно сейчас мне хотелось провалиться сквозь землю или вернуться на несколько дней назад, чтобы этого никогда не случалось. Не прятаться в подворотне, а сломя голову бежать домой, запершись за всеми дверями и притихнув до конца срока.
Не узнай я их, все было бы проще.
Черт, повторяюсь…
— Ты все решила?
— Да. С этого момента мы забудем о том, что пытались. Наш договор останется прежним, с теми же условиями и без изменений. И только до конца тепла. А после…
— Ты уже сказала, что планируешь уехать, — рыкнул Тайрос и отвернулся. — Мы тебя услышали. Можешь не напоминать.
— Хорошо. Хорошо… Я… пойду подышу.
На негнущихся ногах постаралась как можно быстрее уйти на балкон, где высоко вставшее солнце светило лучисто и ярко, никак не украшая мой мрачный день.
Внизу шумел город. Люди бродили по улицам, с такой высоты напоминая муравьев. Где-то щебетали птицы, воркуя и распевая веселые песенки, а мне хотелось только вытрясти из себя все тоску, тяжелым камнем прибившую тело к стулу.
Впиваясь ногтями в ладони, я крепко сжимала кулаки, понимая, что не контролирую ситуацию вовсе.
Вся собранность стекла горной водой по скале, оставив меня опустошенной и разбитой, сломанной и задавленной.
Что от меня останется, когда я уйду? Лишь тень прежней жизни, которая уже никогда не вернется в привычное русло, поторопившись по протоптанной почве, которой не суждено стать новой рекой.
Громко и ровно продышавшись, я прогнала слезы с глаз и собрала волю в кулак.
Полтора дня осталось в запасе. Так немного, если подумать, и я буду круглой идиоткой, если не возьму все из-за глупой опаски связать себя с ними. Я и так уже оплетена драконами с ног до головы и не потеряю ничего нового, и так оставшись пустой, словно треснувший сосуд.