— Шутишь?! — не выдержал Киррас за спиной. — У меня до сих пор огонь в венах!
— Он прав, — согласился Тайрос. — Огня много. Чертовски много. Так, что можно захлебнуться.
— Отпустишь меня?
Короткий кивок, и меня медленно ставят на пол, придерживая, чтобы я не рухнула со своих дрожащих ног. По ним до сих пор бродят мурашки размером с муравья, а сердце в груди бьется так лихорадочно, что шум слышно в ушах.
— Я, наверное, пойду умоюсь, — шепчу, зубами впиваясь в ремень, который хотела стянуть с рук, но Тайрос перехватил, нежно распутывая петли.
Как только запястья оказались свободными, я неожиданно почувствовала себя одинокой. Словно со снятым поясом я была куда нужнее кому-то, не бродила в одиночестве в темноте, а была ведома за руку, переплетая пальцы.
Но все закончилось.
И тепло ушло вслед за драконами.
— Пойти с тобой?
— Если не сложно. Боюсь, поскользнусь ненароком, — усмехнулась я и тут же была подхвачена на руки.
Лунный уверенно, словно ориентируясь в темноте, спустился по лестнице в купальни и рявкнул в потолок, заставляя ошалевших огневиков ярко засветиться.
Ступив в воду вместе со мной, он дал пространство опуститься и Тайросу, который, устроившись рядом, поймал в воде мою ступню, принявшись разминать пальчики.
— Что-нибудь болит?
— Не-а, — мотнула головой.
— Есть хочешь?
— Сыта как никогда.
— Хочется чего-нибудь?
— Немного спать, — созналась я. — Но больше сесть писать.
— Уже поздно, — поморщился Киррас. — Может, перенесешь на попозже?
Наверное, стоило.
У меня будет еще очень много времени, чтобы измучить желтые странички блокнота, изливая свое одиночество и тоску. А времени с ними осталось ничтожно мало, и было бы глупостью растрачивать эти крохи попросту.
— Перенесу. Конечно.
Вновь поймав понятную всем мысль, я позволила вымыть себя и сама попробовала помочь драконам, но они были непреклонны, отмахиваясь от меня поцелуями и короткими поглаживаниями.
Из купальни я вернулась, окончательно выдохшись, и рухнула в кровать, даже не одевшись.
Хотелось растечься по подушке, сладко пуская сонные слюнки, но уснуть там, куда упала, мне не дали, и Тайрос с Киррасом присоединились, вытягивая меня вдоль своих тел.
Сегодня мы были особенно близко, переплетая пальцы в темноте комнаты, на фоне потухших свечей и молчаливого прощания в скором будущем. Драконы рисовали черточки на моем теле, изучая подушечками пальцев каждый изгиб, родинку, ямочку, а я, казалось, даже мурлычу, прислушиваясь к этой бережливости.
Тихо и так громко молчать могли только мы в целом мире.
Пропахшая похотью комната быстро выстыла, впустив горный воздух в открытые окна. Звезды светили ярко, своим сумеречным светом рисуя на полу силуэты мебели и покачивающихся фонариков под потолком.
— Ханни? — шепотом позвал Киррас.
— Да? — так же шепотом ответила я, получив легкий поцелуй в плечо.
— Ты так и не сказал, — улыбнулся он. — Ни то, что нравимся, ни то, что любишь. Так и будешь играть в молчанку, м-м, лисица?
— Так нужно? — скуксилась я, вновь ощутив отметину чужих губ на ключице. — Прям обязательно?
— Обязательнее некуда, Ханнари, — подытожил Тайрос, полностью согласный с лунным.
— Вы тираны.
— Это еще нескоро кончится, — едва слышно рассмеялся дракон, вновь заставляя поверить в ложь. — Скажи-и-и…
Вторая пара губ прикоснулась к запястью, и перевернувшийся на живот лунный тут же переместился поцелуями к животу.
— Скажи-и-и…
— Я буду очень по вам скучать.
Моего неловкого признания хватило, чтобы драконы замурлыкали, заполняя вибрацией воздух. Похоже, мужчины смирились с отсутствием у меня красноречия и правильно поняли посыл.
Я буду скучать.
Для меня это значило гораздо больше, чем могло бы показаться. И признание, и покаяние в одном лице.
Я буду скучать.
Так же сильно, как они по мне, никогда ни по кому не тоскующие драконы, встретившие свой огонь, который вот-вот растворится на горизонте.
Я буду скучать.
Как никогда не скучала, даже не думая о том, что эти слова значат. Зная и чувствуя, что все то, что случилось, никогда уже не сотрется из памяти.
День седьмой
Глава 39
— Рейвен… Мне жарко, — простонала я спросонья, пытаясь вывернуться из цепких объятий. — Какой же ты горячий!
Дракон, дышащий мне в затылок, только тихо всхрапнул, сильнее смыкая руки и придавливая тяжелой рукой. Попытавшись скинуть с себя этот груз, я завозилась, но уже спустя секунду оказалась придавлена к мужской груди так плотно, что впору склеиться.
— Тайрос, я сейчас задохнусь, — пропищала я, всплеснул руками, насколько мне было позволено. — Тебе нужно сейчас же проснуться, чтобы не встретить день с трупом в постели.
В ягодицы уперлась вызывающе откровенная твердость, пришедшая в себя куда раньше, чем Тайрос, и я замерла, словно прячась от хищника неподвижностью. Вдруг поможет…
Но не помогло.
Рука двинулась, прогладив дорогу от груди до живота, и бесстыдно нырнула между тесно сжатых бедер, помяв одно из них с животным восторгом. Словно кот пытался сделать массаж своими лапками.
— Доброе утро, Ханнари, — пробасил дракон мне на ухо. Я зашипела:
— Тише ты! Кирраса разбудишь!
— Он не спит, — лежащая на соседней подушке голова как по заказу открыла серые глаза, глядя на меня так кровожадно, что стоило бы поежиться. — Ты разбудила его, когда умоляла меня дать тебе вздохнуть.
Тихо рассмеявшись, Тайрос обжег поцелуем голое плечо, а сжатая между ног ладонь игриво задвигала пальцами, вызвав сладкую, но еще не проснувшуюся истому.
Так… храбро. Без грамма сомнений, словно так было всегда. Это лишь одно из тысячи утр, которое мы начинаем с ласки. Естественно… Безмятежно…
— Ничего не болит? — хрипло уточнил обсидиановый, и я по инерции мотнула головой. — Тогда не сжимай так колени, хрустнут, перестараешься.
— Они привыкли.
— Ерунда, — без усилий расцепив мои прижатые друг к другу конечности, Тайрос отвел верхнюю назад, разворачивая бедра к потолку и вынуждая согнуть колено. — Так же значительно легче, правда?
— Н-не правда, — пискнула я, продолжая пропадать в сверкающих глазах Кирраса.
Дракон не двигался, лишь наблюдал за нашими телодвижениями и довольно щурился, пряча в уголке губ улыбку. От этого взгляда каждое движение ощущалось куда сильнее, чем было на самом деле, вгоняя в транс творившейся вседозволенности.
Голые, в одной постели, при дневном свете… Без брони и ужимок. Только откровение и страсть.
Подушечки пальцев мягко вдавливались в складки, прочерчивая вдоль них полосы и пробуждая не так давно утихнувший голод. Слишком быстро между ними появилась влага, позволившая Тайросу размазать ее пальцами и медленно толкнуть их внутрь, вновь тревожа едва отдохнувшую от проникновений плоть.
Он сосредоточенно двигался, не спеша вытягивая из меня воздух и позволяя прочувствовать плотные костяшки, рельефом дразнящие вход.
Только когда они полностью оказались во мне, мы синхронно вздохнули, прислушиваясь к ощущениям и осознавая, что тонкая грань близости вновь пройдена.
Новое движение, хоть и было ожидаемым, но все равно заставило меня вздрогнуть и прикрыть глаза, проваливаясь в игры пальцев, потянувшихся назад и толчком вернувшиеся на свое место.
Да, их место было там, внутри меня… Да… Самое место…
Растекающаяся внизу живота сладость становилась все требовательнее, с каждым движением поднимая голод на новый уровень и подбрасывая тяжело дышащую грудь все выше с каждым вздохом.
Стон…
Он сорвался с моих губ первым, но Тайрос неожиданно отнял пальцы, оставляя внутри лишь голодную пустоту, требовательно сжавшую мои внутренности в ожидании продолжения.
— Не-е-ет, пожалуйста…
— Не так, Ханнари. Обещаешь доверять?
— Да-а-а… — выдохнула так просто и была вознаграждена за обещание в ту же секунду.
К развилке ног прижалась чужая, чуть более прохладная ладонь. Нежно огладив голую кожу, нырнула вниз, занимая опустевшее место. Длинные пальцы Кирраса сыграли ярким контрастом своей температурой, и я невольно поджала бедра, теряясь в неожиданно приятных ощущениях.
Чтобы в следующую секунду с головой нырнуть в обреченность своего положения.
Влажные подушечки Тайроса мазнули мягкостью между ягодиц, прижались к узкому, практически нетронутому проходу и слегка надавали, обозначая свое местоположение.
Быстро причесав все взбалмошно подпрыгивающие мысли, я напомнила себе об обещании доверять и попыталась расслабиться, прислушиваясь к нараставшему давлению.
Мягко, осторожно, без резких движений… В то время как Киррас, напротив, только набирал скорость, уже откровенно насаживая меня на свои пальцы, что с влажным хлопком ударялись о кожу.
— Тш-ш-ш… Мы не спешим, — напомнил Тайрос, когда я вздрогнула, впустив в себя одну фалангу. — В ласках с тобой так нельзя, моя маленькая горячая женщина.
Слова, прозвучавшие вслух, набатом били по ушам, погружая в кипящую патоку, от которой тело плавилось и растекалось, становясь податливым и послушным.
Мягкие, не размашистые толчки стали увереннее, тверже, и я даже не поняла, в какой момент пальцев внутри стало больше. Они осторожно растягивали узкий вход. И чувство душившей откровенности всего происходящего топило меня в неприкрытой моралью похоти, а в голове уже рисовались картины, как я отдамся им двоим, наслаждаясь своим положением.
Да, я могу быть такой. С ними мне можно отбросить душевные терзания и выпустить страсть, которая, терзая меня изнутри, рвалась наружу.
Они простят.
— Тайрос… Не останавливайся, пожалуйста…
Глава 40
— Никогда, — горячо пообещал дракон, и настойчиво толкающиеся пальцы вновь исчезли, а их место заняла обжигающе горячая плоть, мучительно медленным тараном давившая меж ягодиц. — Я отдам тебе все, что у меня есть. Даже себя.