Окоченевшее тело покойницы было неестественно выгнуто, она касалась своего ложа только плечами и пятками, а ее туловище было приподнято вверх. Руки были сложены у нее на груди, но кулаки сжаты, и на скорченном от боли лице застыла страшная гримаса.
– Что это с ней? – спросил Герцог, в недоумении почесывая голову.
– Похоже на столбняк, – ответил Тео. – Но эта леди была не из бедных, где она могла им заразиться? Она же не работала в антисанитарных условиях с открытой раной. Странно…
При виде Иды Коре стало не по себе, она чуть было не схватилась за сердце, но вовремя взяла себя в руки.
– Не только странно, но и неестественно, – сказала она. – Посмотрите на ее лицо, на руки. Я один раз такое уже видел, несколько лет назад. Это не столбняк. Это отравление стрихнином.
– Ты в этом уверен?
– Нет, – ответила Кора, – и при вскрытии этого не доказать. Но я помню, что рядом с нами жил один мальчишка, который травил стрихнином крыс. Жестокий был тип. Однажды он дал его своей бабушке, которая отстегала его прутьями за то, что он воровал сахар. Со злости он решил ей отомстить. Но он не знал, что этот яд способен убить человека. Думал, что у нее случится всего лишь расстройство желудка. Когда моя тетя нашла эту женщину, она выглядела точно так же: напряженные мышцы, сжатые кулаки, стиснутые зубы… Эффект такой же, как и от столбняка, только происходит все намного быстрее.
Она отбросила в сторону лопату и добавила:
– За работу, мы не можем терять время.
Однако сама она никак не могла сосредоточиться. Ей не давала покоя мысль, что еще один человек умер насильственной смертью. Она была потрясена этими участившимися несчастными случаями, которые в определенном смысле были ей выгодны. Руки не слушались ее, когда она взяла нож, чтобы разрезать на Иде ее шелковое платье.
Кора мысленно просила у нее прощения, но за что? С одной стороны, она ее не убивала. Но, с другой стороны, все эти погибшие люди были в ее списке. Руки ее дрожали. Она больше не могла закрывать глаза на эту страшную тенденцию. Кто был следующим по списку? Коналл Куллиган – мужчина чрезвычайно высокого роста. Надо будет послать ему записку и предупредить его быть осторожнее. Назвать опасность поточнее она не могла, ведь все эти люди скончались от разных причин.
С Иды сняли одежду и достали ее из гроба. Кора помогла завернуть ее в мешковину. Изогнутое тело напоминало по форме открытую круглую скобку. Вторая скобка пока отсутствовала, а между ними, возможно, содержался ответ. Кора помогла положить тело Иды в фургон, бережно придерживая ее за голову.
– Не опухоль, а брильянт, Флинт! – сказал Герцог, закрывая опустевший гроб. Они принялись закапывать его обратно. – А за стрихнин я бы добавил еще десяточку. Если ты не согласен, мы продадим ее Дункану.
– Я заплачу, – пообещал Тео. – У меня есть деньги. Это тело того стоит.
Прибрав могилу так, что следов почти не осталось, они поехали к новому зданию университета, в котором Кора была всего двенадцать часов назад. Путь им предстоял долгий – сто сорок четыре улицы по темному ночному городу.
Приехав на место, тело через черный ход затащили в помещение, в котором завтра будут проводить вскрытие. Тео протянул ей семьдесят долларов, и Кора, отсчитав каждому из парней по десять, поделила оставшуюся сумму и вернула ему пятнадцать.
– Ну что, парни, теперь в кабак? – спросил Герцог.
– Еще бы! Как только загоним лошадей. Настала пора поразвлечься.
Они стали весело хлопать друг друга по спине, и только Кора осталась стоять в сторонке. Она все еще думала об Иде.
К двум часам ночи, плотно поужинав жареными устрицами и вдоволь напившись портера в одном из кабаков Бауэри, компания начала расходиться. Том с Герцогом спорили о том, кто победит в завтрашнем боксерском поединке, после чего Герцог, пошатываясь, отправился домой. Отто решил заглянуть в ближайший игорный дом. Его кошачий хвост был вымазан жиром от устриц, и он аккуратно заправил его в задний карман.
– Я не хочу идти домой, – сказал Тео. – У меня все равно завтра нет лекций. Пойдем, сыграем в бильярд, а, Джейкоб? – он со всей силы хлопнул Кору по спине.
– Я не люблю бильярд, – сказала она. – И боулинг – тоже. Не сегодня.
Несмотря на четыре стакана пива, она еще не потеряла бдительности, но из-за этих четырех стаканов ее немного пошатывало.
– Ну пойдем! – не отставал Тео. – Я лучше проведу время с тобой, чем один в пустой комнате. Тебя хотя бы Лия дома ждет, – добавил он. – И Кора.
– Лия храпит, – пробормотала Кора и вспомнила: он же совсем один. Его одиночество, которое он пытался спрятать за стопками книг, порой непрошеным образом оживало. Им были пропитаны все его слова и жесты. Она вспомнила, что его родители умерли от желтой лихорадки.
– У тебя совсем нет родственников? – спросила она.
– Нет. – Он пожал плечами.
– Тогда женись. Мне Лия всегда говорит, чтобы я женился.
– У меня нет денег, кто за меня пойдет?
– И за меня – тоже, – сказала Кора, состроив унылую гримасу.
– Придется нам друг на друге жениться.
Кора удивленно посмотрела на него. Тео улыбался.
– Я не из таких, – сказала она. – Это не по моей части.
– И все-таки мне так хочется, чтобы меня кто-нибудь ждал дома. Хоть кто-нибудь! Для меня не имеет значения ни внешность, ни происхождение. Ведь это все неважно, правда?
– Брось чепуху молоть.
Она отвернулась. Ей это говорил тот самый Тео, которому позарез нужно было знать ее родословную. Наверное, просто пытается подмазаться к Джейкобу, чтобы тот замолвил за него словцо перед сестрой.
– Я не всегда отдаю себе отчет в том, что говорю, – тихо проговорил Тео. – Иногда уже после понимаю, что сморозил глупость.
Помолчав, он добавил:
– Пошли домой. Но сначала выпьем еще по стаканчику.
Он махнул трактирщику рукой, и тот вместо портера налил им в стаканы воды. Кора была удивлена. По-видимому, Тео не хотел сегодня напиваться, как в прошлый раз.
Они заплатили по счету и вышли на улицу. В этой части города не было фонарей: в городском совете не считали нужным тратиться на них. Жизнь этих людей стоила меньше, чем расходы на газ. По меньшей мере десять кварталов им пришлось пройти в темноте, пока облака на небе не расступились и не показалась половинчатая луна.
До дома было еще далеко, а омнибусы после полуночи не ходили. Тео оказался не таким уж и трезвым – он споткнулся о камень на мостовой и подвернул лодыжку. Кора закинула его руку себе на плечи, а своей крепко держала его за пояс. Так близко к мужчине она не прижималась с той самой ночи, когда уснула в постели Тео несколько дней назад. На сей раз ей не хотелось повторять эту ошибку.
Она искоса поглядывала на его силуэт, тускло освещаемый бледной луной. Через какое-то время он почти перестал хромать, но его рука оставалась у нее на плечах. Ей было странно и приятно ощущать человеческое тепло, и она была готова пройти так еще десяток кварталов, но они уже подошли к пансиону.
– Хозяйка опять будет меня ругать, – сказал Тео, убрав наконец свою руку.
Ночная прохлада остудила нагретый его теплом Корин левый бок. Тео, которого еще вчера так волновало, кто у Коры отец, казалось, совсем не беспокоился по этому поводу сейчас, стоя рядом с Джейкобом.
– Ну все, пока, – небрежно сказала Кора.
– Пока, спокойной ночи. – Тео все еще стоял у двери и не спешил заходить в пансион.
– Спокойной ночи.
Тео не двигался с места.
– Я хотел бы тебе кое-что сказать. Можно? – Он совсем не выглядел пьяным.
– Ну говори. На свою трудную жизнь ты мне уже жаловался, если что. Но я тебя слушаю.
– Давай отойдем. Вот сюда.
Он потянул ее за рукав, и они оказались в небольшом закоулке за пансионом. В траве стрекотали сверчки. Тео наклонился поближе. Возможно, сейчас он расскажет ей о дневниках Грайера. Или сообщит о новом заказе. Отчего-то Коре в тот момент было все равно, о чем он собирается ей рассказать. Ее наполняло странное чувство радости оттого, что она проведет еще пять минут вместе со своим конкурентом, который столько раз выводил ее из себя и который сейчас стоял к ней неожиданно близко. От него не пахло устричным пирогом или алкоголем, скорее, это был запах сентябрьской ночи. Запах, от которого в голову лезли странные, несбыточные мысли – как, например, то, что предстоящей зимой ей больше нечего будет бояться.
– Что с тобой? – спросила Кора. – Тебе что, плохо?
Тео моргнул, наморщил лоб и поцеловал ее в губы.
Глава семнадцатая
Кора не знала, что и подумать.
Она не знала, как ей следует поступить. Ей в голову пришло множество разных мыслей за то время, пока губы Теодора Флинта ласкали губы Джейкоба Ли. Джейкоб не должен был этого допустить.
Прошло всего несколько секунд, но было уже слишком поздно. Кора оттолкнула его от себя. Они оба тяжело дышали, и Тео сразу же разразился потоком извинений.
– Прости меня! Извини. Я не должен был это делать.
– Да, это ты зря, – проговорила Кора, вытирая рот рукавом. – Я думал, ты ухаживаешь за моей сестрой. А ты, оказывается, из «этих».
– Нет, Кора. – Тео прислонился к кирпичной стене пансиона. Он смотрел на луну, не решаясь взглянуть ей в лицо. – Я не из «этих».
Повисло долгое молчание. Кора закрыла рот рукой, боясь произнести хоть слово. Может быть, он все-таки пьян и просто оговорился?
– Нет, Кора, это не оговорка. – Он посмотрел на нее. – Я знаю, что ты – это ты. И что притворяешься, что вас двое. Я все понял несколько дней назад.
Кора не верила своим ушам. Ей удалось обмануть парней из своей банды, да что там парней – весь Манхэттен и часть Бруклина. А Тео обо всем догадался! Как же она могла сглупить и позволить ему подойти так близко? И что же ей делать теперь, когда ее единственной защиты больше нет?
– Не вздумай никому рассказывать! – прошептала она. От страха кровь отлила от ее лица, а внутренности, казалось, оборвались и вот-вот готовы были упасть на землю. Говорить низким голосом больше не имело смысла, и ей показалось ужасно странным слышать свой обычный голос, будучи одетой в эту грубую мужскую одежду вне своего дома. – Этого не может быть. Боже мой… Как же так получилось?