До ближайшей аптеки нужно было пройти два квартала, и она отправилась туда вместе с Сюзетт. Полки в аптеке были уставлены бутылочками из темного стекла всевозможных форм и размеров. Позади прилавка выстроились стеклянные баночки с травами и порошками и глазированные керамические горшочки. На каждом было указано их содержимое: мумия – порошок из египетских мумий с затхлым запахом пыли, пиявки, опиум, сабур, рвотный орех. Казалось, что аптека насквозь пропахла землей, травами и болезнями.
Кора отдала пожилому аптекарю список лекарств. Тот зачитал его вслух:
– Наперстянка, боярышник, шлемник, настойка белладонны и опиума. – Он подозрительно посмотрел на Кору. – Это для вас?
– Нет, для моего отца. У него водянка. Слабое сердце.
– Только не давайте ему все сразу, – предостерег ее аптекарь. Его лицо приобрело беспокойное выражение.
– Да-да, я понимаю, – сказала Кора. – Он уже давно принимает эти лекарства, в зависимости от того, какие симптомы. Мы их раньше покупали в аптеке Грина, но больше туда не ходим. Нас там обманули, – добавила она: ей нередко доводилось слышать жалобы на упомянутую аптеку.
– Можете быть спокойны, здесь такого не случится!
Пока аптекарь отмерял лекарства, Сюзетт едва могла устоять на месте – она ужасно нервничала. Наконец он протянул Коре несколько бумажных свертков и две небольшие бутылочки с настойками белладонны и опиума. Сюзетт расплатилась, и они вышли из аптеки.
– Где мы возьмем лед? – спросила Кора, садясь в карету.
– Я пошлю за ним Джейн, – сказала Сюзетт. – Недалеко от нашего дома есть ледяное хранилище. Нам его привозят оттуда каждое лето, для сорбетов.
Когда они вернулись в особняк, все служанки с облегчением перевели дух. Они опасались, что Кора снова появится в заляпанной кровью мужской одежде. Сюзетт посмотрела на часы и нахмурилась.
– Осталось мало времени. Не знаю, получится ли у нас. Ты уверена, что другого выхода нет?
– Уверена.
– Может быть, просто уедешь, и все?
– Нет. Так мне не придется постоянно оглядываться и я смогу начать новую жизнь. Устроюсь к кому-нибудь служанкой или гувернанткой. Или учительницей в школу.
– Или врачом, – сказала Сюзетт совершенно серьезно.
Кора вздохнула. Рассуждения о планах на будущее были для нее сейчас непозволительной роскошью.
– Давай начинать. Мы теряем время.
Нахмурив брови, Сюзетт согласилась. Она позвала служанку и приказала принести чай.
– Только не заваривай его, мы сами заварим. И льда закажи, в два раза больше, чем обычно.
Служанка сделала книксен и оправилась выполнять приказание. Не прошло и десяти минут, как она вернулась с подносом, на котором стояли полный кипятка чайник, чашки, молоко, сахар и чайная заварка. Как только она вышла из комнаты, Сюзетт сбрызнула чайные листья водой, а Кора достала из сумки лекарства. Она насыпала в чайник принесенные из аптеки травы, и вода в нем сразу стала коричневой и приобрела характерный запах. Кора принюхалась.
– Да уж. Пахнет не очень.
Сюзетт разлила настой по чашкам и бросила оставшиеся на дне травы в камин. От огня они зашипели и задымились. Вместо них она положила в чайник намокшую заварку.
– Расскажи еще раз, какой от них будет эффект.
Морщась от горечи, Кора допила первую чашку и потянулась за второй.
– Наперстянка, боярышник и шлемник замедлят мне пульс. Надеюсь, до такой степени, что его вовсе не будет заметно. – Она сделала глоток из второй чашки. – Настойка опиума действует как снотворное – я погружусь в глубокий сон и буду реже дышать. А капли белладонны нужно будет закапать в глаза. От опиума зрачки сузятся, а белладонна их расширит.
– А зачем? – удивилась Сюзетт.
– При наступлении смерти зрачки расширяются, – объяснила ей Кора.
– Просто поразительно, как много ты знаешь о мертвых! Мне даже жутко стало.
– Больше мне эти знания не понадобятся, – сказала Кора. Ее немного подташнивало от выпитого настоя, и она на мгновение прикоснулась к своему животу, спрашивая себя, что сказал бы ребенок об этой затее. У нее не было иного выхода – рано или поздно до нее все равно добрались бы убийцы, и тогда они оба погибли бы. Кора взяла бутылочку с опиумом и отмерила нужное количество капель. Перед тем как их выпить, она приложила руки к сердцам. Сердцебиение начало хромать – оно то исчезало, то снова появлялось, становилось чуть-чуть быстрее и тут же замедлялось. Это напоминало стук пьяного человека, готового уснуть прямо у двери.
– Уже начало действовать.
Сюзетт дотронулась до ее руки.
– Ты готова?
– Да, – сказала Кора. – Помни: прежде всего нужно уложить меня в ванну со льдом. После этого пошлешь слугу разносить письма, и прикажи, чтобы всем отдал лично в руки.
Письма были уже написаны. Три из них предназначались докторам, с которыми Кора сотрудничала, а также доктору Блэквелл – она обещала констатировать факт смерти и постараться не подпускать к телу других врачей. Проститься с Корой приглашали также Фредерика Дункана и Теодора Флинта. Еще одно письмо, написанное Корой лично, было для Александра. В нем она обещала связаться с ним позже и сообщала, что находится в безопасности. Как только появится такая возможность, Кора собиралась написать ему обо всем более подробно.
Последняя записка была адресована Герцогу: из всей банды он казался Коре самым надежным. Ее планировалось отправить не сразу. Кора не хотела, чтобы ребята рисковали жизнью, охраняя пустую могилу. К тому же ей было бы очень неприятно, если бы оказалось, что и они были бы не прочь продать ее тело. Кора решила, что лучше избавить их от этого искушения.
Согласно плану, похоронной церемонии не будет, заупокойной мессы – тоже. Сюзетт потребует похоронить Кору как можно незаметнее на семейном участке Каттеров на кладбище Эвергринс. Чтобы гроб не выкопали, к могиле будет приставлена охрана. Но если это все же произойдет, грабители не обнаружат в нем ничего, кроме нескольких горстей земли (ее Сюзетт возьмет из цветочных горшков у себя в комнате), старого платья и разорванного нижнего белья – то есть того, что обычно остается в гробу после визита похитителей трупов. Они подумают, что их просто кто-то опередил.
Кора же все это время будет спрятана в комнате Сюзетт. Как только ей станет лучше и она сможет ходить, она возьмет небольшой чемоданчик с одеждой и денежный запас на первое время и уедет в Филадельфию или Балтимор. Оттуда она напишет Сюзетт, и та постарается выслать ей еще немного денег. Кора поменяет имя и начнет новую жизнь. Во втором письме она подтвердит, что находится в безопасности, и это письмо станет последним.
Кора поставила на столик чашку с опиумом.
– Не знаю, как и благодарить тебя, Сюзетт. Скоро мы навсегда расстанемся. Благодаря нашей встрече у меня снова появилась семья. И я никогда не думала, что буду так этому рада.
– Скорее – после нашей встречи, – тихонько засмеялась Сюзетт. – Когда мы первый раз встретились, я тебя ненавидела.
– Верно. – Улыбка Коры исчезла. – Я от всей души желаю, чтобы ты была счастлива. Пусть тебе повезет с мужем или с подругами. Сама я, скорее всего, замуж уже не выйду. Я больше никому не доверяю.
– А как же тот молодой доктор, мистер Флинт? Ты уедешь без него?
Кора кивнула. Она подумала об их последней ссоре и о разговоре Флинта с Дунканом у мадам Бек. О том, чтобы дальше поддерживать отношения, не могло быть и речи. В памяти у нее всплыла их самая первая встреча – каким же дерзким, самоуверенным, ужасно наивным мальчишкой он ей тогда показался. Ей захотелось вернуть то время назад.
«За тебя, Тео, – Кора мысленно произнесла тост, поднимая чашку. – Тебе не удастся никому продать мои разбитые сердца».
Перед тем как допить опиум до конца, она еще раз проинструктировала Сюзетт:
– Служанке скажешь, что лед нужен для того, чтобы сбить жар. Проследи, чтобы до меня никто не дотрагивался и не проверял температуру. Пусть наполнят ванну льдом и доставят письма. Перед тем как придут приглашенные, оставшийся лед нужно будет спрятать в кровати, на которой я буду лежать.
Сюзетт кивнула.
Кора допила последнюю каплю горькой настойки, осторожно поставила чашку на блюдце и отдала Сюзетт пустые флакончики. Та спрятала их в карман и позвонила в колокольчик.
В ту же секунду в комнату вошла служанка.
– Джейн, мисс Ли нездоровится. У нее жар. Пожалуйста, приготовь ледяную ванну и принеси оставшийся лед в мою комнату.
– Может быть, позвать врача? – спросила Джейн, увидев, что Кора согнулась в кресле, подперев голову рукой.
– Пока не нужно. Ванны будет достаточно.
Джейн почтительно присела и удалилась. Сюзетт с беспокойством поглядела на кузину.
– Кора, милая, как ты себя чувствуешь?
Кора с трудом подняла на нее глаза.
– Ужасно.
Глава двадцать седьмая
Лекарства подействовали на удивление быстро, однако сознание Коры было настолько затуманено, что она оказалась неспособна чему-либо удивляться.
Все ее тело налилось тяжестью, голова кружилась, пульс стал таким медленным и слабым, что она едва смогла его нащупать. К горлу подкатывала тошнота, но Кора сдерживалась – ей нужно было, чтобы снадобье хорошенько усвоилось. За окном смеркалось. Или, может быть, у нее потемнело в глазах? Во рту было сухо, как будто ей засыпали туда опилки. Сонно моргая, Кора взглянула на Сюзетт. Ее голос доносился словно из туннеля.
– Кора! Кора! Эй! – Движения губ Сюзетт не совпадали со звуками. Кора подумала, что она сказала «пей», и потянулась за чашкой, но в ней было пусто. Кора знала это, но все равно для чего-то взяла ее в руки. Чашка выскользнула и упала на пол.
– Джейн! – крикнула Сюзетт. – Помоги мне отвести ее наверх, в ванную. Скорее.
Опиум подействовал быстрее, чем они ожидали. Кора приняла настойку практически на пустой желудок: единственное, что она съела за день, был найденный дома сухарь. Но ни дома, ни семьи у нее больше не было. Лия уехала. Лия, растившая ее, чтобы продать на убой, как свинью, точнее, беременную свиноматку, главное – подороже.