Доктор Тилтон ничего не ответил, и на мгновение Кора почувствовала на своем запястье его теплые пальцы, но он сразу же убрал руку. Скрипнула дверь, и раздались новые приглушенные голоса и шаги.
– Мистер Флинт, – услышала она голос Сюзетт. – Доктор Блэквелл. Мистер Дункан. Мне жаль, что приходится сообщать вам такие новости. Еще утром она чувствовала себя хорошо, но, очевидно, лихорадка подорвала ее здоровье и сердце не выдержало.
– Вы сказали, с ней случился приступ? – раздался охрипший голос Тео.
Последовало молчание: должно быть, Сюзетт ответила ему кивком – затем послышались всхлипывания и зашуршали носовые платки.
– Где ее похоронят? – спросил Тео. У Коры в груди что-то стукнуло и затихло. Будто бы плод каштана оторвался от ветки и медленно падал вниз.
«Спокойно, – приказала себе Кора. – Не волнуйся».
– На кладбище Эвергринс, – ответила Сюзетт. – Я уже обсудила это с мамой. Моя кузина будет похоронена на новом участке, который недавно приобрела наша семья. Мне кажется, так будет справедливо.
– Кто еще знает о ее смерти? – голос Тео звучал ровно, без каких-либо эмоций.
– Только вы и доктора, с кем она сотрудничала. Тот джентльмен, которого она называла дядей, еще не вышел из больницы, я полагаю.
– Александр в больнице? Что с ним?
– На него напали на Мюррей-стрит. Мы отправили ему письмо, но пока не получили ответа.
У Коры защипало в глазах. Она вспомнила лежавшего без сознания Александра и его последние слова. А если его травма серьезнее, чем ей показалось, и он умер?
Снова послышались невнятный шепот, шаги снующих туда-сюда служанок, потом в комнату вошла миссис Каттер, и голоса затихли. Кора снова погрузилась в мутную свинцовую дремоту, от холода и лекарств ее тело налилось такой тяжестью, что она чувствовала себя привязанной к ядру Земли. Каждый раз, когда ее сознание прояснялось на несколько коротких мгновений, мысли путались и обрывались, и она даже не задумывалась, выдержит ли ее организм это испытание. Время от времени до нее долетали отдельные слова:
невероятно
правда
сердце
два сердца
сердце
второе
как же так.
Ей хотелось нанизать все эти слова на нитку, словно бусины, чтобы получились четки, перебирая которые она могла бы избавиться от грехов и ошибок своей прошлой жизни.
Во время очередного пробуждения Кора расслышала два голоса, спорившие за дверью.
– Поручи это слугам, Сюзетт. Ты ни на минуту не отходишь от нее. Довольно – ты сделала все, что могла.
– Я останусь с ней.
– Какой в этом смысл? Скоро ее повезут на кладбище, твоя мама не желает терпеть ее в своем доме дольше, чем это необходимо. Все, кто хотел с ней попрощаться, уже это сделали.
– Я останусь с ней, – упрямо повторила Сюзетт.
– Вот, выпей.
– Что это? – Сюзетт замолчала, принюхиваясь к жидкости в бокале.
– Вино. Тебе нужно расслабиться. Я понимаю, для тебя это серьезный шок, но, поверь мне, все к лучшему. Хорошо, что ее больше нет. Ее мать и тетка – кстати, твоя тетка тоже – опозорили семью. Теперь все это постепенно забудется.
Сюзетт сделала глоток и закашлялась.
– Это не просто вино! Что ты сюда подлил?
– То, что тебя успокоит.
– Что именно? – вскрикнула Сюзетт. – Снотворное?
– Лауданум, всего несколько капель. Ты перенесла эмоциональное потрясение, тебе необходим отдых.
Кора не разобрала, о чем они говорили дальше, но вскоре голос Сюзетт задрожал: она плакала.
– Я не могу оставить ее одну! Пусти меня к ней.
– Нет, я запрещаю тебе заходить в эту комнату! Все, что касается похорон, уже организовано. Тебе нет нужды этим заниматься. – После паузы он добавил немного потише: – Твое нездоровое поведение вызывает у меня серьезное беспокойство, Сюзетт. Из-за этих ужасных романов у тебя развилась настоящая мания. Мне это не нравится. Я понимаю, что ты успела привязаться к своей кузине, но всему должен быть предел. Теперь ты можешь только молиться о спасении ее души, больше от тебя ничто не зависит.
Дверь шумно захлопнулась, и щелкнул замок. Кора хотела открыть глаза, но лицо не слушалось ее. После нечеловеческого усилия ей удалось пошевелить пальцами правой руки. Вся левая сторона ее тела была полностью парализована. Ей было холодно, спина промокла от таявшего льда, а перед глазами все плыло. В комнате никого не было, и Кора попыталась заговорить, но не смогла.
Она еще раз попробовала открыть глаза – ничего не получалось. Накатила очередная волна головокружения и снова утянула ее в забытье. Дополнительная доза опиума явно была лишней. Она вполне могла оказаться смертельной. Возможно, так и случится на самом деле. Если бы Кора сейчас владела рассудком, она могла бы посмеяться над этой иронией.
Очнувшись через некоторое время, она заметила, что ее тело шевелится. Однако это происходило не по ее собственной воле – чьи-то теплые осторожные руки раздевали ее.
– Наденем на нее платье, которое ей одолжила мисс Каттер, – донесся до Коры голос Джейн. – Так приказала госпожа.
– Интересно, почему мисс никого не хотела к ней подпускать? – спросила другая служанка.
– Она не стала давать объяснений, – хмыкнула Джейн. – Мистер Шермерхорн напоил ее лауданумом, и сейчас она спит в гостевой спальне. Полагаю, это один из способов заставить будущую жену замолчать.
Вторая служанка уперлась ладонями в бедро и плечо Коры и начала ее переворачивать. Руки Коры, как кукольные, безвольно повисли плетьми, подчиняясь законам гравитации. Она почувствовала, как ее мокрую спину вытирают полотенцем.
– Бог мой, да она вся промокла! Думаю, они хотели, чтобы труп подольше сохранился. Наверное, заказывали дагеротип?
– Навряд ли, – отозвалась Джейн.
Служанки поворачивали Кору с бока на бок и тянули ее за руки.
– Корсет ей ни к чему, Минни. Достаточно будет сорочки и панталон. И духами хорошенько сбрызнем. Волосы просто расчешем и повяжем новую ленту, – говорила Джейн. – Жалко ее, – добавила она после паузы. – Говорят, она ходила по кладбищам, искала трупы для резуррекционистов.
– Да ты что?! Вот это да! – присвистнула Минни. – Какой позор для семьи! Неудивительно, что старшая госпожа хочет, чтобы ее поскорее увезли из дома. Я слышала, что жених мисс Каттер был совсем не в восторге, когда узнал, что она не единственная наследница. Может быть, мисс Каттер подсыпала ей яд в чай? Она постоянно читает про привидения и убийства – мало ли что она там вычитала в этих романах.
– Я бы этому не удивилась, – проговорила Джейн. – В богатых семьях многие готовы переубивать друг друга ради денег. Но она все равно долго не прожила бы со своей болезнью.
– Да уж. Мамочки, какая она холодная! От жара и следа не осталось.
Служанки обращались с телом очень осторожно, и, пока они ее переодевали, Коре казалось, что она разговаривает с ними.
«Зачем вы меня одеваете? Я все сделаю сама».
«Я не умерла, разве вы не видите?»
«Я просто сплю. Ах, как же хочется спать!»
– Смотри! – вдруг воскликнула Джейн.
– Что? Что такое? – Минни застыла на месте.
– Она дышит! Я это видела!
– Быть такого не может. Тебе показалось. Все три доктора подтвердили, что она умерла. У нее не было пульса. Мертвая она, не выдумывай!
– Смотри внимательно.
Кора на некоторое время перестала дышать. Ее дыхание было настолько слабым, что большой разницы между «дышать» и «не дышать» для нее не было.
– Дай-ка мне зеркало, Минни.
Кора почувствовала на верхней губе его холодную металлическую оправу. Она не дышала, и в груди у нее постепенно накапливался дискомфорт.
– Нет, не дышит, – служанки убрали зеркало и, более не церемонясь, перевернули Кору на живот, чтобы застегнуть на ней платье. Оказавшись лицом вниз, Кора смогла незаметно вдохнуть, несмотря на то что она уткнулась носом в подушку. Вскоре она снова заснула.
Неизвестно, сколько времени длился ее сон – всего пару минут или несколько часов, но, когда Кора проснулась, мокрых простыней под ней уже не было, а пуховую перину заменили чем-то жестким. Воздух вокруг нее был насквозь пропитан запахом ландышей. Наверное, это те духи, которыми полили ее служанки, – другого объяснения не было.
До нее доносились голоса – они были какие-то странные, приглушенные и почему-то мужские. Звук шел издалека, и в то же время говорившие находились совсем рядом. Кора попробовала пошевелиться и, вздрогнув, поняла, что пальцы обеих рук переплетены, при этом ее левая рука осталась холодной и безжизненной. Она попыталась высвободить из-под нее правую кисть. Левая половина тела ее не слушалась. Двигалась только правая.
Она сделала попытку открыть глаза, но веки будто бы склеились. Наконец ей удалось их разлепить. Тяжелое левое веко приоткрылось только наполовину. Кругом была темнота. Пытаясь приподняться, Кора оперлась правой рукой о свое ложе и ударилась запястьем обо что-то твердое – стоявший у кровати стул, как ей показалось. Звук от удара получился тихий и глухой, но он наполнил собой всю комнату, словно она вдруг резко уменьшилась в размере.
Кора решила попробовать позвать Сюзетт, возможно, она рядом и услышит ее, но вместо слов из горла вырвалось нечто нечленораздельное.
– Э-э-э… у-у-у… – было все, что она смогла произнести.
От трав и даже от опиума такого быть не должно. Но что же случилось? О нет, у нее снова инсульт.
Надо же, как нелепо получилось: они с Сюзетт придумали всю эту историю с сердечным приступом и лихорадкой, и вот приступ произошел на самом деле. Кора снова попыталась заговорить, но голосовые связки ее не слушались – из горла выходил только сдавленный хрип.
Она вытянула правую руку и уперлась в твердую доску всего в одном футе над ее головой.
Нет, нет, этого не может быть, нет.
Глаза Коры были открыты, но ее окружала темнота – темнее, чем безлунной ночью. Она бешено заколотила по крышке гроба, ее дыхание участилось, но она приказала себе успокоиться. В конце концов, она же сама хотела умереть.