Сашка с опаской сказал:
— Еще подумают, что мы украли.
— Разве мы похожи на воров? — возмутилась Лилька. — Ведь сразу же видно, что мы с тобой дети из приличных семей!
— Ты такая смешная, — сказал он.
— Я — смешная?!
— Мы лучше попросим мою маму сдать книги. Если у нее денег не хватит.
Лилька старательно повторила вслух:
— Наталья Викторовна, — и с облегчением прижала руку к груди: — Запомнила!
— Это тебе не Иоланта Сигизмундовна…
— А меня, знаешь, почему так назвали? — она хвастливо повела вверх подбородком. — Я когда родилась, мама в записке написала папе, что я похожа на цветок. И они с дедушкой придумали назвать меня Лилией. Розой им не захотелось, а как еще?
Сашка с серьезным видом предложил:
— Настурцией, например.
— Смеешься? — взвилась Лилька.
— Или Бегонией. А что? Классно! Уменьшительное было бы — Гоня.
— Сам ты Гоня! — Она замахнулась и хмыкнула. — А ведь бывают же дурацкие имена… У нас в школе одна учительница есть, ее зовут Вия Алексеевна. Это как Вий, смотрел? Ужас, да?
Он предположил:
— Это какое-нибудь составное имя. После революции такие придумывали.
— Какие?
— Ну… А, вот! Ким. Это значит "Коммунистический интернационал молодежи". А Вия — это, наверное, "Всемирный интернационал… ябед".
Лилька даже хрюкнула от смеха:
— Ой, классно! Надо будет в школе рассказать.
— А она вредная?
— Кто?
— Эта Вия…
— Да нет, — беспечно отозвалась Лилька. — Я не знаю. Она же у нас не ведет.
Саша посмотрел на нее с тем взрослым выражением, которое слегка пугало Лильку:
— Тогда не говори никому. Может, она нормальная, а ее задразнят из-за тебя.
Виновато заморгав, она пробормотала:
— Ну да, я и не подумала. Наши такие… Ладно, я не скажу никому.
— Рюкзак не тяжелый?
— Что?
— Давай понесу?
Ему хотелось бы пройтись по городу с таким шикарным рюкзачком, но Лилька не поняла этого.
— Да не, я сама.
Подавив разочарование, Саша весело сказал:
— Вон уже мамин садик. У него такое название дурацкое — "Паучок". Как будто там одни паучки копошатся, как в банке. Даже противно! У тебя часы есть? И у меня нет. Надеюсь, у нее уже все занятия закончились. Они вообще-то больше с утра…
— Что-то у меня в животе совсем похолодело, — пискнула Лилька.
— У тебя и глаза круглые стали. Боишься, что ли? Да ты что?! Мою маму никто не боится, она не такая. Ты только… Не говори при ней, что папа умер, ладно? Она и слышать об этом не хочет.
— Что ж я — дура совсем?! — возмутилась Лилька. — А твоя мама какая? Ты похож на нее?
Сашка с сомнением пожал плечами:
— Похож. Все так говорят. Наверное, похож.
Но Лильке показалось: не очень. Сашка был насквозь мальчишкой, а его маму она увидела и ахнула: "Фея из сказки… Как же она называлась?"
Где-то на полке у Лильки еще лежала эта книга с такими потрясающими иллюстрациями, что девочка перестала их рассматривать: разве ей когда-нибудь стать такой красавицей? А Сашкина мама была точь-в-точь, как нарисованная фея. У нее были такие же длинные темные волосы, только не черные, а напоминающие по цвету вечерний дождь. И такие же прямые, как струи. А глаза наоборот были солнечные, янтарные.
Лилька помнила, что именно это ей и понравилось, когда книжку только подарили: везде феи обязательно были золотоволосыми и синеглазыми. Одинаковыми. А эта была особенной и потому запомнилась.
"Ох, а я ведь и представляла, что в их доме живет точно такая женщина! — Лильке стало жарко. — Откуда я это узнала? Я же не видела ее. Ни разу. Точно-точно! Ее я запомнила бы… А с Сашкой они вообще-то похожи, только не поймешь — чем?"
— Это Лилька, — небрежно бросил он, кивнув в ее сторону. — Мам, у нас к тебе разговор есть… Ты скоро?
— Ничего не случилось? — глаза у нее сразу стали тревожными.
"Ей бы и платье пошло, какое на той фее было — такое сиреневое, длинное, с пышными рукавами", — решила Лилька, стараясь все же особенно не рассматривать Наталью Викторовну.
Сашка не стал врать:
— Случилось. Не со мной, не бойся. Мы об этом и хотели поговорить.
Совсем по-девчоночьи поозиравшись, Наталья Викторовна шепнула:
— Я сейчас узнаю, где заведующая. Вообще-то можно и удрать, я свои занятия отвела.
Она быстро пошла по коридору прочь от них, легко покачиваясь на тонких каблуках. Спускавшиеся по спине волосы чуть вздрагивали от каждого шага. Наверное, они были очень мягкими на ощупь. Лилька восхищенно прищелкнула языком:
— Вот это мама! Она у тебя прямо, как актриса… Очень красивая.
Оттопыренные Сашкины уши стали темными в полумраке. Он произнес с таким равнодушием, что в это невозможно было поверить:
— Я уже привык, что она такая. А в первый раз кто увидит, всегда так говорит.
Лилька всмотрелась в его лицо:
— Ты, правда, привык? Значит, можно перестать видеть, да? Знаешь, у дедушки наборы открыток есть… Ну там, "Петергоф", "Воронцовский дворец", "Царское село" — всякие! Я когда их смотрю, все думаю: эти цари и царицы не сходили с ума от радости, что в такой красоте живут? Даже не верится, что они там точно так же, как мы жили! Ели, спали…
— Не совсем так.
— Все равно. Я, наверное, никогда бы не привыкла, — она сама тихонько засмеялась. — Бегала бы по дворцу, как дурочка, и визжала от радости.
Сашка вспомнил, как говорила мама:
— Считается, что к хорошему быстро привыкаешь. Ты тоже привыкла бы.
— Твоя мама с сумочкой вышла, — заметила Лилька и снова напряглась. Впервые она так явно чувствовала себя жалким невзрачным лягушонком, которого по ошибке приняли за цветок. Однажды все должно было проясниться…
"Но имя-то у меня не отберут", — это утешение показалось Лильке горьким.
Налетев на них, Наталья Викторовна ловко схватила обоих за руки:
— Пошли скорее! Я сбежала. Заведующая вернется минут через пятнадцать.
— Мы уже далеко будем, — заверил Сашка и распорядился: — Лилька, глянь: никого во дворе нет?
И не подумав ослушаться, она забежала вперед и, слегка приоткрыв дверь, высунула голову. Во дворе было пусто, если не считать застывших в покорном ожидании металлических горок и качелей, которыми пока забавлялся ветер. Лилька отметила, что здесь песочницы еще не разрушились от безделья.
— Чисто! — отрывисто произнесла она, сама не вспомнив, кому подражает.
Легкий смех скользнул по Лилькиной макушке, и она почувствовала, как ее приобняли за плечи. Не Сашка, конечно…
— Тогда бегом!
Лилька и впрямь рванулась вперед, не сообразив, что это шутка, но Саша успел поймать ее за рюкзак:
— Да стой ты! От кого бежать-то?
Внутренне сжавшись, она растерянно обернулась, готовая к тому, что сейчас над ней будут смеяться, как часто бывало в школе, когда Лилька попадала впросак. Девчонки почему-то рады были, если это случалось…
Но Саша уже расспрашивал маму, не обращая на Лильку никакого внимания:
— Ты можешь отпроситься на несколько дней? Это очень важно! Иоланта Сигизмундовна тоже с нами поедет, если ты поедешь. А ты поедешь?
"Что ж он так — на ходу? — заволновалась Лилька. — Надо же было как-то подготовить ее. Сейчас она сразу откажется и все. Она ведь ничего еще не знает!"
— Скажи, пожалуйста, куда это вы собрались? — никак не могла понять Наталья Викторовна.
— Искать волшебный орган! — выпалила Лилька, решив, что это заинтересует ее больше, чем пропавший дедушка. — Он существует. Правда-правда!
Ей показалось, что у Сашиной мамы побледнело лицо. Она смотрела на Лильку так потрясенно, что та испугалась: "Еще решит, что я над ней издеваюсь! Зря я про орган сболтнула…"
Сашка просто ворвался в разговор:
— Мам, нам про этот орган Иоланта Сигизмундовна рассказала! Ты знала, что она из ссыльных? Они играли на этом органе, когда были на поселении. Вместе с нашим дядей Валдисом.
— И с моим дедушкой, — пискнула Лилька и подумала, что Сашка прикрылся своей учительницей, как щитом.
— Вот как, — с непонятным выражением проговорила Наталья Викторовна. — Я ничего об этом не слышала. Интересно… Прости, пожалуйста, а зачем он вам понадобился этот орган?
Лилька посмотрела на нее с упреком:
— Он же волшебный! И еще… еще… там должен быть мой дедушка. Его украли…
— Украли дедушку? — она остановилась и взяла Лильку за плечи. Пальцы у нее оказались теплыми и крепкими, как у Сашки.
Лилька поспешно заверила:
— Я не вру.
— Тогда я совсем ничего не понимаю, — опустив руки, она беспомощно посмотрела на сына.
— Мы тебе все объясним, — серьезно заверил Сашка. — Ты все поймешь. Если уж я понял…
Глава 6
Такого желания у него раньше не возникало. Саша прислушивался к себе, сомневаясь, но снова и снова убеждался, как нестерпимо хочется ему немедленно выбраться из постели и сесть за фортепиано. Сыграть при свете луны… Ему казалось, он услышит совсем другую музыку. Волшебную…
"На том органе нужно играть ночью", — почему-то решил он и сразу же так поверил себе, как будто это непреложное правило было написано на стене над органом золотыми буквами.
И вспомнил: "Там же не стена, а скала. Неужели это все-таки правда? Как такое взбрело в голову тому губернатору? Вот отморозок… И почему об этом до сих пор никто не знает, кроме Иоланты? Дядя Валдис знал. Лилькин дедушка знает. Они так берегли эту тайну, точно там сундук с золотом в этих горах! А может, он никакой еще и не волшебный, этот орган…"
Лильку его мама уложила в соседней комнате, где обычно спала сама, и поднялась наверх. Можно было и наоборот, но она решила, что девочке будет жутковато на втором этаже. Вдруг ей почудятся привидения? Сашка, правда, не удержался и буркнул, что эта девочка одна ночами бегает и никакая нечистая сила ее не берет, но мама не захотела его услышать. Лильке удалось чем-то ей понравиться…
— Она смешная, — украдкой шепнула мама ему после ужина, и Саша сразу вспомнил, что сам говорил Лильке эти слова.